В результате пришла Галочка Геращенко, и ребят забрали в приют. И впервые Кулик не знала: радоваться ей, что так легко отделалась от «детей», или печалиться? Странно, но девочка — Кира, кажется? — показалась очень знакомой, и было обидно, что даже словом перемолвиться с ней не дали. Паренек-даун горько плакал, звал Марину «мамой» (ну это уже привычно), ему вторил Олег, а Евгений с Кирой утешали братьев, сами едва сдерживая слезы. Боборыкин смотрел на Марину Васильевну, как на предательницу.

— …глобальное потепление, говорят, — продолжал бормотать Альбин. — А он про лед какой-то… Сумасшедший, наверное.

— Кто сумасшедший? — не поняла Кулик.

— Да Хрущ. Ты, что ли, не слушаешь меня нисколько? Говорю тебе, говорю… Дай хлебушка.

Марина молча протянула ему батон, который купила для себя.

— Спасибо. — Пиворас начал кланяться. — Добрая ты…

Куда добрее, подумала Марина Васильевна.

По всем точкам Альбин Петрович ее сопровождать не стал, объяснил, что «кровать делать надо, а то комары сожрут». Так что отвлекаться стало не на кого и тоскливое самокопание вряд ли кто уже прервет.

Но почему-то, едва Пиворас ушел, мысли стали вращаться вокруг него.

Тоже ведь, выискался — Альбин Петрович. Как его, интересно, на самом деле зовут, и откуда он вообще вывалился? Странное дело: не успела Марина отделаться от Евгения, как ей попался этот самый… с неприличным ударением.

Тут Марину как громом поразило. Может, это розыгрыш, шутка? Может, соседи с ума свести хотят? Однако рассудок мигом взял верх над эмоциями. Во-первых, это надо какими средствами располагать, чтобы водить за нос не только старую училку, но и милицию, и приют, и откуда взялось столько детей, и почему они так хорошо играют? Нет, теория заговора не работает. Однако… Есть ведь причина, почему с ней это происходит! Как там говорили римляне: «Кому это выгодно?»

Знать бы, кому…

Марина Васильевна вернулась домой заполночь, прогуляла собак, вымыла за кошками, пошла пить чай. Спать не хотелось.

Распахнув балконную дверь, она прислушивалась к уличным звукам. Вот проревели мотоциклы, от соседнего подъезда доносится дребезжание гитары и надрывное пение подростков, где-то рядом ругаются двое — он и она, лают собаки, играет музыка, в свете прожектора вьется мошкара… Никто не зовет.

Вернулась на кухню, села за стол и тупо уставилась в стену. Откуда эти ребята, неужели не могли выбрать себе маму поприличнее? Летят, как мошка на свет…

Вдруг в окно с отчаянным гудением ворвался майский жук и со всего размаху ударился в плафон люстры. Развернулся — и опять легкий стеклянный звон: жук пытался взять лампочку штурмом. Марина схватила полотенце и попыталась сбить оккупанта, но тот вцепился лапками в вафельный рельеф ткани и затаился.

Кулик аккуратно, двумя пальчиками, ухватила жука за бока и сняла с полотенца. Выключила свет, посадила на ладонь и стала смотреть.

Спустя несколько секунд пластинчатые усики-антенны раскрылись, жук с тяжелым гуденьем снялся с руки и зигзагами пошел на выход.

А Марина Васильевна пошла спать.

Почему-то она была уверена, что завтра ребята вернутся.

«Жуйские», как называют майских жуков мальчишки, делятся на самцов и самок (считается, что у самцов усы крупнее и длиннее), а также на «пожарников» и «разведчиков». «Пожарников» всегда больше, их определяют по красно-коричневому загривку. У «разведчиков» загривок черный, они встречаются гораздо реже и, соответственно, больше ценятся. Некоторые охотники вообще не признают «пожарников» и всегда отпускают, если такие попадаются.

Охота начинается с наступлением сумерек. Вдоль федеральной трассы выстраиваются ребята от семи до двенадцати лет и пристально вглядываются в небо. Сначала один, потом другой, третий — и вот уже несколько человек одновременно выкрикивают: «Вот он!» — и пытаются сбить кишащих в воздухе насекомых. Для этого используется ракетка от бадминтона, на которую натягивается кусок марли, кто-то делает сачок из проволоки, некоторые снимают футболки и прицельно метают в жуков.

