До остановки автобуса было недалеко, и через некоторое время она уже ехала домой. Мысли были только об Игоре. Большего унижения в своей жизни Маша не испытывала никогда. Как же она могла забыть старую истину, которую благодаря Андрею на твердую пятерку усвоила еще в школе? Истина была простой: нельзя, никогда нельзя играть в чужие игры, и тогда никто не сможет над тобой посмеяться.

Дома Ивана не было: эту ночь он провел на объекте, и до его возвращения у нее еще было время. Хотелось плакать, но слезы почему-то больше не приходили, казалось, все внутри заледенело. Маша устало села возле кухонного стола и задумалась о том, что же делать дальше. Выбора, собственно, никакого не было.

Все ее вещи уместились в дорожной сумке, а в кармане лежала небольшая сумма денег, которой должно было хватить на месяц. Эти деньги она взяла из тех, которые они откладывали на квартиру. Осталось оставить записку.

"Иван, - писала она, - ты лучший из тех, кого я знаю, от таких не уходят. Но я не могу ничего изменить. Спасибо за все и прости меня. Маша." Утром первым же автобусом она уехала в родной город.

Все, что произошло с ней за последнее время, а так же бессонная ночь, проведенная на вокзале, дали о себе знать: в автобусе она потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то брызгал в лицо водой и настойчиво спрашивал имя.

- Маша, - прошептала она непослушными губами.

- Дыши глубже, Маша!

И она дышала.

Нина Николаевна, подруга матери Маши, встретила девушку радушно, предложила пожить у нее, пока кончится год, на который была сдана квартира. По поводу расставания с Иваном сказала коротко:

- И правильно, если ничего не складывается. Зачем тянуть кота за хвост?

Уже на следующий день Маша отправилась устраиваться на работу. Вакансий не было: в маленьком городке с работой оказалось очень плохо. Маша едва не плакала: одним массажем она много не заработает, да и приглашать желающих в чужую квартиру было нельзя. Главврач участливо посмотрел на девушку.

- Есть еще один вариант, но он не для молодых. Нужна сиделка для тяжелого больного. Находиться с ним нужно круглосуточно. Платят хорошо.

- Я согласна, - ни минуты не раздумывая, выдохнула с облегчением Маша.

Дни, безрадостные и одинаковые, тянулись чередой и не были так страшны, как ночи. Завтра и вчера оказались лишь другими названиями сегодня. Она плохо спала, постоянно возвращаясь мыслями к тому, что случилось. Странно, но Егорова она не винила, хотя и не понимала любви к подобным играм. Он такой, какой есть, пусть и со своими тараканами в голове, однако, за руку ее не тянул и ни к чему не принуждал.

А вот она хороша! В двадцать пять лет безоглядно влюбиться в человека, от которого и десяти слов не услышала! Это надо было суметь. Как будто, дожив до таких лет, не знала, что есть жизнь, а есть любовь. И они часто не пересекаются. А Иван... как легко она отказалась от того, кому по-настоящему была нужна и дорога! В итоге потеряла то немногое, что имела, хотя абсолютно не жалела об этом.

Это в кино все красиво и просто. Главной героине надо всего лишь поплакать немного, красиво заламывая руки, попрощаться с прежней жизнью и любовью, потом на нее неожиданно свалятся престижная работа и обеспеченный красавец, который, оказывается, всю жизнь только и мечтал вытирать ей сопли и слезы. Прежняя любовь тут же забыта, да здравствует новая! Конечно, такая героиня не будет по часам переворачивать больного, чтобы не было пролежней, мыть его, видя беспомощную и некрасивую старость, заботиться о смене памперсов. Здесь была жизнь, а не кино.

- Дыши глубже, Маша, - говорила она себе каждое утро, - жизнь не кончилась.

Однако вскоре произошло событие, заставившее ее по-новому взглянуть на все происходящее. Она поняла, что беременна, и это неожиданно для нее самой принесло успокоение душе. Как оказалось все просто: она, как в свое время и бабушка, и мама, родит и будет воспитывать ребенка. И останется только любовь к нему, найденному стержню жизни, а все остальное неважно. Теперь каждое утро она начинала фразой:

- Дыши глубже, Маша, ты не одна.

