подтолкнуть энергию в его сторону. Но она тускнеет, медленно тлеет, пока болезнь

распространяется внутри меня, расползаясь под кожей и дрейфуя вниз вдоль моего позвоночника.

Мое тело слишком быстро поглощает её. Я не могу укротить её. У меня нет шанса поймать её и

вытащить из себя. Вдруг, кое-что становится слишком очевидным. Я – семья Пенелопы. Она моя

племянница, а я и есть место, где эта болезнь нашла свой новый дом.

Я отпустила обе руки, Пенелопы и Алека.

— Это сработало? — спросила Хлоя, толпясь позади меня.

Я медленно кивнула.

Пенелопа повернула головку в сторону своей мамы. Затем она медленно садится и улыбается

вовсю. — Привет, мамочка, — сказала она.

Хлоя заревела от облегчения, метнувшись к дочке, и притянула ей в объятия. Кайл тоже там же, обнимая свою семью со слезами на глазах. — Можно мне немножко молока? — Пенелопа

спрашивает, и я слышу, как Хлоя тихо рассмеялась на эту простую просьбу.

Лукас садится на корточки передо мной. — Ты в порядке?

Я не отвечаю. Я обернулась, чтобы взглянуть на растерянного Алека.

— Что это? — спрашивает он, глядя вниз на свою руку.

В этот момент, я решаю не говорить ему. Он не заслуживает знать. Потом решаю не

рассказывать никому. — Дело сделано, — сказала я. Когда я попыталась встать, колени

подкосились. Лукас подхватил меня, его лицо резкое от беспокойства. — Ты не в порядке, —

констатировал он.

Я почувствовала необходимость стереть его беспокойство. Я опёрлась на него, когда

расправила свои ноги и показала ему, что могу стоять. Мне не по себе, но я делаю это.

Кайл приблизился к нам и обвил меня руками. — Спасибо, Райли. Благодарю тебя за то, что

вернула её нам.

Я ничего не сказала, но вернула его объятия. Это первое объятие, что мы дали друг другу. Когда

он отпускает меня, Хлоя удивляет меня, быстро обняв, прежде чем вновь вернуться к своей

дочурке.

— Как ты себя чувствуешь? — Кайл спросил Алека.

— Пока нормально, — ответил он.

Лукас навис надо мной, но я просто хочу побыть одна. — Я устала, — говорю всем. —

Прилягу внизу.

Кайл показал неуверенность, поблагодарив меня снова. Я вижу, что он считает, что его слова

полностью неадекватны от того, что случилось. Алек также предложил свою признательность,

даже когда я отвернулась от него.

Лукас проводил меня вниз, в мою спальню. Он притягивает меня ближе, пока мы стоим в

темноте, не утруждаясь со светом.

— Ты удивительная, — сказал он. Моя голова покоилась на его плече. С трудом могу поверить, что я спокойна.

Уже сейчас, я чувствую, что что-то внутри меня давит на нижний отдел позвоночника.

— Она была в воздухе. Ты заставила Пенелопу парить. Это просто невероятно, — тихо

рассмеялся он, и я могла почувствовать его теплое дыхание в моих волосах. Он склонился и

поцеловал меня. Когда он попытался углубить его, я сдвинулась с места.

— Прости, я просто хочу полежать, — сказала я, пятясь к кровати.

Он нахмурил брови, но быстро разгладил их. — Конечно, — говорит он. — После того что ты

сделала сегодня, ты заслуживаешь немного отдохнуть. Ты до сих пор не против, да? Нет никаких

сожалений?

Я улыбнулась и покачала головой, потому что это правда. Я ни о чем не жалею в спасении

жизни Пенелопы.

Учитывая то, что я планировала сделать, такой результат является правильным. Я не убийца. Я

бы обманывала себя, потому что так сильно хотела помочь Пенелопе. Теперь я верю, что все

получилось так, для чего они и были предназначены.

