Сердца защитников цитадели, учуявших близость катастрофы, содрогнулись. Объятые ужасом люди, точно подстёгнутые больно жалящей плетью, тут же, с места в карьер, что было мочи рванулись к цели своего движения. Вой возобновился. Плюгавец, сбитый с ног обезумевшей, потерявшей остатки рассудка толпой, плакал, распластанный на полу, корчась в луже собственной крови, смятый и растоптанный пронёсшимися по его телу офисными работниками.
Воющие люди сгрудились наконец у начальственного кабинета, но дверь в него - увы! - оказалась запертой...
***
Господи, до чего же прекрасен твой мир!.. Сколь чудесно смешение красок!.. До чего хороша до самого края полная жизнью земля!.. Сколько звёзд изумрудных лучится ночью в бархате неба!.. Сколько песчинок покоится в бездне ужасной у моря на дне!.. Сколько девушек... юных и чистых... томится... унылые дни коротая... без... мужика... - думает, очнувшись от долгого сна, лежащий - лицом к лицу - в обьятиях разоблачённой до её натурального вида Юленьки, настроенный на высокий лад Исидор Петрович. Празднотекущая мысль его философически блуждает в тёмных закоулках только что пробудившегося сознания, то стремительно продвигаясь вперёд, то притормаживая, отдыхая...
Отгоревшие свечи, дотоле дарившие комнате магию огня, теперь замещает ночник, приглушённо светящийся со стены. Вглядевшись на миг в очаровательное личико такой родной, такой близкой к нему - тело к телу! - всё ещё спящей женщины, Исидор Петрович продолжает своё размышление:
- Сколько девушек... юных и чистых...- тут он, не удержав позыв, широко и белозубо зевает и вновь углубляется в беспокоющую его мысль, - ... много девушек юных и чистых... коротает унылые дни... коротает их...! - здесь Исидор Петрович начинает ворочаться, в низу его живота пробегает, об-дав его жаром, зудящий бесёнок, однако же он, найдя в себе силы, заканчивает: - ...много девушек юных и чистых... коротает унылые дни... - и теперь уже вслух, громко, с прорезавшейся в голосе болью, - БЕЗ МЕНЯ..!
БЕЗ МЕНЯ...!!
БЕЗ МЕНЯ-Я-Я-Я-Я-Я......!!!
...А-А-А......!!!!!!!!!
"Гы-ы-ы!"
- Что с тобой? - подала голосок разбуженная гортанным вскриком Юленька. - Не пугай меня, Исидор!
Вместо ответа Исидор Петрович протягивает длань в её сторону и, мягко коснувшись сдобных, с изюминками вздутых сосков, булочек, нежно гладит их, одновременно с тем облизываясь, точно вороватый и наглый, учуявший близость сметаны, кот.
Будто током пронзённая от ласки его, рыжаво заросшей грубым жёстким волосом, руки, Юленька взопрела: поры её молочно белеющей кожи изошлись росинками будоражащей нюх влаги. Стон сорвался с пухлых, рдеющих, как соком граната налитых, губ.
Нервы Исидора Петровича - "Эх и баба же! Ба-а-ба! Заводится с полоборота! За уши от этакой сладости мужика не оттащишь! - тотчас же сдают: не выдержав бурного натиска всепобеждающей женской природы, он, рыча от происходящего в нём небывалого по силе подъёма души, вновь, в который уже раз за бесконечно длящийся день, крепко, по-мужски, обхватывает покорную его воле секретаршу и воедино сливается с нею по самое не могу. Болтанка, качка двух тел беспокоит мягкое, отозвавшееся скрипом ложе...
"Гы-ы-ы!"
***
Лом, дырявя ненавистную дверь, уверенно делает своё разрушительное дело, капля за каплей приближая прорыв наступающих за линию фронта. Металл рвётся, лязг нарастает. "Профессор", разгорячённый, весь в облаке исходящего от него пара, долбит, не зная передышки. Искры, высекаясь, светляками взлетают из-под лома и тут же гасятся моросью...
Стенания защитников здания крепчают...
Час расправы надвигается с пугающей быстротой...
Да воздастся каждому по делам его... по грехам его!..
"Гы-ы-ы!"
***
Плоть двоих, порядком изнурённая, надсаженная, пресытилась наконец-то хмельным дурманом любовных утех.
Исидор Петрович и Юленька, мужчина и женщина, закрыв глаза и ни о чём не думая, теперь тихо и бесстрастно возлежат рядом, переводя дух и приходя в норму. Ровность дыхания с каждой минутой восстанавливается, сердцебиение делается ровнее и ритмичнее, потоотделение уменьшается...
Властитель порока Эрос [1] отвешивает, за ненадобностью, прощальный поклон и уходит восвояси, - куда же точно, нам, простым смертным, знать о том - увы! - не дано...
___________________________________________
[1] - Эрос - в греческой мифологии бог любви.
___________________________________________
***
Взгляд карих глаз скользнул по циферблату настенных часов... "Однако! Подзадержались что-то мы сегодня... засиделись... Шесть вечера на носу!"
Досадуя на проволочку, - "А всё Юленька, умница-разумница моя... Её стараниями..." - Исидор Петрович разжавшейся пружиной вскакивает с ложа. "Собирайся и ты, Юленька!" - не терпящим возражения тоном - в нём опять проснулся строгий и взыскательный начальник! - командует он подчинённой ему сотруднице и следует к выходу.
Юленька, эта нагая, вся в ореоле неизъяснимой прелести, волшебница, капризно морщит губки и продолжает лежать, потягиваясь всем своим, исполненным любви и юной свежести телом: желание оттянуть время, понежиться хоть сколько-нибудь ещё, чуть-чуть, самую малость, приковывает её к постели прочными узами.
- Вставай, лежебока! Вставай! - громкоголосо рвёт горло, на мгновение обернувшись назад, Исидор Петрович и, уже мягко, просительно: - Не до ночи же куковать на работе... Отпахали своё! Пора бы уж и честь знать!
"Гы-ы-ы!"
Белокожая, румяная, глазастая, грудастая (не девица, - малина ягодка да и только!), Юленька вняла всё же начальственным мольбам Исидора Петровича и, распрощавшись с милым сердцу лежбищем, пристроилась в затылок идущего к выходу руководителя. Налитые, упругие груди её, вальсируя, подрагивают в такт шагам.
Там... в кабинете...
...куда правят свой путь эти голые люди...
...их ждёт не дождётся...
