Теодато Дандоло присутствовал в собравшейся толпе, он смотрел на старика, вытянувшись на носочках, нервно хрустя костяшками пальцев, едва дослушал сказанное и буквально бросился назад, к себе домой; он ворвался в холл, в котором по-прежнему сидели спасенные им люди, они встревоженно вскинулись ему навстречу, дверь за ним захлопнулась, заставив вздрогнуть напугавшуюся женщину. Теодато обвел их темным взглядом и тихо как-то сообщил:

   -- Они открыли охоту.

18,53 пк

   Безжалостные небеса извергали на распростертую землю потоки воды. Дождь никак не кончался; сколько времени прошло с тех пор, как светило солнце?.. Листья на деревьях пожухли и сделались коричневыми, непрекращающаяся сырость медленно убивала все живое. Пахло гнилью.

   -- У нас нет другого выхода, -- сказал Морвейн.

   Они стояли, все одетые в одинаковые темно-синие мантии, и руки у Бела были все в крови. Они рисковали своими жизнями, пытаясь вытащить раненного в живот Донелли, но это были напрасные усилия, они выбрались из захваченного храма, только к тому моменту Донелли уже был мертв. Не заметив этого, они продолжали волочь безвольное тело, им казалось, рана не настолько серьезная; когда Бел Морвейн осторожно положил товарища на траву, они выяснили, что спасать его поздно. Глаза у Морвейна были немножко безумные, и Таггарт хмурился, косясь на него.

   Каин опустил взгляд. Его собственные руки были перепачканы, но это не очень его интересовало. Некогда было и думать о таких вещах.

   -- Мы не справимся, -- возразил Хоган. -- Ты с ума сошел, Морвейн. Нас всего шестеро, мы утратили связь со станцией, помощи ждать неоткуда. Мы только бессмысленно пожертвуем собой и ничего не добьемся, проще сразу совершить самоубийство, если ты так рвешься умереть.

   -- Если боишься, -- оскалился тот, -- оставайся здесь. Отыскивай своих, скорее всего, вас заберут на станцию. Чем меньше отряд, тем легче пробраться туда.

   -- Ничего я не боюсь!..

   -- Мы не можем так просто отправиться туда, -- осторожно напомнил Ольдрен. -- Мы должны согласовать это с Лексом, ну хотя бы с Квинном или Касвелином.

   -- Я что-то не заметил, чтобы у нас была такая возможность, -- невозмутимо сказал Каин, оглядываясь. Люди были чертовски уставшими; они держали оборону храма Дарамсатту четверо суток, все это время вынужденные сражаться почти без перерывов, и все-таки виджалиты одолели. Конечно!.. Попробуй выдержи осаду, когда эти психи карабкаются на стены, будто обезьяны, и все им нипочем, а одолеть их можно, только если совершенно уничтожить, сжечь дотла. На глазах Каина они вставали из мертвых: он отрубал руки, ноги, и даже будучи лишенными всех конечностей они пытались убить его, а отсеченные головы клацали зубами. Зрелище не для слабонервных! Ничего удивительного, что Хоган сдал, он никогда не отличался смелостью.

   -- Некогда, -- отмахнулся Морвейн. Вода текла по его лицу, понемногу смывала кровь с рук. -- Надо действовать. Мы не дети, чтобы во всем оглядываться на старших! Ну, кто идет со мной?

   Но оставаться никто не пожелал. Даже Хоган, морщась, согласился на это, и так решение было принято.

   Холод пробирал до костей, тем хуже оттого, что все они промокли до нитки. Никто не обращал внимания; Бел Морвейн шел первым, его высокая фигура скользила между ветвями в темноте. Каину темнота помехой уж точно не была, он уверенно шагал следом, за ним пробирались Эохад и Финн, последними шли Ольдрен и Хоган. Шесть человек; пусть в этот раз они пустят в ход любое оружие, какое им доступно, и не будут сторожиться, потому что уже все равно... Ману проигрывает; он проигрывает прямо теперь, в эти мгновения, если Дарамсатту захвачен, остается только Венкатраман. Когда виджалиты сломят и эту последнюю защиту, гроб Ману окажется в их власти, и, -- Каин был уверен, -- они не задумаются, прежде чем разбить хрусталь.

   Они совсем не говорили об этом в последние дни и мало думали, но Каин знал и то, что это они своими собственными руками все разрушили. Произошедшее стало их виной. Что чувствует теперь Эохад?.. Скорее всего, тоже старается и не вспоминать о ней. Иначе недолго и с ума сойти.

