Рэйчел подталкивает меня плечом.

– Ты такой тихий. О чем задумался?

Я встречаю ее взгляд и усмехаюсь.

– Вспоминаю о завтраке.

Она улыбается. Забывшись в воспоминаниях о сегодняшнем утре, мы замечаем, что Карл подошел к нам, только в момент когда он оказывается всего в двух шагах.

– Ронан, мальчик мой, Рэйчел не ошибалась. Ты и впрямь очень талантлив. – Он бросает взгляд в сторону Рэйчел. – Милая, ты хорошо себя чувствуешь? Ты вся горишь.

– Просто… здесь очень жарко. Все хорошо. Прошу прощения. – Взгляд ее голубых глаз мягкий и затуманенный. – Мне нужно воспользоваться уборной. – Сделав несколько шагов, она останавливается, поняв, что не знает, куда идти. – Ронан, сюда?

– Давай я тебя провожу. – Я оглядываюсь на Карла, который многозначительно улыбается нам. – Прошу прощения.

Я веду ее за собой и, как только мы выходим из поля зрения Карла, прижимаю к стене, так что бугор у меня в штанах упирается в мягкое, теплое место у нее между ног. По-хозяйски накрыв ладонями ее круглую задницу, я склоняюсь к ее лицу.

– Перестань краснеть, или мне придется взять тебя снова.

– Нет… там же Карл… – Она откидывает голову, предлагая себя, и закрывает глаза.

– Плевать.

Она хрипло смеется.

– Ты еще не наелся? Я еле хожу.

– Нет, Рэйчел. – Прижав нижнюю часть ее тела к себе, я впечатываюсь своим членом в ее модную юбку, покрываю поцелуями ее шею, задеваю губами жемчужины ожерелья, холмики вздымающихся под блузкой грудей. – Даже и близко – нет.

– Ронан, прошу тебя. Будь серьезен. – Она сглатывает. За шею тянет меня к себе, и ее тело, вопреки словам, с готовностью встречает меня.

Я откидываю ее прямые, идеально гладкие волосы в сторону и присасываюсь к ее шее, помечая ее.

– О боже… Да, Ронан. Хорошо. Все потом.

Я отпускаю ее и ухмыляюсь, как последний ублюдок, пока смотрю, как она уходит на подкашивающихся ногах – с горящими глазами, с жаром, разливающимся на щеках.

В гостиной я застаю Карла за разглядыванием очередной фотографии. Заметив меня, он кладет снимок обратно на стол и возвращается на мою крохотную кухню.

– Ты очень талантливый молодой человек. Даже удивительно, что ты так долго не попадался мне на глаза.

– Спасибо. Думаю, я никогда не занимался карьерой всерьез. Всегда на пути вставала жизнь.

Вскоре после того, как я поступил в арт-колледж, моя сестра забеременела. Я был обязан помочь ей и потому отложил свои мечты в дальний ящик. Бросил колледж и устроился на работу. Мы не могли и дальше сидеть на шее у бабушки с дедушкой. Потом, спустя пару лет, в дверь постучался еще один шанс. Эдгар познакомил меня с арт-дилером, которому попалась на глаза и понравилась моя съемка для одного малоизвестного журнала мод. Мы договорились о встрече у него в галерее за день до его отъезда в Милан. Но перед встречей мне позвонили из школы. Олли упал с брусьев на детской площадке и сломал себе руку. Джеки, которая уже начала работать, не могла отпроситься с работы, а наши бабушка с дедушкой навещали друзей во Флориде. Так что я позвонил арт-дилеру, извинился и сказал, что не приду. Мы так никогда и не встретились.

– Ясно… Можно один совет?

– Да? – Я выгибаю бровь.

– Будь с нею добр. Она только что пережила довольно гадкий развод.

Прислонившись к холодильнику, я складываю руки на груди.

– Мы просто развлекаемся, вот и все.

Он снимает свои очки и начинает тщательно протирать их платком.

– Все это весело лишь до тех пор, пока кому-то не станет больно, нет?

– При всем уважении, то, чем мы с ней занимаемся, вас не касается.

– Разумеется, но…

– Она взрослая женщина и знает, что делает.

– Да, но знаешь ли ты?

Я хмурюсь.

– В смысле?

– У меня есть ощущение, что ты ведешь очень опасную игру, Ронан. Такую, которая впоследствии причинит боль многим людям. Знаешь, что я думаю?

– Просветите меня.

