Но если так, что же еще придумает Роберт в своей жажде напугать ее и причинить ей боль? Слыша за спиной легкие шаги Пола и шарканье лап Джима, Эми понимала, что рада их обществу в это нелегкое для себя время.

— Не думаю, что с ним что-то страшное, — сказал Пол, когда они вошли в дом. — Он, правда, хромает, но все же идет сам.

Теперь нас двое хромающих, мысленно отметила Эми, переступая через порог. Роберт уже немало натворил.

Эми прямиком отправилась в гостиную и сама удивилась, с какой радостью уселась наконец в кресло возле незажженного камина. Боже мой, ну и беспорядок, подумала, она оглядевшись кругом. Пластиковая миска забыта на стуле, полотенце с картой Кента плавает в ней все мокрое из-за растаявшего льда. На столе полотенце, которым вытирался Пол…

— Я совсем забыла, — сказала она, когда Пол вошел в гостиную. — Ты же промок.

— Уже немножко высох.

— Сними свитер, — попросила она, — и мы посушим его над огнем.

— Все в свое время. — Пол взялся за миску. — В первую очередь я налью сюда чистой воды и промою Джиму лапу.

— Но ты же замерз…

Пол, не обратив внимания на ее слова, исчез в кухне, и тогда Эми вновь положила ногу на стул, вздохнула с облегчением и закрыла глаза. Когда она открыла их, то увидела рядом Джима, который выжидательно смотрел на нее.

Какой он большой и сильный, вновь подумала Эми. Маленькая комнатка стала как будто еще меньше, стоило ему тут появиться. Теперь, когда в комнате горел яркий свет, Эми поняла, что ошиблась, когда увидела его в саду с задранной вверх головой. Он совсем не похож на немецкую овчарку. У него слишком широкая и круглая голова, да и шерсти слишком много. А шерсть красивая, похожа на золотистый шелк и блестит на свету.

Пес не отходил от Эми.

— Сядь, — попросила она.

Он повернулся к ней задом, и Эми подумала, что дрессированные собаки так не поступают. Попытаться еще раз? Пожалуй, надо дать Джиму еще один шанс. Тем временем пес сел на коврик перед камином, прижавшись к здоровой ноге Эми. Значит, он крутился, чтобы устроиться поудобнее. Эми была тронута почти до слез, и одновременно в ней поднялась волна злости на Роберта, который так гнусно обошелся с замечательным зверем.

— Джим — умный, воспитанный пес! — воскликнула она, едва Пол вошел в комнату. — Он знает команды и… — Эми прикусила язык, потому что хотела сказать «добрый», но почему-то не смогла. — У него хороший характер, — добавила она.

Впрочем, ей не стоило беспокоиться, потому что Пол почти не обратил внимания на ее слова.

— Давай лапу, Джим. — Он встал на колени возле пса. — Надо ее промыть.

Эми заметила пар над миской.

— Ты налил горячую воду?

— Теплую. И взял вот это из-под раковины.

Пол показал ей чистую зеленую тряпку.

Эми поглядела на Джима.

— Стоять.

Ей было приятно, что он, хотя и неохотно, но поднялся во весь свой огромный рост на ее цветастом коврике и, прихрамывая, повернулся к ней в ожидании дальнейших приказаний. Эми погладила его по шелковистой голове.

— Пусть стоит, — сказала она Полу. — Так тебе будет легче.

Джим позволил поднять ему лапу и лишь тихонько заскулил, когда Пол взялся за нее.

Он стоял как маленький джентльмен Эми вспомнила выражение своего отца, — пока Пол аккуратно тер ему лапу тряпкой. Вода в миске стала красной, и Пол пошел налить свежей. Они не знали, как поместить в нее его лапу, но Джим как будто понял, что люди хотят ему добра, и был на редкость послушен.

Пол в третий раз переменил воду. Когда она осталась чистой, он поднял лапу Джима и поставил ее на полотенце, взятое со стола.

Ну что ж, подумала Эми, по крайней мере оно теперь не на столе.

— Лежать, — полуприказала-полупопросила она Джима, неуверенная, что он ее послушается, однако он покрутился и вновь лег рядом.

Эми погладила его.

— Хорошая собака.

Тем временем Пол осмотрел рану.

— Совсем неплохо, — сказал он, осторожно кладя лапу на коврик. — Ранка неглубокая. Наверное, он наступил на осколок стекла…

— Или его кто-то ранил специально, — вставила Эми.

