"Что? Что?"

Ну-у-у-у-у-у... Ну-у-у-у-у-у...

"Антилопа Гну!"

И вовсе не антилопа!

"Дык что же? Что?"

Ну-у-у ЭТО, как его, С...-...-...-...-...-...-...-...-...-...-Е.

"Громче, громче! Не слышно!"

Совокупление. Уфф...

"Гы-ы-ы ! Пипец, в натуре! Гы-ы-ы !"

С кем, а главное где, состоялась эта штукенция, этот прикольный процесс, продляющий жизнь на планете Земля, - всё это, увы, так и осталось тайной, скрытой даже не за семью, а, пожалуй, за тысчонкой-другой печатей. Эх, был бы ещё жив Шерлок Холмс, тогда бы мы бы всё бы знали бы, и всем бы всё бы рассказали бы. Да...

А так, к несчастью, приходится полагаться на слухи упорные, на домыслы недалёкие, да на языки злющие-презлющие. Так-то воть!

Общеизвестен тот факт, что слухи, особливо те, что касаются ближнего твоего, имеют свойство распространяться с быстротою курьерского поезда: сегодня, скажем, здесь, как мельница, молотят языки пустозвонов и охальников всяческих, перемалывая жертвенные косточки коллеги-сотоварища, а завтра, глядишь, молва недобрая, обрастая сотней взявшихся чёрт знает откуда подробностей, вспыхивает, подобно чумному очагу, в совершенно другом месте - там, где и быть-то ей не должно, не потребно, не надобно! Уму непостижимо! Прям-таки затмение на людей исходит какое-то, всеобщее умопомешательство. И враз меняются люди, сами не замечая того, словно сглазил их кто-то и порчу навёл.

Вот и Пелагеюшку, женщину милую и сердешную, упрямо и долго обсуждал люд честной деповской - на всех уровнях обсуждал: и на высоких, начальственных, в кабинетах вальяжных; и ступенькой ниже, в среде пролетарской, мастеровой; а также и в той, особо отмеченной начальственным благоволением среде, коей являлось сообщество локомотивщиков, этих пушистых и славных ковбоев железных дорог.

В конечном итоге, после жарких баталий, явившихся следствием разноголосицы мнений, после всевозможного рода сальных и перчёных шуточек, после смакования, поглощения и переваривания выдуманных и невыдуманных обстоятельств, ГОРА РОДИЛА МЫШЬ: всего лишь три версии укоренились в общественном мнении.

Первая исходила от слесарей, этих виртуозов гаечного ключа, напильника и молотка. Трудно сказать, из каких потаённых соображений трансформировалась в реальность их, безусловно заслуживающая внимания, идея. Быть может, просто не рассчитали мужики меру, дали маху, выпили малость излиха (такое ведь тоже возможно), но только факт остаётся фактом - деповские слесаря, все как один, выступили единым фронтом и покатили бочку на своё высоколобое начальство: с него, дескать, спрос должон быть, поскольку как Божий день ясно, что с Пелагеюшкой набедокурил кто-то из него, из начальства то есть.

Однако же, как ни разумна, как ни обстоятельна была вышеизложенная версия, нашлись-таки у неё серьёзные супротивники, и это были локомотивщики. "Да быть такого не могёт, чтобы начальство настолько обурело! Позор на ваши головы!" - так, зайдясь гневом и возмущением, кричали они слесарям. Слесаря же в ответ лишь презрительно хмыкали и крутили пальцем у виска: дескать, вы, ребята, совсем того - свихнулись окончательно и бесповоротно!

Видя такое непотребство со стороны этих недотёп (интриганы! на одно лишь годны - не по делу воду мутить!) локомотивщики не растерялись и резанули правду-матку, всю как есть выложили, до последней копейки. "Ах вот как вы с нами обходитесь", - кричали они, - "без всякого с вашей стороны уважения! Стало быть, среди вас-то и завёлся жук хитромудрый (вторая версия), которому не грех было б и рыло набить, если уж на то пошло!"

Услышав подобные словеса, слесаря не выдержали, их терпению был положен предел, это было выше их сил, да и вообще выше сил человеческих. Сглотнув дополнительно ещё грамм по двести, они засучили рукава и, набычившись, грозной стеной двинулись в сторону локомотивщиков, намереваясь подвергнуть их беспощадной обструкции.

Локомотивщики - молодца ребята! - не стали медлить и, сглотнув кто чаю, кто молока из термосов, кои они завсегда берут с собою в дорогу, табуном нахрапистых жеребцов ломанулись в сторону этих борзиков, слесарей.

Итак, как видим, производственный конфликт был налицо, во всей своей красе!

Уже успели смешаться в общее месиво и слесаря и локомотивщики; уже красовались под глазами у многих, похожие на трупные пятна, синяки; уже выплюнуты были на землю десятки зубов из разбитых челюстей; уже пролилась первая кровь из расплющенных в лепёшку носов, окропив пыль под дёргающимися, словно в бешеном танце, ногами - одним словом, всё было восхитительно, всё было прекрасно, всё было ROCK'n ROLL!!! Буйство, пиршество, праздник жизни - вот какие эпитеты необходимы, чтобы хоть сколько-нибудь вразумительно описать замечательную панораму всеобщего мужского воодушевления, раскинувшуюся перед глазами сторонних наблюдателей.

"Каких-таких наблюдателей?"

Как каких??? Да конечно же начальников!!! Сами подумайте, ну кто бы ещё, как не эти важные, внушительного вида господа (товарищи), бросил бы все дела для того, чтобы вовремя успеть полюбоваться замечательным представлением, да ещё и бесплатным к тому же, да ещё и пари ведь можно заключить, кто кого, и сделать ставки немалые: авось, подфартит, знаете ли, дык ещё и деньжонок раздобудешь жинке любимой на шубку енотовую!!!

"Гы-ы-ы ! Жесть! Стопудовая! Гы-ы-ы !"

Деповские начальники, скучковавшись неподалёку от места побоища, радовались словно дети и, тыкая указательными пальцами в сторону стихийного народного выступления, гоготали как стадо гусей, надрываясь до коликов, до икоты, до тошноты смертной.

При виде столь безудержного, столь искреннего веселья, не слишком уместного, прямо скажем, в данной трагической и скорбной ситуации, на добродушных лицах представителей противоборствующих сторон отразились, последовательно сменяя друг друга, три незатейливых чувства: недоумение, обида и возмущение.

Особливо сильно, прям-таки как микроб вредоносный, как ржавчина, или там короста какая, возмущение охватило локомотивщиков, этих простых и честных парней, и следствием этого явилась, произошедшая в их разгорячённых пытливых умах, переоценка ценностей. Вдруг как-то враз померк, утратив питательную среду, ореол начальственной святости, и маятник народного гнева, поколебавшись мгновение, чугунной гирей полетел в обратную сторону, аккурат на головы отцов-командиров: толпа слившихся в одно целое, забывших о былых распрях слесарей и локомотивщиков, раскалённой лавой устремилась в сторону начальства, страстно желая подержаться за его вымя.

"Гы-ы-ы !"