– Что ж, за твое возвращение, Елка.

– За встречу.

Мы сделали пару глотков и принялись за еду. Разговор не клеился. Я ухватилась за соломинку деловой темы:

– Меня, Игорь, надо сказать, удивило и твое присутствие сегодня, и странный интерес к моей затее. Я бы удивилась меньше, если бы увидела тебя вчера в аэропорту. Ты же знал, что я прилетаю из Лондона?

– Я был в аэропорту, Елка, но не решился подойти. Ты казалась такой неприступной, как английская королева.

– Вот как! Глядя на тебя, не подумаешь, что ты стеснительный.

– По-прежнему иронизируешь… Но я действительно боялся нашей встречи. Вдруг тебе неприятно увидеть меня! К тому же в тебе появилось что-то жесткое, пренебрежительное… Ты держишься, как победительница конкурса красоты. Даже годы не лишили тебя стройности.

– Не смеши, дочку уже выдала замуж, какая стройность! Скажу по секрету: на два размера выросла.

– Тогда ты замечательная обманщица. В своих одеждах кажешься прежней. Шелковые брюки, летящая размахайка, не знаю, как она называется…

– Пончо.

– И этот серебряный браслет на шее. Наверно, последний писк моды! Я видел такие в телевизионных роликах, на девушках, рекламирующих драгоценности.

– Теперь ты издеваешься, – улыбнулась я. – Между прочим, этот мой ошейник – не дань моде, а маскировка хирургического шва.

– Извини, не знал. Но он тебе придает чертовский шарм.

– Шарм – шрам, – обыграла я комплимент, чувствуя неловкость. Я до сих пор испытываю смущение, когда хвалят мою внешность. – А ты мне так и не ответил, зачем тебе моя галерея.

– Ну, что сказать?.. Признаюсь, был у меня коммерческий интерес, но не только. Олег незадолго до своей нелепой гибели звонил, просил не оставлять тебя без помощи. Будто предчувствовал свою смерть и то, что ты вернешься в Россию. Это мой долг покойному другу.

– Олег просил за меня?!

– Это было очень в его духе.

Даже теперь, когда Олега не стало, светлая тень моего благодетеля витала надо мной. И он верно предвидел, что я не останусь в чужой стране. В Лондон хорошо на экскурсию съездить, а жить лучше там, где родная речь звучит. Однако вспоминать безвременно ушедшего Олега мне было еще больно.

– А как у вас с Вероникой? Как малыш? Татьяна доложила мне эту новость как-то по телефону, когда я еще жила в Лондоне. Так что я знала, что в новом браке у Игоря родился сын.

– Я своего Артемку почти не вижу – с работы в десятом часу вечера приезжаю. По выходным тоже дела. Но в общем, крепенький малыш. Вероника же медик, она знает, как закалять ребенка: плавание с двух месяцев, прогулки и все такое. А в этом году мы его в частный садик отдали, а Вероника вновь вышла на работу, возглавила нашу медицинскую «дочку». Она и врач и директор в одном лице.

– Она ведь не ради денег вернулась в бизнес?

– Разумеется. Я семью хорошо обеспечиваю.

– Ты счастлив с Вероникой? – спросила я и нарочито быстро заработала вилкой. Тонкие движения руки для меня еще были слегка затруднительны, но для постороннего глаза мои проблемы уже не были видны.

– Ты молодчина, полностью реабилитировалась, – заметил мои успехи Игорь, но не ответил на мой вопрос. – А помнишь, я тебя с ложечки кормил?

Ладно, не хочет говорить о себе, вернемся к разговору о галерее.

– Игорь, я благодарю за поддержку в вопросе с галереей, но буду тебе признательна, если твоя помощь ограничится только подбором помещения. Лучше побереги свои деньги для более расчетливых партнеров.

– О'кей! Дам поручение Дениске, пусть поработает по нашим установочным данным, в районе между Мариинкой и Поцелуевым мостом. Из дома выскочишь – и уже на работе! Идет? Да, маленькая просьба. Не будешь возражать, если в твоей галерее скромный уголок займет пункт по обслуживанию мобильных телефонов? Наш холдинг сейчас разворачивает сеть таких пунктов по городу, а в том районе у нас пока пробел. Дениска у нас мобилами как раз и занимается.

Возражений у меня не было. Я помнила, как почти десятилетие назад я, Татьяна, Шурик, Игорь раскручивали маленькую фирмочку по производству простеньких приборов из серии «Домашний доктор». Дело, начатое тогда, не заглохло. Потом Игорь пошел вверх, стал президентом большой компании, частью которой осталась маленькая, организованная им «дочка». Теперь Игорь возглавлял все предприятие, связанное с выпуском и эксплуатацией электронной и радиотехники, и не только медицинского назначения. Сын его Денис тоже получил свой надел в отцовском деле, и сейчас Игорь вспомнил об интересах сына. С моей стороны вполне естественно отплатить Игорю маленькой благодарностью за хлопоты, связанные с поиском помещения. Но в главном вопросе, определении стратегии галереи, нам с ним было не по пути. Я хотела тратить деньги на добрые дела, Игорь желал зарабатывать. Поэтому от дальнейшего сотрудничества я отказалась.

