— Вот ты где!

— Хорошо, что ты нашелся, — невозмутимо заметила паршивка, убирая диадему в сумку. — А где Дэнис?

— Тебя ищет!

— Ну так пошли его найдем, пока он не заблудился.

— Извините, — я отвесил даме поклон.

— Рада осчастливить знакомством. Сегодня прекрасная весенняя погода. Вы, конечно, счастливый отец? У вас очень очаровательный и красивый маленький ребенок!

Она выговаривала слова медленно и старательно, странно строила фразы, но ее волшебный мелодичный голос завораживал, как пение сирены. Как же она выглядит, если у нее такой голос?..

Лицо было спрятано под серой бархатной маской кесу с глазами из красного стекла, на руках — перчатки из серой замши, с декоративными латунными когтями. Длинное, до пят, синее платье — кесу такой одежды не носят, зато на поясе кинжал и изогнутый меч — великолепная имитация! Алюминий, наверное. Шея наглухо закрыта воротом-стойкой. Ни одного обнаженного участка кожи, что позволило бы хоть приблизительно определить ее возраст. Складки и переливы блестящего шелкового плаща скрадывали очертания фигуры, но она показалась мне стройной и гибкой.

Возле выхода я, не утерпев, оглянулся. Ее заслоняла громадная спиральная раковина на постаменте.

— Почему ты ушла без спросу?

— Мне кой-куда было надо, — насупившись, буркнула Сандра.

— А почему не сказала?

— Я стесняюсь о таких вещах говорить. Я, между прочим, девочка!

Мы отправились на поиски Дэниса, нам согласилась помочь дворцовая служанка в курточке и шароварах, вышитых яблоневыми цветами, и растрепанном венке. Пока она выясняла у своих коллег, где сейчас находится второй молодой человек, который ищет потерявшегося ребенка, пока мы петляли по коридорам, я все думал о той даме в маске кесу. Наверное, она приехала с Магарана или Сансельбы, выговор у нее не такой, как у жителей Кордейского архипелага или на Лаконоде, где я бываю с караванами. И говорила она забавно, неправильно, не лучше, чем я сам до знакомства с Дэнисом — это наблюдение усилило мой интерес.

Но вообще-то, дело не в этом, а в ее голосе, и еще в едва уловимом аромате, таком волнующем, ни на что не похожем… Или, наоборот, похожем на что-то, вызывающее сладкую пронизывающую дрожь во всем теле.

Я хотел ее. Прости меня, Вир. Я совершенно ничего о ней не знал, но хотел ее, как ни одну другую женщину, и хватило для этого голоса и запаха.

Весна в голову ударила. Я мог думать только о том, что вот сейчас отправлю Сандру с Дэнисом домой, а сам бегом вернусь в зал с лакированной улиткой, и тогда… Подарю этой даме серебряный цветок, вначале предназначавшийся для Вир. Постараюсь ей понравиться. Упаду перед ней на колени. Лишь бы она согласилась пойти со мной, и неважно, красивая она под своей маской или нет, потому что мне с ней будет хорошо, необыкновенно хорошо… так же хорошо, как было когда-то с Хэтэсси.

Вот именно. Вот кого она мне напомнила запахом и голосом! Она, конечно, не Хэтэсси… но принадлежит к той же расе.

Когда мы поблагодарили весенних прислужниц за помощь и остались втроем, я рассказал Дэнису, кого встретил. Он отреагировал, как человек здравомыслящий:

— Тебе померещилось. Не я один переутомился.

Беготня пошла ему на пользу — за эти полтора часа он ожил и, видимо, выбросил из головы тот дурацкий эпизод в Тронном зале.

— Не померещилось. Я спал с женщиной-кесу. Помнишь, я тебе рассказывал? Я понял, что она кесу, не сознанием, а буквально каждой клеточкой тела, как зверь в Лесу узнает другого зверя.

Он кивнул и взглядом указал на Сандру, которая с живым интересом слушала наш разговор.

— Вы лучше идите домой, а я немного задержусь.

— Я с тобой! — глаза у Сандры загорелись. — Хочу посмотреть! Пусть она маску снимет, а то я никогда не видела живую кесу. Она говорила, как такая ласковая, и не подумаешь, что может кого-нибудь съесть… Давай вместе ее ловить!

Пришлось эту маленькую авантюристку уговаривать. В конце концов она согласилась пойти домой при условии, что я куплю ей новые коньки.

