— Пожалуйста, дорогой, твое желание для меня — закон. — Женщина дружелюбно усмехнулась. — Никто тебя здесь не задерживает. Просто хочу, чтобы ты знал одно, — мой дом всегда для тебя открыт, с Вадиком ты уже подружился, так что в случае чего — приезжай, мы оба будем очень рады тебя видеть. Только желательно предварительно созвониться.

— Буду иметь в виду. — Я прошел в прихожую и спешно начал обуваться.

— Вы уже уходите, Андрей Николаевич? — Услышав шум, Вадик выбежал из своей комнаты и протянул мне на прощание руку. — До свидания, приходите к нам еще, мне с вами очень интересно.

Я дружелюбно подмигнул ему и спешно вышел из квартиры. На это раз Алла не соизволила провести меня даже до лестничной клетки, что явно позволяло мне надеяться на довольно скорое завершение наших так бурно начавшихся интимных отношений.

Утро пятницы началось с того, что меня поднял прямо с постели протяжный назойливый телефонный звонок. С помятым заспанным видом я неохотно вылез из-под одеяла и, вспоминая все те нецензурные проклятия, которые только знал, медленно поковылял к аппарату.

— Алло, Андрей Николаевич? — совершенно неожиданно раздался в трубке ангельский голосок Вероники Батуриной. — Простите, что так рано разбудила вас.

Стрелки на моих настенных часах показывали лишь половину седьмого.

— Андрей Николаевич! — еще громче закричала девушка. — Вы говорили, что хотели повидаться с моим отцом? Приезжайте прямо сейчас сюда к нам. Он как раз этой ночью приехал домой. Только, пожалуйста, приезжайте побыстрее, — на восемь у папы назначено какое-то важное заседание, так что он скоро опять исчезнет неизвестно на какой промежуток времени.

— Ладно, сейчас буду, — неохотно пробормотал я, протирая заспанные глаза, хотя, признаться, о встрече с кем-либо в данный момент мечтал меньше всего.

— Только побыстрее, — еще раз настойчиво повторила девушка, — я буду вас ждать и постараюсь его задержать хотя бы на несколько минут.

Девушка бросила трубку, оставив мои органы слуха наедине с короткими прерывистыми гудками…

Собраться «побыстрее» у меня не очень-то удачно получилось. Несколько лишних минут пришлось по выработанной годами привычке поваляться в постели, чтобы хоть немного прийти в себя после приятного сна. Утренний душ, бритье и чашечка кофе с бутербродом заняли еще полчаса моего драгоценного времени. Так что из дома мне удалось выйти только в начале восьмого…

На улице как назло был час пик, поэтому все автобусы и маршрутные такси, естественно, оказались переполненными до отказа. Несколько из них пронеслись мимо меня, вообще не останавливаясь, и я уже было начал жалеть, что не захотел тратить лишних минут на долгий спуск по эскалатору метро, чем только проиграл во времени. Наконец мне все-таки с трудом удалось втиснуться в прохладный салон одного из «Икарусов», все отопление которого состояло лишь из многочисленных клубов пара, выходивших из ртов пассажиров.

На дороге был гололед, поэтому водитель ехал очень медленно и по несколько драгоценных минут простаивал на каждой из остановок, где с шумом и беспрерывным трепанием нервов в автобус решительно пыталась ворваться очередная громогласная партия спешащих на работу людей.

Меня прижали к одной из боковых стенок салона так крепко, что невозможно было сделать нормального легкого вздоха, не причинив неудобства кому-нибудь из окружающих. Создавалось впечатление, что если я проеду в этом транспортном средстве еще хотя бы полчаса, меня можно будет соскребать острым совочком или мастерком с покрытого морозными узорами стекла.

Остановки водитель почему-то не объявлял, поэтому мне пришлось подышать на замерзшее окно и, примитивно протерши рукою на нем пространство размером с ладонь, определять их с помощью знакомых ориентиров на местности. Благо, я хорошо знал Киев, а то бы точно проехал нужную…

Впрочем, я ее проехал и так. Напор ворвавшихся в салон людей не дал мне возможности выйти из автобуса в нужный момент. Мой крик недовольства беззвучно затерялся среди многоликого звучания сотни идентичных голосов.

