— Что на счёт Алека?

Я тоже её сразу отбрасываю.

— И какая же у него была причина? Он так долго не получал свой развод, и не мог придумать

никакой иной причины, чтобы она ушла или не хотел меня здесь видеть.

Видение, как я вхожу в нашу кухню и нахожу свою мать, как её голова окружена её же

собственной кровью, и всё что я могу видеть, как мы спорим о ее убийце. Эту сцену я

пересматривала много раз, во сне и наяву, только вот сейчас мое тело начинает дрожать,

представив Джарвиса там, с поднятыми руками, наготове нанести смертельный удар.

— Я не знал, что ты нашла её, — говорит Лукас, его голос полный эмоций, и я понимаю что, должно быть, по крайней мере, сказала это вслух, потому что он притянул меня к себе.

— Я пыталась вернуть её, — я прижимаюсь и сжимаю его пуловер в руках, в необходимости

держаться за что-то, — После всего, о чём она предупреждала меня, я всё равно положила на неё

руку и попробовала. Но её кожа уже была холодной. Я сильно опоздала.

Его пальцы пробегают вверх и вниз по моей спине, медленно рисуя успокаивающие узоры.

— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Я уткнулась в него. Я думала, что была в порядке, но понятия не имела, как сильно нуждалась в

этом успокоении. Я останусь на этом пути, поближе к нему, и позволю себе почувствовать своё

горе, зная, что я нахожусь в безопасном месте. Всю свою жизнь я никогда не чувствовала себя в

такой же безопасности, как сейчас, когда я с ним. Ничего страшного в том, чтобы дать себе

немного развалиться, потому что если у меня есть Лукас, то я буду в состоянии снова собрать себя, когда буду готова. Его тепло просачивается в меня, и я расслабляюсь в его руках. Не уверена, сколько времени он держит меня так, но мой тихий плач, наконец-таки, прекращается. Но он не

отпускает меня. Он продолжает держать меня, пока мое горе начинает изменяться во что-то еще.

Мне хорошо понятны его твердые мускулы, прижимающиеся к моей груди и животу. Его губы

около моего уха, и я знаю, что мне нужно всего лишь повернуть голову, чтобы получить поцелуй, к

которому меня так манит. Но я не могу использовать этот момент. Не могу позволить своим

эмоциям распутать меня и ввести его в заблуждение, когда я знаю, что не готова снова обмануть

его. Я с сожалением отступаю и пытаюсь думать разумно о том, что произошло здесь сегодня

вечером.

— Роб Джарвис может быть ее убийцей, но ничего не могу с этим поделать. Я не могу пойти в

полицию лишь с моим подозрением, не так ли? — спрашиваю я, отпустив его футболку, и смотрю

на него.

Он качает головой, соглашаясь со мной.

— Не думаю, что хочу, чтобы ты возвращалась в дом Кайла, — говорит он.

— А какой выбор у меня есть? Куда я ещё пойду?

У него нет ответа. Он не предлагает свой дом, и мы знаем почему.

— Кайл не причинит мне боли, — рассуждаю я. — В общем, я просто знаю это. Я чувствую, что

мы тут что-то упускаем. Чтобы понять что, мне нужно вернуться и делать вид, что всё нормально.

Он разочарованно вздыхает и запускает руки в свои волосы.

— Есть проблемка в твоём плане. Джарвис скажет им, что мы только что повздорили с ним, и они

начнут волноваться о том, что он мог нам сказать.

— Он сказал, что покончил с моей семьёй. Не думаю, что сейчас он побежит к ним.

Лукас смотрит на меня, словно он разорван на части.

— Слушай, если ты вернёшься, мне нужен способ удостовериться, что ты в порядке, — он

задумывается на мгновение, — Мы оставим наши телефоны. Мы оставим вызов включённым на

всю ночь, и если что-то произойдёт, я услышу.

Я ценю жест, но это, кажется, чутка экстремальным.

— Оставить наши телефоны на всю ночь?

Он кивает.

— Я должен знать, что ты в порядке, Рэй.

