Он прищурился.
— Доставь мне удовольствие, поешь.
Эми удивилась. Еще ни один мужчина в ее жизни, включая отца и братьев, не волновался из-за ее аппетита. Скорее, всегда было наоборот. Она беспокоилась, сумеет ли им угодить.
Впрочем, размышляла Эми, до сих пор я не жаловалась на аппетит.
— Ну же, — стоял на своем Пол. — Сделай над собой усилие.
— Постараюсь, — недовольно отозвалась Эми и вспомнила, как Гарет, оправляясь от болезни, вдруг совсем перестал есть. — Если ты обещаешь не резать хлеб кусочками и не совать его мне в рот, едва я отвернусь.
— Вот так-то лучше.
Пол включил тостер, и Эми с удивлением осознала, что он обрадовался ее шутке. В конце концов, не так уж трудно проглотить маленький тост.
— Ну вот, — проговорил Пол после того, как они выпили по две кружки кофе, — теперь я тебе скажу, что мы сделаем. — И он решительно поставил кружку на стол. — Мы поедем и повидаемся с ним.
— Нет!
Эми сама не ожидала от себя такого крика. Бог знает, что Роберт наговорит о ней, едва ему представится такая возможность. Еще не хватало Полу слушать его. Скрипнув зубами, Эми глубоко вздохнула, чтобы еще раз не сорваться.
— Это… Это мои трудности…
— И мои тоже, — напомнил ей Пол. — Сажа предназначалась тебе, но получил-то ее я.
Не будучи в состоянии спорить, Эми молчала.
— Он всех вовлек в свои дела — и Дейва, и Харолда, и Фелицию, — продолжал Пол. — Не говоря уж о парне, который тебе звонил. Как его звали?
— Надеюсь, ты не хочешь всех привести к нему? — истерически хихикнула Эми.
— Нет. Поедем ты и я. Этого достаточно.
— Пожалуйста, Пол, не надо. — Эми помолчала, стараясь придумать какое-нибудь основательное возражение, но в голову ей лезла только чепуха. — Ничего не поможет.
Она опустила голову под пристальным взглядом его синих глаз.
— Это мы еще посмотрим.
ГЛАВА 7
— Как это наши лошади — старые клячи? — громко вопрошала Джоанна. — Я тебе покажу клячи…
— У нас лучшие лошади в Кентербери, — перебил ее другой голос.
Прикрыв глаза ладонью, Джоанна с величественным видом уставилась в дальний угол, откуда донесся голос. Самоуверенная и непогрешимая, словно судья, Трейси Норрис решила помочь Джоанне.
— Это твои слова.
— Не надо, Трейси, — добродушно отозвалась быстро пришедшая в себя Джоанна. — У меня не было времени.
— Мисс сказала, что мы должны выучить роли к этой репетиции. — Трейси повернулась лицом к тому месту, где сидела Эми: — Вы говорили, мисс?
— Трейси, — отозвалась Эми, — тебе никто не говорил, какая ты всезнайка?
У девочки округлились глаза от… изумления? Обиды?
— Нет, мисс.
— Еще скажут, — пообещала Эми. — Давайте начнем с яблока. И, пожалуйста, не перебивайте.
Трейси опустила голову. Движением заводной куклы она взяла воображаемое яблоко и стала вытирать его воображаемой салфеткой. Делала она это совсем неплохо, однако без всякого настроения, а в ее голубых глазах стояли слезы.
Только этого не хватало, подумала Эми, зачем я ее обидела? Ведь ей всего одиннадцать.
— Это наша первая репетиция всем составом, иначе тебе было бы известно, — гораздо мягче проговорила Эми, — что Джоанна совсем недавно получила роль. Ей пришлось взяться за нее после… ну, неважно.
Эми не хотелось называть Джилл Ганн. В сентябре Джилл очень просила эту роль, и не ее вина, что она выбыла из спектакля. Эта худенькая четырнадцатилетняя девочка к Рождеству должна родить, и ей придется взять на себя заботу о собственном ребенке, не говоря о многочисленных братьях и сестрах.
— Но, мисс, Джоанна могла бы запомнить кусочек о лучших лошадях в Кентербери. — Карл Стивенс вытащил свою любимую гитару из-под длиннющего шарфа и обратил взгляд на Эми. — У меня эти слова в песне.
