— Хорошо. — Ответила Габи, когда машина остановилась. — Будь осторожен, Джек, — Она легонько прижалась губами к его губам.

— Ты тоже. — Он открыл ей дверь и подал руку, помогая выйти.

Джек наблюдал, как её изящная фигурка на высоких каблуках поднимается по лестнице больницы. Габи обернулась и помахала ему рукой. Затем зашла внутрь, скрываясь из вида.

Убедившись, что она в безопасности, Джек сел в машину, включил сирену и надавил ногой на газ, направляясь к Темзе. Как-то слишком быстро появилась четвертая жертва. Ещё только этим утром он был в морге и видел третью убитую девушку. Джек чувствовал, что это дело рук того самого маньяка. Мерзавец вошёл в раж.

На берегу, недалеко от Лайл-парка, что на отшибе города, уже столпились зеваки. И где они только берутся в такое-то время? Место преступление сразу же бросалось в глаза. Темноту ночи вспарывали сине-белые мигающие сигнальные огни. Тут была и карета скорой помощи, и две патрульных машины. И наряд экспертов-криминалистов. Повсюду слонялись копы, как в форме, так и в штацком. Слава богу, территорию уже стали огораживать желтой лентой, пора разогнать отсюда всех посторонних. Пока хоть какие-то улики ещё можно спасти.

Джек достал свой значок-пропуск, проходя через толпу к тому, что было в центре, почти у самой воды.

— О, Джек, — окликнул его Тони Скотт, — Ты как раз вовремя. Думаю это убийство по твоему делу о маньяке. Я уже боялся, что МакКаллен на меня повесит и эти убийства девушек тоже. А на мне и так уже нераскрытое дело об угоне автомобиля, и мелкий разбой в магазине. — Тони как всегда жевал сладкий пончик. И даже место убийства было для него не помеха. Железные нервы, круче только у работников морга. — Ты вовремя вернулся в полицию, Джек. МакКаллен бы точно повесил это расследование на меня! Так что, спасибо.

— Тони? Привет придурок. — Джек похлопал его по пухлому плечу, проходя дальше. Так и хотелось сказать свои три любимых слова: «иди ты на». Джек неимоверным усилием воли сдержался.

— Я не придурок. — Тони скривился. — Просто у меня своеобразный склад ума.

— Ага. Только склад твой, судя по всему, ограбили. — Джек развернулся от недоумевающего Тони и наконец-то увидел то, на что пялились зеваки.

— Матерь Божья! — Пошептал он. Зрелище было то еще. Тут явно поработал ненормальный мясник. Тело девушки с натяжкой можно было назвать телом. Вода смыла всю кровь, и стали ясно видны все разрезы на теле несчастной. Белая кожа в свете карманных фонариков и мигающих сирен казалась зеленовато-желтой, а каждая глубокая рана — ужасающе черной. Но и это ещё не самое жуткое. — Её руки уже нашли? — Хрипло спросил Джек.

— Нет, детектив О'Нилл. — Говорил один из офицеров, кажется Джилберт. Джек за эти два дня ещё не запомнил новеньких по фамилиям. — Бригада аквалангистов уже на подходе. Скоро подъедут, и будут искать.

Джек ещё раз посмотрел на культи, с осколками белых костей, там где начинались запястья. Он знал, что руки девушки они не найдут. Интуиция его ещё никогда его не подводила.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Нашли место, где тело сбрасывали в воду? — продолжил выяснять Джек у офицера полиции. — Свидетели есть? Кто обнаружил тело?

— Место ещё ищут криминалисты. А тело нашли вон те двое. — Офицер Джилберт указал рукой на молодую парочку, что жалась друг к другу. — Это они вызвали патрульную машину полиции.

— Понятно, — буркнул О'Нилл, и повернувшись к подросткам, смерил их своим фирменным взглядом копа. — Кто первый увидел труп?

Парнишка сильнее прижал к себе свою девушку.

— Это я. — сказал подросток. — Мы гуляли по парку и я увидел что-то в воде. Я думал это пакет или ещё какой-то мусор. — Голос у него сел. — А потом мы посветили фонариком на телефоне и увидели парящие в воде длинные волосы и стеклянные невидящие глаза девушки. Мы сразу же вызвали полицию.