Затем он неожиданно придвигается, прижав меня к грузовику. Я глубоко вдохнула, когда его тело

впечаталось в меня. Он прислонился ко мне лбом. Я могу почувствовать его теплое дыхание на

моем лице. Я замираю, когда его губы едва касаются моей щеки. Он остается в таком положении, переполняя меня, окружая меня. Каждое место, где его тело соприкасается с моим, словно пылает.

Мое сердце начинает задавать ритм. Оно, похоже, как и всегда, в ожидании его следующего

движения, задаваясь вопросом: поцелует ли он меня, так нуждающуюся в нём. Наконец-таки он

действует, сначала нерешительно, будто ждет, чтобы увидеть, откажу ли я ему. Когда я этого не

делаю, внезапное давление его губ на моих ощущается так прекрасно, что из меня вырывается

негромкий стон. Он слышит его, и сейчас у него есть вся поддержка, в которой нуждается. Он

углубляет поцелуй, вселяя в него всю сдерживаемую потребность и желание, лаская языком. Я до

сих пор прижата к грузовику, моя спина трется о её твердую поверхность. Но я едва чувствую её.

Чувствую лишь, как Лукас сильно меня хочет, а под этим также чувствую тупую боль, его боль. Я

поднимаю руки вверх, обвивая его шею. Собираю свою энергию, позволяя ей построиться, перед

тем как отправить её к нему. Могу чувствовать момент, когда она достигает его. Он замирает, и я

знаю, что опухоль в его лице уже уменьшается.

— Рэй, — вдыхает он моё прозвище и целует меня снова, но на этот раз более жёстче, более

требовательно. Вес его тело, прижавшееся к моему, сводит меня с ума. Ноющая потребность

глубоко во мне нарастает. Его рука отпускает мою бок, и он хватает меня за бедро, потянув ногу

вверх, и забрасывает на себя. Когда он прижимает бедра к моим, я сжимаю его волосы в кулаках и

задыхаюсь от удовольствия, что накатывает на меня. Теперь его теплые пальцы под моим свитером

скользят по обнажённой коже, и вдруг этого становится просто не достаточно. Я хочу его руки на

мне повсюду. Всё моё тело ноет по нему.

— Снимите уже номер! — кто-то проорал. Потом я слышу, как взрыв смеха проходит мимо нас.

Мы оба слышим это, но на это уходит минуту, чтобы дошло до нас. Мы стоим посреди улицы, и

Лукас почти стянул мой свитер мне на плечи, а я бесстыдно продолжаю целовать его.

В итоге у него появляется дух, чтобы притормозить нас. Он отстраняется подальше от меня,

осторожно опуская мою ногу, и натягивает свитер на место. Моё тяжелое дыхание отдаётся в ушах, и я вижу, как вздымается его грудь, пока он подчиняет себя контролю. Мои глаза медленно

фокусируются на нём. Спокойный и холодный Лукас выглядит таким разбитым, как я и чувствую.

Его рука тянется вверх, чтобы исследовать свою теперь уже отлично излеченную щеку и губу.

— Спасибо, — говорит он с улыбкой неверия, все еще привыкая к тому, что я могу делать.

— Мне в удовольствие, — я усмехаюсь в ответ, удивляясь, что могу управлять смехом после

всего, что произошло сегодня вечером.

— Мне тоже. Поцелуй что надо, — говорит он хитро, пробегая пальцами по губам. Но потом его

глаза фокусируются и заостряются на мне. Он вздыхает, прежде чем сказать, — Слушай, я должен

знать, что мы думаем об одном и том же. Я не хочу завтра увидеть тебя в школе и вернуться к

старому. Я больше не борюсь. А ты?

В его голосе слышится возражение, словно он бросает мне вызов, чтобы отрицать то, что между

нами. Но я тоже не могу вообразить с ним борьбу, не после того, что только что произошло. Так не

честно, потому что он уже завоевал мое доверие снова. Сейчас меня сдерживает страх. Но я не

хочу больше сдаваться страху.

— Нет, — я качаю головой, все еще чувствуя себя перегретой.

— Чудненько, — кивает он, и на его лице читается облегчение.

Затем я вспомнила, как он подошёл ко мне в школе и по собственнически обнял меня в день после

нашего урока вождения. Вспомнила то нежелательное внимание, что он принёс мне, а потом

сочувствие от Гвен, когда это так быстро закончилось. Я, правда, предпочла бы не иметь дело с