Не поднимаясь с колен, Пол поглядел на нее и нахмурился. Его глаза попали в полосу света и засверкали неожиданно ярко.

У кузена Харолда очень красивые глаза, но им далеко до глаз Пола, подумала Эми. Надо же, какие синие…

— Мне кажется, это просто несчастный случай, — возразил он.

Эми постаралась собрать непослушные мысли.

— И все Кларки явились сюда случайно? — спросила она. — И каштан случайность? И то, что произошло со мной в пятницу, тоже случайность?..

Она замолчала. Рассказывая Кларкам свою историю, она едва упомянула Роберта, вскользь сказав о нем как о человеке, с которым встречалась и который разозлился, так как она решила с ним порвать. Она ничего не сказала о его предложении руки и сердца и, разумеется, о том, что потом последовало.

Чувствуя на себе вопросительный взгляд синих глаз, она ужасно жалела, что у нее вырвалась лишняя информация. Несмотря на умиротворяющую беседу с Кейт, она все еще чувствовала себя и униженной и виноватой, потому что, как ни посмотри, а все происшедшее — ее собственная вина. Разве не она сама улеглась с Робертом в постель, едва познакомившись с ним, и в течение целых трех месяцев ездила к нему, не желая ничего замечать.

Пол не сводил с нее глаз.

— Ты думаешь, — спросил он, когда понял, что она не собирается продолжать, — что Джима ранили специально, а потом привезли сюда, чтобы тебя напугать, и все это сделал один человек? — Он задумался на мгновение. — Роберт?

У Эми чуть глаза не полезли на лоб.

— Откуда ты знаешь его имя?

— Ты сама сказала в саду.

Правильно. Эми пожалела, что была так несдержанна. Поначалу ей не хотелось называть его по имени, чтобы не навлечь на себя еще большее зло. Предрассудок, конечно, но все же… Но теперь она понимала, что в этом ее нежелании кроется нечто большее. Ей не хотелось, чтобы Пол знал о Роберте.

А теперь он знает. Несмотря ни на что, он запомнил его имя, и теперь ему ничего не стоит узнать все остальное, а ведь это отвратительно. Нет, она не желает посвящать его в мерзкие подробности.

— Значит, ты думаешь, что всему виной Роберт, — повторил Пол. — Ты считаешь, что он ранил эту большую собаку, а потом привел к тебе?

— Почему бы и нет? Он способен и на худшее.

Эми вздрогнула, и тотчас его ладонь накрыла ее руку, лежавшую на подлокотнике кресла. Кровь бросилась ей в голову. Чтобы как-то успокоиться, она переключила внимание на его длинные чувствительные пальцы с чистыми квадратными ногтями, на крепкое запястье… Наверное, плечи у него тоже гладкие и сильные, мечтала она… Ну, хватит! Перестань немедленно! — приказала Эми себе.

И все же она не смогла убрать свою руку. Зато он как ни в чем не бывало переместил ладонь на голову Джима. Пока он вставал с колен и садился на коврик возле камина, Эми старалась не показать, как ее волнуют его перемещения в непосредственной от нее близости и как ей неприятно, что он теперь далеко от нее.

Нельзя думать об этом…

— Нельзя об этом думать, — сказал Пол.

— Что?

Эми похолодела. Неужели она совсем разучилась скрывать свои мысли? Неужели видно, что у нее частит пульс? Неужели он обратил внимание на ее смятенное состояние? Ну вот. Она еще покраснела, кроме всего прочего! Эми почувствовала, как у нее загорелись щеки.

— О чем?.. — с трудом выдавила она.

Пол подтянул колени и обхватил их руками.

— Да ты все время говоришь о своем Роберте.

Эми с облегчением вздохнула и радостно возразила:

— Ты его не знаешь.

— Немного знаю… Не забыла, мне он тоже доставил немало хлопот? — Он вновь посмотрел прямо в глаза Эми. — Видно, он настоящий мерзавец.

— Да уж…

— Мерзавец, — твердо повторил Пол. — Но ведь не сверхъестественное чудовище?

— Не надо обладать сверхъестественной силой, чтобы ранить несчастную собаку, — упрямо возразила Эми, кладя руку на голову Джима, словно показывая ему, что он теперь в полной безопасности, — а потом бросить ее в чужом саду, чтобы напугать кого-то, кого решил достать всякими гадостями.