Об Игоре она честно пыталась забыть, но, как ни старалась, не смогла. Воспоминания были окутаны грустью. Какая же она странная, эта жизнь! То, что для одного было лишь щекотанием нервов, этакой необычной потребностью, игрой, пусть и жестокой, для другого оказалось полным крахом надежд и мечтаний. Как, наверно, он потом смеялся, вспоминая о наивной и верящей в сказки дурочке, таращившейся на него влюбленными глазами! Так и хотелось, отдавая дань его незаурядному таланту, похлопать в ладоши и воскликнуть:

- Браво! Браво, Игорь Васильевич!

В один из дней на пороге квартиры неожиданно появился Егоров. В глазах не было той спокойной властности, о которой помнила Маша, они были грустными и бесконечно усталыми. Он стоял, смотрел на нее и молчал.

- Маша, что же ты творишь? - наконец услышала она.

От звука его голоса закружилась голова, она побледнела. Игорь осторожно обнял ее, и Маша почувствовала, что ничего не забыла, не смогла забыть. Так они стояли долго, не в силах разомкнуть объятья.

- Собирайся, мы уезжаем. Во всем разберемся потом, дома, - тихо сказал он, отстраняясь.

Дома? А как же свадьба? Маша ничего не понимала: ведь не приснились ей его невеста и эти трижды проклятые розовые с бантиками тапочки!

- Значит, ты не женился?

Он смотрел на нее такими честными и удивленными глазами, что пришлось рассказать обо всем: о появившейся невесте, о ее тапочках в шкафу, о его забывчивости и попытке невесты расплатиться за проведенную с ним ночь, о его любви к странным играм с провинциальными дурочками. По ходу ее рассказа лицо Игоря мрачнело все больше и становилось таким, каким она привыкла видеть его в кабинете, замкнутым и мрачным. Он замер, а когда заговорил, то Маша уловила в голосе горечь и раскаяние:

- Прости, я виноват. Этого не должно было случиться.

Он рассказал о смерти Резникова в тот злосчастный день, о том, что никогда не собирался жениться, а потом просил Машу верить ему, всегда верить. Он вновь обнял ее, и она, прижавшись к нему, единственному и желанному, ощутив прилив успокоения и счастья, поняла, что для нее нет ничего лучшего на земле. А он никак не мог успокоиться, то что-то начиная объяснять, то принимаясь уговаривать вернуться, и умолк, лишь услышав ее согласие.

Выехать удалось только часа через три. Разговор в машине то затухал, то начинался вновь. Неожиданно Игорь стал рассказывать о себе, о своих трех жизнях и начале четвертой. Маша понимала, что такому человеку, как он, трудно говорить о прошлом, поэтому поспешила его успокоить. Она ласково провела рукой по его плечу.

- Что бы ты ни сделал, я всегда буду рядом. В этом даже не сомневайся.

Они опять надолго замолчали. Потом, собравшись духом, Маша начала рассказ о себе.

- В моей жизни нет ничего необычного: родилась, училась. Дружила с мальчиком, которого знала с пеленок. Когда пришло время, его выбрал пал не на меня. А я совсем растерялась, потому что не умела без него жить. Потом окончила училище и пошла работать. Заболела мама. Очень переживала, что оставляет меня одну. Сыграть роль жениха я попросила одного знакомого. Мама умерла спокойной. Он захотел жениться на мне, я согласилась, думала, что смогу...

Маша замолчала.

- И? - поторопил ее Игорь.

- В итоге обидела хорошего человека.

Маша замолчала, но потом все-таки добавила:

- Он ждал от меня того, что я не могла дать.

Игорь ничего не захотел уточнять: все было неважно. Начинается новая жизнь, прошлое остается позади.

Маша прикрыла глаза, и он подумал, что она задремала.

- Знаешь, я все это время жалела только об одном, - сказала вдруг она, не глядя на Игоря, и, ничего не пояснив, снова замолчала.

- О чем? - наконец не выдержал он и протянул руку, чтобы погладить ее пальцы.

Они не были теплыми, и он осторожно сжал их, чтобы согреть.