Майские жуки не отличаются умом и сообразительностью: любое препятствие в воздухе воспринимают как поверхность, за которую можно ухватиться. Вот и попадаются. Тогда их садят в набитые травой спичечные коробки, в банки и бутылки. Попавшись, шансов на то, чтобы выжить, у жука маловато, но все-таки есть. Если, конечно, охотник не полагает, что крылышки жука можно сдать в аптеку (за килограмм, говорят, дают тысячу рублей!), или не услышит от друзей, что толченые крылышки пробуждают в девчонках половое влечение к тому, кто эти крылышки подмешает в еду. А так, вполне возможно, человеческие детеныши посмотрят, как «жуйские» борются меж собой (только лапками их сцепи), да и посадят на ладонь, чтобы увидеть, как раздвигаются усики, поднимаются надкрылья и жук взмывает в небо.

Сегодня ночью насекомым не повезло. На их пути встала компания, не особенно увлеченная животным миром. И в руках у ребят были не тряпки, а штакетник…

Уже к часу ночи вся дорога была усеяна трупами. Жуки, которых только оглушило ударом вскользь, вскоре гибли под колесами машин, то и дело проезжавших вдоль Большой Ольховки. Побоище меж тем продолжалось, и бог весть, чем бы закончилось, но тут с неба спустился огромный усатый мужик.

Подростки оторопели. Мужик приземлился как раз посреди дороги, крылья за спиной аккуратно сложились под пиджак, и он равнодушно посмотрел на молодежь.

— Развлекаемся, да?..

Он не договорил, потому что здешний рельеф не самым лучшим образом сказывался на дорожной безопасности. В этом месте трасса была похожа на гигантскую стиральную доску, и приближающийся транспорт оставался невидимым и практически неслышным до тех пор, пока не вылетал на ближайший гребень.

Фура с прицепом без видимых усилий выпорхнула на этот гребень, всех на мгновение оглушил рев двигателя и ослепил свет галогеновых фар, коротко вякнул клаксон, а в следующую секунду что-то легонько хрустнуло, и все тинэйджеры оказались забрызганы липкой и вонючей субстанцией.

Какое-то время все стояли не шевелясь, пытаясь прийти в себя. Слегка очухавшись, чуть ли не хором обматерили беспечного водилу и только потом обратили внимание на раздавленное изуродованное тело, что валялось на дороге. В сумерках не очень хорошо видно, какого там все цвета, но и так было понятно, что всех забрызгало внутренностями странного летуна.

Через минуту вокруг стало абсолютно пусто.

До трех ночи Галка смотрела фильмы, пытаясь отвлечься от Куликов. Но вчерашнее интервью никак не шло из ума.

…На сто двадцать восьмом терпение Галины Юрьевны лопнуло.

— Вы издеваетесь?

Ребята переглянулись:

— Но вы же сами сказали…

— Глупости! Ну я бы поверила еще, что вас десять человек. Даже пятнадцать. Но сто двадцать восемь детей быть не может.

— Почему?

— Потому что мама помрет. И вы хотите сказать, что все живете с Мариной Васильевной? А папа где?

Вот на этом вопросе Кулики застряли.

Идея с самого начала была действительно богатая и многообещающая: родственники непременно должны назвать поименно всех братьев и сестер, а также знать, кому сколько лет. И Галка предложила это сделать, начиная с самого младшего. Те и затянули хором: «Олегу пять лет, Кириллу шесть, Саше семь…», и безостановочно тарабанили, пока Геращенко не надоело считать.

Стоило признать, что и здесь подкидыши утерли нос здравому смыслу.

Но вот с вопросом об отце они сели в галошу.

— Вообще-то это неприлично, — заметил мулат Миша.

— Разве?

— А если мы не знаем, кто наш отец?

— Что, у всех ста двадцати восьми разные папы?

— А личная жизнь нашей мамы вообще никого не касается.

— Какой ты подкованный мальчик.

— Уж такой удался.