Когда Лукас ушёл, я переоделась в пижаму и легла в кровать. Мои руки дрожали, пока я

натягивала одеяло до подбородка. Боюсь того, что может происходить внутри меня, что принесет

завтрашний день, и если даже проснусь утром. Нижняя часть спины очень сильно болит, чтобы

привыкнуть, и я закрываю глаза, пытаясь использовать свою энергию, чтобы оценить ущерб. Мои

глаза распахнулись от удивления, когда я ощутила её воспламенение. Мне всегда необходимо

касаться другого человека, чтобы выстроить силу внутри себя. Никогда не чувствовала её на самой

себе. Никогда не была в силах наскрести хоть что-нибудь, когда у меня случались порезы или

ушибы, которые я пробовала исцелить. Но моя сила меняется. Я чувствую её изменение. Она как-

то становится всё сильнее. Не ставя под сомнение её подчинения, я подталкиваю энергию к

опухоли в спине. Когда сразу чувствую начало их сокращения, я тихо смеюсь, обескураженная, но

одолеваю со сладким облегчением. Я делаю выдох в ночь.

Как только мой истощенный организм начинает исчезать в сон, я слышу, как кто-то спускается

сюда по лестнице. Я не открываю глаза. Не хочу ещё благодарностей сегодня вечером. Почему-то я

уверена, что это Кайл стоит там, наблюдая за мной. Я могу почувствовать его тихое дыхание в

комнате. Почувствовать его горько-сладкую радость. После нескольких тяжелых, молчаливых

минут, он разворачивается и медленно направляется обратно наверх.

Мои глаза постепенно открываются от солнечного света, пробивающегося в мою комнату.

Когда я медленно осознаю вчерашние события, всё сразу же обрушилось на меня. Пенелопа

исцелена. Я улыбаюсь этому. Алек не получит своё наказание в виде её заболевания. Моя улыбка

меркнет, когда я думаю о нем. Сегодня, позвоню детективу, который допрашивал меня в Сан-

Диего. Я заставлю Алека отплатить праведным путём, от рук закона.

Я протерла глаза и делаю глубокий вдох. Затем я медленно сажусь и пыхтю от боли. Снова

поясница. Моя грудь сжимается от осознания того, что опухоли выросли в одночасье. Я не

исцелила себя. Только не это, я чувствую еще две шишки под кожей на руке прямо у запястья. У

меня уже выросли новые опухоли. Я стараюсь замедлить дыхание, чтобы остановить панику. Затем

ложусь на спину и повторяю то, что сделала прошлой ночью. Я концентрируюсь и пробую воззвать

знакомую энергии внутри меня. Как только ощущаю её, я посылаю её к болезни. Это снова

работает. Опухоли исчезают, но теперь я знаю: это только временное решение.

Я сажусь в кровати и слепо пялюсь через всю комнату. Не понимаю, что происходит. Не знаю,

как долго смогу это делать. Не знаю, как быстро болезнь будет прогрессировать. Будет ли она

такой тяжёлой, что я больше не смогу её контролировать? Я понятия не имею, что это значит для

меня. Я сижу, слушая утреннюю рутину, происходящую в комнате надо мной. Знаю, что я не могу

весь день просто оставаться в постели. Последнее, что я хочу для Кайла, чтобы он узнал, что

произошло на самом деле. Мне нужно пережить ближайшие три недели, чтобы окончить школу, а

потом оставить все по-прежнему, полагая, что всё работает, как и планировалось. Я хочу, чтобы у

Пенелопы была счастливая семья. Хочу для неё так сильно. Поэтому я делаю единственное, что

могу. Я собираюсь в школу, решив придерживаться своей рутины, пока не смогу придумать что-

нибудь еще. Когда я поднимаюсь наверх на завтрак, все в сборе. Я останавливаюсь в проеме двери.

Кайл замечает меня первым. — Присаживайся. Хлоя напекла блинчики.

— В моих шоколадная стружка, — говорит Пенелопа, вытянув шею и повернувшись ко мне.

Я села и отпила глоточек сока, что уже налили для меня.

— Я знаю, наша благодарность заставляет тебя смущаться, — начинает Кайл. — Так что, мы

просто скажем это одновременно всей семьей. Спасибо, Райли.

— Спасибо, — Хлоя улыбается мне.

— Спасибо! — провизжала Пенелопа, держа вилку над головой. Затем она бросает её и

хихикает, когда та лязгнула по полу.

Я улыбаюсь на её озорные выходки и чувствую подступающие слезы. — Пожалуйста, —

говорю я. Затем делаю глубокий вдох и съедаю несколько кусочков, чтобы успокоить их, прежде

чем отправиться за дверь.