   Связи по-прежнему не было. Радиационный фон заметно усилился, находиться на орбите было уже небезопасно; какие-то помехи чудовищно искажали сигнал. Они отбились от своих, но подозревали, что оставшихся на планете разведчиков будут подбирать одного за другим, -- всех, кого найдут. Кого не найдут... для тех уже будет поздно.

   Разрушение зашло слишком далеко.

   ***

   Размахнувшись, он отсек головы сразу двоим приближавшимся врагам: это их остановит немножко. Двуручник его даже не замедлился, описал ровную дугу, и Каин легко прыгнул вперед, так что набросившиеся на него виджалиты столкнулись друг с другом. Краем глаза он мог различить фигуры дерущихся, сверканье клинков Морвейна, неясные вспышки: в кобре Богарта, кажется, еще остались заряды. Надолго их не хватит.

   Дорога была не из легких; он вертелся юлой, не прекращая махать оружием, приседал, однажды вынужден был некрасиво перекатиться, уходя от ударов, наконец ему показалось, что перед ним замаячило спасение. Безжизненная каменистая равнина в этом месте переставала уже быть столь плоской, и острый взгляд андроида различил узкую тропу, уводящую вверх по резко забиравшему склону, а там, еще дальше, -- скалы, сначала больше похожие на кочки и неожиданно превращающиеся в огромные утесы.

   -- Сюда! -- заорал он. -- Сюда, скорей!

   Они отозвались на крик так быстро, как могли. Тенью порскнул мимо него Морвейн, на бегу рассек вздумавшего атаковать виджалита надвое, прикрыл Каинов правый бок. Каин выжидал. Вот пробирается Богарт: весь в чужой крови, растрепанный, в одной руке еще зажата кобра, но уже во второй мачете, безжалостно рубящий налево и направо. Показался силуэт Эохада, сразу за ним бежал Хоган.

   -- Ольдрен упал! -- задыхаясь, крикнул он. -- Я пытался прийти к нему на помощь, но меня оттеснили! Ждать его нет смысла, скорей идем!

   Каин отреагировал мгновенно.

   -- Вперед, вперед, по тропе! Я прикрою! -- рявкнул он, поднимая свой двуручник, весивший добрую половину центнера. Товарищи послушались его и без промедления побежали в указанную сторону, а Каин понемногу начал отступать, не пропуская мимо себя ни одного врага. Какое-то время позади него мешкал Эохад, но не очень долго, и вот сам андроид понесся бешеными скачками наверх, туда, где на выступившем утесе уже ждали его остальные.

   Дождь не прекращал; грязная земля скользила под ногами, и приходилось быть крайне осторожными. Здесь, в теснине, легче было держаться, и они не сговариваясь обменялись местами: Морвейн встал на тропе, по которой лишь можно было взобраться на утес, и клинки его засверкали снова. Каин бросился наверх, Эохад уже указал ему на подходящий камень, и младший обхватил мокрую скалу обеими руками, напрягся. Подобная тяжесть даже для него была почти что неподъемной, но с другой стороны принялись толкать остальные, и камень сдвинулся с места.

   -- Быстрей! -- крикнул Морвейн. Они, как могли, толкали кусок скалы, тот со скрежетом полз вперед, к обрыву, наконец Каин почувствовал, как он начинает падать, спешно отпрянул и оттолкнул других, чтобы их не увлекло следом. Раздался грохот и крики: они видели, как валун понесся вниз, сметая тела.

   -- Это тоже ненадолго, -- выдохнул Богарт. -- Нужен еще один... завалить тропу. Скорее!

   Судьба даровала им передышку, и они успели подыскать новый камень, едва ли не больше первого, сообща подтащили к тропе и надежно завалили проход. Теперь добраться до них можно было бы только с противоположного края гряды.

   Прошедшие дни были чистым безумием. Шестеро разведчиков шли сквозь джунгли, пахшие гнилью и смертью, у них почти не было еды и заканчивалась вода, боеприпасов уже давно не было, так что полагаться можно было только на допотопные мечи. Связь со станцией тоже отсутствовала, они уж перестали и пытаться. Сколько времени прошло, они не считали, но внутренние часы Каина подсказывали ему, что почти две недели. Вполне возможно, что капитан уже поставил крест на планете, и станция покинула систему. Думать об этом не хотелось.