Старательно орудуя локтями, я, в конце концов, пробрался к выходу и выпрыгнул из автобуса на следующей остановке как раз в тот момент, когда двери уже начали закрываться. Хоть мои ноги при этом и вошли по колено в наваленный прямо перед выходом высокий сугроб, я был очень рад тому обстоятельству, что мне все-таки удалось вырваться из этой сумасшедшей давки и не проехать поневоле еще пару лишних километров.

Минутная стрелка часов показывала уже на семерку. Я решительно собрал все свои силы и легким бегом последовал в нужном мне направлении. На ходу почему-то сам задал себе вопрос — а зачем я, в принципе, спешу? Неужели настолько важной для меня была встреча с папочкой-депутатом? Я сам не понимал логики своих действий, но все равно бежать почему-то продолжал…

У нужного мне подъезда я появился без пятнадцати восемь. Одетая в свою оригинальную белую шубку Вероника уже ждала меня здесь. Головного убора на ней не было, — по всей видимости, девушка совершенно не собиралась прятать от окружающих свои красивые золотистые волосы.

— Наконец-то! — облегченно вздохнула она, увидев меня рядом с собой. — А я уже начала за вас волноваться. Вы что, бежали?

Сам мой слегка помятый запыхавшийся вид являлся наилучшим ответом на ее вопрос.

Кроме Вероники около подъезда стоял молодой широкоскулый парень приблизительно моих лет в черном драповом пальто и начищенных до блеска ботинках. Он то и дело внимательно поглядывал своим безрассудным взглядом на новенький цвета морской волны «Мерседес», сверкающий под солнечными лучами в нескольких десятках метров от дома.

— Папа сейчас выйдет, — он почему-то задерживается, — деловитым тоном сказала девушка. — А это его водитель.

Парень небрежно поприветствовал меня легким кивком головы и неторопливо последовал к своему автомобилю.

Батурин вышел из подъезда через какую-то минуту. Спутать этого человека с кем-либо другим было невозможно. Я неоднократно видел его по телевизору, да если бы и не видел, то в том, что это отец Вероники, не было никакого сомнения, — те же светлые волосы, пробивающиеся из под огромной меховой шапки, и искрящиеся голубые глаза открыто говорили сами за себя. Одет Николай Федорович был в дорогую коричневую дубленку, делающую его не в меру солидным.

— Вот и папа, — радостно защебетала девушка, подбегая к отцу и хватая его за руку. — Папа, я тебя хотела познакомить с Андреем Николаевичем, моим новым репетитором по французскому языку.

— Ты почему еще до сих пор не пошла в школу? — крайне недовольно рыкнул отец в сторону дочери. По всей видимости, знакомство со мной совсем не входило в его сегодняшние планы.

— Ну, папа, — капризно скривила наивную мордашку Вероника, — Андрей Николаевич так хотел с тобой познакомиться, — правда ведь, Андрей Николаевич?

Мне ничего не оставалось, как только учащенно моргать глазами и утвердительно кивать головой.

— Он специально ради этого спешил сюда. Проехал чуть ли не через полгорода, чтобы с тобою увидеться, — жалобно проговорила девушка.

Батурин ласково погладил ее по голове и шагнул в мою сторону.

— Очень приятно с вами познакомиться, молодой человек, — сказал он, протягивая руку, — Николай Федорович.

— Лозицкий, — несмело пробормотал я, отвечая на рукопожатие, — Андрей Николаевич.

— Вы простите меня, конечно, я бы с вами охотно сейчас поговорил, — в более спокойном тоне произнес он. — Но, понимаете, я и так очень опаздываю. Приходите к нам как-нибудь в другой раз. Тогда и пообщаемся ближе.

Он дружески похлопал меня по плечу и чинной походкой торопливо последовал к своему автомобилю. Водитель «Мерседеса» сидел уже за рулем и старательно прогревал двигатель.

— Вероника! — Открывая дверцу, Батурин на секунду резко обернулся. — Может, тебя довезти до школы?

— Спасибо, папа! — весело крикнула девушка. — Мне здесь недалеко.