— Лучше те, у которых беленькие ботиночки с пушистеньким белым мехом, ладно?

— Завтра пойдем в магазин, ты покажешь, какие тебе нравятся, и я их куплю — но только если сейчас ты отправишься с Дэнисом домой, и будешь его слушаться, и никуда не смоешься по дороге.

— Честное слово следопыта?

— Да, честное слово следопыта!

Они спустились в зал с гардеробом, захватив с собой мой фотоаппарат, а я бросился по лестнице наверх.

Наверняка ее привел сюда кто-то из людей, дал ей одежду и пригласительный билет, объяснил, как держаться, как разговаривать… Значит, у нее есть любовник-человек, и мои отношения с Хэтэсси — не исключение?

В зале с улиткой ее уже не было. Я нашел ее в другом зале, задрапированном, словно цветным туманом, газовой тканью. Она беседовала с дамой в прозрачной широкополой шляпе и маске медузника, с рассыпавшейся по плечам черно-белой бахромой "щупалец". Впрочем, нет, не она — у той платье синее, а у этой фиолетовое. Я бы повернулся и ушел, если бы не услышал разговор Кесу в фиолетовом платье и Медузника:

— Не правда ли, погода прекрасная, и праздник прекрасновательный?

— Праздник очаровательный, — поправила вторая. — Вы находите, и я тоже нахожу, мы находим погоду прекрасную. О да, к сожалению, пасмурно.

Это было так же похоже на светский диалог, как каракули Сандры — на четкий почерк Дэниса. Зато у обеих сладкие голоса сирен, а если подойти совсем близко — слабый терпкий аромат, присущий женщинам их расы, заставляющий вспомнить о той пещере, где мы так чудесно проводили время вдвоем с Хэтэсси.

— Наргиянси-вар, лип тагираго дакья харсай яльех? — спросил я вполголоса.

"Леди, что вы делаете здесь, среди людей?"

("Наргиянси" переводится с сескаде, как "госпожа", "наргиянси-вар" — множественное число).

Обе развернулись ко мне так стремительно, что их шелковые одежды взметнулись, словно от дуновения сквозняка.

— Мах кай гамо? (Кто ты такой?)

— Адо найкано. (Один из гостей.)

Ощущение угрозы — оно возникло и сгустилось мгновенно, как бывало в Лесу.

— Манайме сафтамут (извините, что помешал), — добавил я на сескаде и попятился к выходу, едва не налетая на других гостей.

Остановился лишь после того, как понял, что никто за мной не гонится. Снял и спрятал в карман маску рыщака — моего лица они не видели, не узнают. Итак, в Весеннем дворце находятся по меньшей мере три кесу… Я снова пошел бродить по залам, присматриваясь к гостям и прислушиваясь к голосам. Нет, их не трое. Больше. И все вооружены — никакая это не алюминиевая бутафория, настоящие кесейские мечи и кинжалы. Кто помог им пробраться во дворец? И зачем? Да, я прожил с ними бок о бок три с лишним года, но я их не идеализирую, знаю о нападениях на окраинные острова и на караваны (правда, в последние несколько лет они караваны не трогали, только брали дань), знаю, на что они способны. Если они собираются устроить здесь резню — весь дворец будет залит кровью, и спасутся лишь те, кому очень-очень повезет.

Скоро я понял, что меня ищут. Церемония в Тронном зале завершилась, вот-вот должен был начаться бал, а я метался по мраморным коридорам и анфиладам залов, спасаясь от гибких хищных бестий с якобы карнавальными мечами. Я хотел жить, хотел удрать от них, и при этом они меня по-прежнему возбуждали!

Во дворце я ориентировался плохо, но они, на мое, счастье, тоже. Мне удалось ускользнуть, прорваться в те ярко освещенные помещения, где несметное множество народа ожидало, когда Весенний Властитель пригласит на танец свою первую избранницу и тем самым откроет бал.

Играла музыка. Я поднялся на галерею и прислонился к стене поблизости от стражников с парадными алебардами. Весь взмок, пока бегал, даже волосы влажные. Рядом со мной болезненно толстый человек в маске бульдога и клетчатом плаще пресыщенным тоном знатока рассуждал о том, что танцы в духоте вредны для здоровья, куда полезней веселиться на свежем воздухе. С другой стороны Райская Птица и Русалка обсуждали чужие костюмы (обыкновенные, немного резковатые женские голоса).