Наш разговор перекинулся на Ренату. Игорь, поддразнивая меня, заметил, что женщина она привлекательная, ножки на уровне. Я с укоризной покачала головой. Меня беспокоило другое: не пьянчужка ли она. Так лихо сегодня потягивала винцо. Я предполагала, что Рената талантливая художница, но сможет ли справиться с рутинными делами? Мы ведь ей не выставиться предложили в нашей галерее, а работать куратором. Все это вполне серьезным тоном я высказала Игорю. Тот стал серьезным и возразил, что просто сегодня неудачно вышло. Мы притащили вино, а сами почти к нему не притронулись, вот бедная девушка за всех и отдувалась. Затем он нахмурился еще больше и замолчал, будто решал, стоит ли говорить о Ренате дальше. И наконец, прямо-таки с отеческой болью во взгляде (куда испарился неисправимый донжуан?) сказал, мол, если у меня есть возможность помочь девушке, дать ей работу, я должна это сделать.

– Должна? Почему?

– Ей очень трудно. Я уж не говорю о полоумном отце, за которым она вынуждена ухаживать. У нее большое несчастье, особенно учитывая профессию: Рената слепа на один глаз, а зрение второго – малые проценты.

– Я и не заметила! А тебе сказал кто-нибудь? И как же она стала художницей?

Знакомые, которые ее рекомендовали, рассказали. Она очень талантливая. Закончила Муху 2, дипломированный художник. Но однажды, в компании, ей в глаз попала пробка от шампанского. Глазное яблоко вдребезги. Второй глаз тоже пострадал, они там внутри как-то связаны. Вот такая история. Я думаю, вы с Ренатой сможете помочь друг другу.

Я тоже теперь не сомневалась, что возьму Ренату в свою галерею. И даже вопрос, как она, почти слепая, будет оценивать картины, не смущал меня. Я могла бы просто помочь женщине деньгами, но знала, как порой щепетильны творческие люди, и от этой мысли сразу отказалась.

Разговор о Ренате как-то сгладил шероховатость первой встречи с Игорем. Проявление человеческой доброты всегда красиво, всегда восхищает. На миг я опять попала под обаяние Игоря, но тут же постаралась избавиться от наваждения. Тот, давний, любимый мною Игорь мягко и без обиды вернулся в отведенный ему мавзолей и почил мирным сном. А сидящий напротив Игорь Дмитриевич Князев, почти посторонний мужчина, деловой партнер, был обаятелен и мил, но уже не вызывал у меня никакого волнения. Любопытно, что даже стены ресторанчика, поначалу казавшиеся тревожно-бордовыми, при внимательном взгляде оказались розовато-сиреневыми.

Денис, как и все молодые бизнесмены, действовал оперативно. Вдвоем с Гальчиком они осмотрели несколько помещений, выставленных на продажу, и все отклонили. Дважды ездила на смотрины и я. Они не привередничали. Действительно, большинство сдающихся помещений находились в таких грязных, темных дворах, что ни о какой галерее и речи не могло быть. И вдруг нам повезло! В соседнем дворе, рядом с моим домом, обнаружился наполовину пустующий бывший детский садик. Прежде здание было на балансе какого-то заводика, но теперь заводик находился на грани банкротства и избавлялся от непрофильных учреждений. Быстрая продажа здания была на руку и руководителям предприятия, последние недели досиживающим в своих креслах, и мне. Правда, первый этаж сдавался в аренду какой-то организации и срок аренды заканчивался только через год, но второй этаж был свободен. Скромный типовой особнячок хрущевского периода не представлял ничего из себя привлекательного в архитектурном смысле, зато был чудесно расположен. Его окружал положенный по нормативу того времени небольшой скверик – и это в старом районе города! Неподалеку – оживленная Театральная площадь: Мариинка, Консерватория, Никольский морской собор. С другой стороны, на противоположном берегу Мойки, тихое место – дремлющий памятник архитектуры «Новая Голландия». Посетители смогут любоваться красивейшей аркой над каналом прямо из окна галереи. Арка эта подобна Триумфальной – своей широко известной сестре в Париже, хотя и уступает той в размерах. Так что лучшего места для художественной галереи не придумаешь. Кстати, здесь, на набережной Мойки, часто сидят художники с этюдником и пишут эту замечательную арку.