заметались и замерли перепуганные у обочины. Одна дернула другую за рукав и обе,

низко поклонившись, хором пропищали:

– Буде здоровы, господин Защитник!

Пасита благодушно кивнул, отметив смазливые личики. Мелькнула мысль: «Эта

деревня просто сундук с сокровищами! А главное – ни румян, ни белил, но что не девка,

через одну – красотки». Уловив нетерпение в озабоченных, мечущихся по сторонам

взглядах и неспокойных руках, спросил:

– А не видели ли вы Киру-охотницу, красавицы?

Опешившие от такого неожиданного вопроса, а пуще от вежливого обращения,

девчушки переглянулись. Темноволосая пролепетала:

– Так от нее же и идем, – от Паситы не скрылся рассерженный взгляд, который

при этом рыжая бросила на подругу.

– И как она?

– Нездоровится ей, господин Защитник, – ответила вторая.

– А что с ней приключилось? Неужто зверь какой порвал? – делано удивился

Пасита.

– Матрена сказала, что сил она лишилась. Поспит и все пройдет, господин

Защитник

Пасита кивнул своим мыслям. Подозрения подтверждались: если девчонка

вошла в боевой транс без знаний и наставника, то от потраченной впустую энергии и

неумения ее восполнить, просто вырубилась. Ничего, поспит, а там и придет в себя, а

пока неплохо бы заглянуть к этой Матрене.

– Матрена, это знахарка деревенская? Как мне ее найти?

– Так то просто совсем, господин Защитник. От вашего дома по переулку

направо, там, в самом конце на окраине ее изба и будет.

– Вот, держите, красавицы, – Пасита достал из кармана горсть круглых леденцов

и протянул девчонкам, – теперь бегите к охотнице, да сказывайте, как очнется, пусть

явится к Защитнику.

Он тронул поводья, девчонки низко поклонились.

Пустив коня рысью, Пасита вскоре оказался у указанной избы. Саму знахарку он

обнаружил у колодца позади дома.

– Здрав буде, господин Защитник, – приветствовала его та, едва склонившись, и

не проявив особого почтения, – никак приболели?

– Мне сказали ты, сегодня была у Киры-охотницы. Что с ней? – проигнорировал

выпад Пасита.

– Переутомилась девчонка. А как же иначе, если с непокрытой головой по жаре

весь день бегать, – знахарка не стояла на одном месте, а продолжала споро заниматься

делами, вынуждая гостя двигаться по двору следом.

– Не лги мне!

Вокруг резко похолодало и старуха поежилась, но, скорее от того, что озябла. Не

от страха. Матрена уже довольно пожила на этом свете, чтобы говорить свободно.

– Не знаю как, но очень похоже, что истощение резерва у нее, хотя она и не

жрица Киаланы. Может просмотрели ее в детстве, но какая-то сила у девчонки имеется.

Из сказанного Пасита сделал вывод, что про способности Киры знахарка ничего

не знает, вот и предположила, что у той проявилась слабенькая магия жриц. Обычно

это дар врачевания или предсказания. Таких девочек принято отдавать в храм Киаланы,

где они получают соответствующее обучение. Пасита уточнил:

– Она пришла в себя?

– Еще спит. И, думаю, спать будет долго. Ледяная вся, что могильная плита. Дала

отвар, велела укрыть потеплее, но раньше следующего дня не проснется точно.

– Состав отвара?

Знахарка удивленно вскинулась, но ответила:

– Зверобой, череда, капелька беладонны для укрепления связей. А тебе-то какое

дело?

– А ты, старуха, не так проста. Где училась? – Защитник проигнорировал ее

неучтивость.

– Столичный университет алхимии при храме Киаланы. Факультет травничества

– магических сил-то у меня нету. Диплом показать?

Защитник ухмыльнулся и погрозил знахарке пальцем.

***

– Где-ты, где-ты, Кира-охотница? – шептал Пасита, вглядывалось через окно в

пустую площадь.

Солнце висело у самого горизонта, окрасив все вокруг в золотистые тона. Час

назад Мордан сообщил, что девчонка очнулась. Чуть позже – что девчонка отправилась

к купальням. И в этой деревне нашлись гнилые душонки, которые можно подкупить

или запугать. Так что за домом Киры все время пристально следили. Не торопится та,

однако, исполнять волю Защитника.