Эми боролась с искушением сказать ему, куда бы он мог пойти со своей песней. Он сам написал ее на музыкальных уроках, по крайней мере ему так казалось. Учительница музыки уговорила Эми вставить ее в спектакль, и теперь он вел себя под стать поп-звезде.
— А шарф зачем, Карл? — спросила Эми. — Ты же паломник, а не футбольный фанат.
— При чем тут футбол? Кое-кто связал его для меня. Потом у меня будет плащ, а пока шарф.
Эми обратила внимание на его вспотевший лоб.
— Тебе же жарко в нем.
Сама она сидела, обмахиваясь своими записями. Обычно, когда ей предстояло репетировать в этом помещении, она помнила, какая тут духота, и одевалась соответствующим образом, но сегодня утром ей было не до этого. К счастью, ее черная юбка совсем невесомая, черный бархатный жакет снимается, но и в свитере с высоким воротом она задыхалась от жары. Черт бы побрал Роберта.
— Мне не жарко, мисс, — возразил Карл, тряхнув головой, чтобы убрать со лба взмокшие волосы. — Честно…
— И он мешает гитаре, — твердо проговорила Эми, кладя конец спору. — Не дай Бог, еще запутаешься в нем. Сними его. Сейчас же.
— Ладно, мисс. — Побежденный, но довольный Карл размотал цветастый шарф. — Приглядите за ним? Только до конца репетиции. — Он подошел и положил шарф рядом с Эми, которая молча ждала, когда он вспомнит, что должен сказать. — А… Пожалуйста, — промямлил он.
— Никуда не убежит твой шарф. А теперь на место. — Эми посмотрела на часы. — Уже четверть шестого. — Не сидеть же нам тут всю ночь.
У них оставалось всего пятнадцать минут. Есть предел, после чего запрещено задерживать учеников, у которых позади тяжелый учебный день, и Эми всегда прощалась с ними в половине шестого.
Карл поднялся на сцену и встал на отмеченное мелом место, где в будущем будет дверь конюшни. Когда он уже приготовился ударить по струнам, Эми в недоумении посмотрела на него.
— Ты должен смотреть в зал, а не на площадь.
— Мисс, он хочет показать всем свой профиль, — усмехнулась Джоанна. — У него и вправду красивый профиль, — добавила она уже вполне серьезно.
Элла, в спектакле жена трактирщика и главная помощница Эми, хихикнула совсем по-женски.
— Длинный нос…
— Тихо! — прикрикнула Эми. — Карл, смотри туда, куда должен смотреть!
Карл метнул на нее обиженный взгляд и повернулся лицом к воображаемому залу.
— А ты не забывай о своих лучших в Кентербери лошадях, — сказала Эми, обращаясь к Джоанне. — Вернемся к тому месту, когда путешественник просит лошадь.
Репетиция продолжалась, Карл запел песню, и Эми успокоилась. Пусть любящие родители сами догадаются, почему средневековый паломник, проходящий через Кент, тащит с собой гитару, да еще поет обо всем, что видит.
Ну и денек выдался. Колено болело, и ей пришлось почти все время сидеть. На уроках английского языка это еще куда ни шло, но на драматических уроках ужасно мешает. Ребята все время двигаются, а она обычно ходит за ними и все им показывает.
Колено мучило Эми, но еще сильнее она мучилась из-за сложившейся ситуации. На саже сюрпризы пока закончились, но Эми отнюдь не считала, что это конец. Разозленная мстительностью Роберта, она не знала, чего ей еще ждать, и поэтому срывалась и на учеников, и на коллег.
Никакие ее возражения за завтраком не помогли, хотя победа осталась за Эми. Пол может сколько угодно требовать, чтобы они поехали к Роберту, но он не знает его адреса, а Эми знает, поэтому, как она заявила Полу, сама будет решать, ехать ей или не ехать. После этого она выскочила из-за стола и принялась составлять грязную посуду на поднос, чтобы нести ее на кухню.
— Подожди минутку, — сказал Пол. — Мы еще не договорили.
— Мне надо вымыть посуду. — Эми взглянула на часы. — У меня осталось полчаса на душ и все прочее, а мне еще надо накормить Джима.
Блестящий черный нос показался из-под стола, куда Джим залез, чтобы быть поближе к Полу. То ли он узнал свое имя, то ли слово «накормить».
— Ничего с ним не случится, если он подождет, пока я куплю что-нибудь собачье. — Пол не встал со стула. — Я уже решил, что сделаю это сразу, как только уеду.