Карл смотрит на меня так, словно может видеть сквозь все мои стены.

– Я думаю, ты гонишься не только за славой, но за чем-то еще, что мы с Рэйчел не в состоянии тебе дать. Я могу ошибаться, но это случается редко.

Возвращение Рэйчел вынуждает нас замолчать, и я заставляю себя разжать челюсти, чтобы улыбнуться ей, пока она внимательно наблюдает за нами.

– О чем это вы разговаривали? У вас такие серьезные лица.

Глядя на Карла, я беру Рэйчел за руку. Подношу ее к губам и целую.

– Ни о чем важном.

– Так что ты думаешь, Карл? – Она улыбается нам обоим. – Как по-твоему, Ронан взорвет мир искусства?

Он откашливается, но убрать с лица выражение обеспокоенности у него не выходит, и у меня, пока я смотрю на него, возникает ощущение, что в глубине души он хочет, чтобы я отказался от их помощи. Своим молчанием он предоставляет мне шанс поступить правильно и уйти от Рэйчел, но дело в том, что мне надоело поступать правильно. Впервые в жизни я хочу думать лишь о себе.

И продолжаю молчать.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, Рэйчел. Вопрос в том, мальчик мой… – он поворачивается лицом ко мне, – готов ли ты сам?

Итак, игра продолжается, но я нисколько не удивлен. Дело в том, что несмотря на все свое беспокойство о Рэйчел, Карл не может скрыть жадность, которую написана у него на лице. Он хочет мои работы так же сильно, как Рэйчел хочет меня самого.

Я пожимаю плечами.

– Я позвоню своим контактам в The New York Minute, The City и Vanity. Кто-нибудь из них набросает твою биографию. Нам нужно начать генерировать шум. Ты показал мне все, что у тебя было? Ты сейчас работаешь над чем-то еще?

Кивнув, я коротко описываю ему идею того, что мне хотелось бы сделать дальше.

– О! Ну ты, негодник! – Он взволнованно потирает руки. – Это будет великолепно.

Остаток часа они проводят, обговаривая детали и размечая все мои будущие шаги на дороге к успеху (или к погибели). По мере того, как их голоса, заполняющие мою кухню, начинают сливаться в бессмысленный шум, у меня перед глазами возникает образ из прошлого: моя мама, стоящая на коленях и перевязывающая загрубевшие, покрытые мозолями руки отца.

– …Ноэль, ты слишком много работаешь. Посмотри на свои бедные руки.

– Неправда. Встань, Джозефина. Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты стоишь на полу на коленях. Не думай о моих руках. Я ими горжусь. Они дают нам крышу над головой, одевают и кормят нашу семью. И для меня это главное.

– Но…

– Любовь моя, никаких «но». Я хочу, чтобы Ронан и Джеки знали, что если изо дня в день упорно трудиться, то добиться можно всего. – Он берет мамино лицо в ладони и с любовью заглядывает в ее глаза. – И что мечты на самом деле сбываются…

Я трясу головой. Что я делаю?

– Подождите. Я еще не сказал «да». Мне надо подумать.

Внезапно они оба начинают смотреть на меня, как на теленка с двумя головами. Рэйчел кладет ладони на стойку.

– В каком смысле «подумать»? Мне казалось, вчера вечером мы все это обговорили. Карл предлагает тебе шанс, который выпадает раз в жизни. Шанс, за который люди готовы убить.

– Я понимаю, но…

Неумолимая, она меня игнорирует.

– Он хочет поставить на кон свое имя ради тебя, потому что считает, что ты далеко пойдешь. Только представь – твое лицо на обложках журналов, статьи о тебе, интервью с тобой, вечеринки, люди, которые восхищаются тобой и твоими работами. – Она делает паузу. – Ты больше не будешь стоять, будто незначительный гость, около выставки Эдгара Хуареса. В следующий раз это будет твоя персональная выставка, и люди придут туда исключительно ради тебя.

Карл изучает свои наманикюренные ногти.

– Она права, Ронан. Достоинство с гордостью не вытащат тебя… – он оглядывает мою квартиру, – из этого места.

Я запускаю обе руки в свои волосы, борясь с желанием дернуть за них.

– Я не сказал «нет». Мне просто надо немного подумать, окей? Дайте мне передышку.

Карл похлопывает меня по плечу.

– Мы лишь пытаемся помочь тебе. А ты, мальчик мой, ведешь себя так, словно продаешь душу дьяволу.