Наконец, на краю площади появилась стройная фигурка. Уверенной походкой,

она приближалась к его дому.

– Так вот кого я видел тогда у столбов. Вечер становится все интереснее! –

Пасита в очередной раз подбросил и поймал охотничий нож.

Чуть раньше он, пинками разбудил, задремавших было в сенях братьев и

вытолкал их, пригрозив, чтобы и духу их не было в доме, когда появится девчонка.

Защитник выглянул за дверь, убеждаясь, что тин Шнобберы не ослушались. Вернулся в

горницу и сел за накрытый стол, но тут же передумал. Суетливо вскочил и в последний

момент спрятался в кладовке.

В сенях скрипнула дверь.

***

Кира поравнялась со старым дуб. Кора древа-старца почернела от пламени,

листья свернулись на обуглившихся ветвях. Кира приложила ладонь к стволу и легонько

погладила.

– Здравствуй, дедушка. Твоя вина лишь в том, что ты не мог сбежать подальше от

Защитника. – ей вдруг почудилось, что вместе с деревом умерла и душа Золотых

Орешков.

Не торопясь, охотница поднялась на крыльцо. Она делала это уже много раз, но

еще никогда с таким тяжелым сердцем. Поморщилась, досадуя на щель в притолоке.

Эх... Когда-то пределом мечтаний всей деревенской ребятни было заглянуть в дом

Защитника. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаивая нервы. А затем

отворила дверь.

Ее встретил накрытый стол, но ни в сенях, ни в горнице никого не было.

Обостренные чувства подсказали, что за ней наблюдают, но она не подала виду.

Шелохнулась занавеска.

Кира резко обернулась и вздрогнула. Позади нее стоял Защитник, отрезав путь к

бегству.

– Ну здравствуй, Кира-охотница! – первым приветствовал ее Пасита. – Не это ли

ищешь? – он по рукоять вогнал нож Каррона Защитника в дверной косяк. Ее нож!

– Так вот кто его забрал.

Защитник широко улыбнулся, и Кира вдруг осознала, насколько он хорош. В

такого можно запросто влюбиться. Подумалось, если бы черные дела не застили

приятный облик, заставляя относиться к Защитнику не иначе, как к лютому зверю, то

про Микора с Лютобором половина деревни в ночь Киаланы и не вспомнила бы, и кто

за кем еще по лесу бы гонялся. В голове возник образ: толпа деревенских красавиц,

плотоядно ухмыляясь, загоняет Защитника…

– Значит, кланяться не станешь, – констатировал Пасита. – Эх, учу я вас, учу.

– Настоящее уважение, поклонами не подменишь, – не сдержалась Кира.

Пасита мгновенно подскочил и крепко схватил за подбородок, больно сжав. Его

губы оказались так близко, что между ними не прошло бы и лезвие кинжала. Кира

почувствовала жар его тела. Стальные глаза смотрели пристально, не мигая, но она не

пошевелилась, не вскинула рук, пытаясь оттолкнуть, лишь ответила таким же прямым

взглядом. Пасита отпустил ее и засмеялся. Прошел и сел во главе стола. Кира так и

осталась стоять, как стояла, потому сейчас оказалась спиной к горнице, к нему спиной.

Не оборачиваясь она дала себе необходимую передышку, нужно было прийти в себя и

совладать с рвущимися на волю эмоциями. Во рту стоял привкус страза,

смешивающийся со странным волнением, которое неожиданно пробудил его запах.

– А ты храбрая. Пожалуй, ты мне нравишься, Кира-охотница. Ты не похожа на

остальных, – Защитник подвинул к себе бутыль с вином, – даже странно, что столько

времени я тебя не замечал, – он наполнил два кубка и с наслаждением сделал глоток. –

Садись, отужинай со мной. Не откажи Защитнику.

Кира медленно развернулась. Она не верила своим ушам. В каждом слове

мерещилась ловушка. Крепкий капкан на несмышленого зверька. Еда отравлена? В нее

добавлена стынь-трава, от которой она ослабнет, как котенок, и тогда Пасита сможет с