— Что-то необычное не заметили на берегу? — Даже без отчета патологоанатома можно было понять, что смерть девушки наступила совсем недавно. Из глубоких ран все ещё слабо сочилась кровь. Девушку убили час, может быть два назад. Не позже. — Что-нибудь видели? Машина, что уезжала на большой скорости, или мужчина, идущий быстрым шагом из парка. Хоть что-нибудь?

— Нет. Мы ничего не видели. — Парень развёл руками.

Проклятье!

Джек снова осмотрел труп. Столько зверства. Раньше этот ублюдок так не кромсал своих жертв. И ещё её руки. Девчонка защищалась, сразу понял Джек. И видимо, ногтями задела своего убийцу. Аквалангисты только зря намочат свои задницы. Руки несчастной скорее всего никогда не найдутся.

Щелчок профессиональной камеры вернул О'Нилла в реальность. Чертов репортер ещё раз навёл объектив на труп, настраивая резкость.

Джек толкнул его в плечо.

— Никаких снимков с места преступления, — стальным голосом сказал он. — Ещё раз возьмешься за камеру и ляжешь рядом с ней. — Джек кивком головы указал на труп девушки. — Проваливай от сюда. Живо.

Информаторы. Их полно на улицах. Но не меньше работает и в самой полиции. Продажные шкуры, готовые за лишний евро сливать в прессу разную информацию по расследованиям. Знал бы их имена, лично бы дал в морду. Джек непроизвольно сжал кулаки.

Теперь про убийства пронюхала пресса. Завтра репортеры в своих газетёнках пройдутся вдоль и поперек на эту тему. Посмакуют подробности, нафантазируют детали. Всё как обычно. Джек ненавидел журналюг так же сильно, как и информаторов. Но сраного маньяка-убийцу он ненавидел сильнее их всех вместе взятых.

Прищурив глаза, Джек окинул толпу внимательным взглядом. По опыту, он знал, что истинные убийцы любят ещё какое-то время кружить на местах преступлений. Стоят в толпе зевак. Или немного в сторонке, и наблюдают за работой полиции, получая от этого, видимо, какое-то извращенное удовольствие. Его глаза пробежались по каждому из присутствующий здесь людей. Ничего. И царапин на лице тоже ни у кого нет.

Дело дрянь.

Джек ещё раз взглянул на обезображенный труп, и невольно поёжился от ночного холода и осеннего пронизывающего ветра.

Кто-то сегодня и в самом деле украл ручки у хорошенькой девушки. О'Нилл косо усмехнулся. В его работе нельзя без черного юмора, а то очень быстро свихнешься. Хоть какая-то защита от стресса.

Каблуки было слышно, казалось, на всю больницу. Габи это не нравилось. Она привыкла ступать тихо. В кедах или балетках она ходила практически бесшумно. В больнице ещё было полно народу — значит до её дежурства много времени. На душе было как-то не спокойно. То ли от так скомкано завершившегося первого свидания, то ли от пугающего происшествия, на которое поехал Джек, то ли от нехорошего предчувствия, касающегося дедушки. И не переодеваясь, Габи сразу же пошла в палату Тома. Через четыре часа у него операция. Девушка чувствовала, что ужасно волнуется, и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки. Нельзя показывать Тому, что она так сильно переживает. Это может его расстроить. А ему совсем не нужно сейчас волноваться.

— Всё будет хорошо, — тихо сказала себе Габриэлла. — Всё пройдёт хорошо.

Она нацепила на лицо улыбку, толкнула дверь в палату, и вошла внутрь.

— Элла? Это ты? — Том приподнялся на локте с подушки. — Почему ты так рано?

Габи присела на край его кровати и крепко сжала ледяные пальцы дедушки.

— Я уволилась из кафе. Этим вечером уже не работала. — Она немного улыбнулась. — Как ты сегодня? Как твое самочувствие?

— Как у слабого больного старика, что всеми силами цепляется за жизнь. Но разве это жизнь? Лежать целыми днями прикованным к постели. Я часто вспоминаю те дни, когда мы гуляли по парку, когда кормили уток в озере, когда я не был такой старой развалиной. Я скучаю по тому времени. Жалко осознавать, что его уже никогда не вернешь.

— Ты поправишься, — Габи двумя руками сжала холодную ладонь дедушки. — Ты скоро поправишься. И мы снова погуляем по Парку Святого Джеймса, возле Букингемского дворца. И покормим вечно голодных уток. Вот увидишь.