С Тааво она прожила два года и неоднократно пожалела о том, что оставила свою семью. Тааво оказался ревнив; с рук ее не сходили синяки, работавшие вместе с ней на фабрике женщины смеялись над ней. Первенец Нины родился мертвым. Тогда она сбежала от Тааво; он еще какое-то время искал ее, и Нина всерьез опасалась, что он убьет ее, но, к ее счастью, Тааво прежде того зарезали в пьяной драке. Нина потом хотела вернуться к своим родителям, но обнаружила, что отец ее давно умер, ушла из жизни и мать; Румуи женился, и когда блудная сестра явилась к нему, он попросту ее прогнал и сказал, что их ничто не связывает.

   Так Нина осталась совсем одна. В ее жизни не было никакого смысла, никакой цели; она жила просто потому, что когда-то появилась на свет, и вовсе не задумывалась, для чего все это. Больше всего Нине мечталось о том, чтобы все оставили ее в покое.

   Потом появился Уло.

   Жизнь и теперь была совершенно непростой; Нина работала сейчас на текстильной фабрике и еще брала работу на дом, допоздна сидела с иголкой в руках, обложившись тряпками. Сидела она и теперь, но мысли ее были далеко, и несколько раз женщина больно укололась. Вечер тянулся бесконечно; тускло горела слабая электрическая лампочка, семейство часовщика внизу очевидным образом переживало не лучшие моменты: заполошно визжала жена старшего сына, доносилась ругань и крики детей. Нина не обращала внимания, у них часто происходили скандалы. Когда в ее собственную дверь неожиданно постучали, она негромко вскрикнула и выронила рукоделье; она никого не ждала в этот вечер. Видимо, посетитель благополучно миновал семейство на первом этаже, воспользовавшись гомоном, и оказался незамеченным.

   Сердце у нее екнуло: к ней никто не мог прийти, кроме Аллалгара, но Аллалгар заходил к ней попить чаю вчера, сегодня у него ночная смена. Если это господин Дандоло?.. Нина спешно отложила работу и соскочила с места.

   Но, когда она открыла, на пороге стоял незнакомый бездушный, одетый в добротную одежду слуги. Оглянувшись, он прижал палец к губам и показал ей какую-то сложенную бумагу; Нина торопливо, не спрашивая, пропустила его и захлопнула дверь.

   -- Господин Теодато Дандоло послал меня, -- сказал бездушный, протягивая ей свое послание. -- Велел передать тебе это и денег. Деньги в конверте.

   -- ...Спасибо, -- растерялась немного Нина, приняла конверт, но разворачивать при незнакомце постеснялась, не уверенная, можно ли ему доверять. -- Ты... его слуга?

   -- Да, -- насупившись, важно ответствовал тот. -- Нангой зовут. Я служу господам Дандоло с тех пор, как сам был ребенком.

   Сообщив это, Нанга принялся оглядываться. Кажется, Нинина обитель его не впечатлила; хотя в комнате все было чисто, мебель была ветхой, а дешевые бумажные обои по углам покорежились от сырости и кое-где висели лохмотьями. Наконец темное лицо гостя обрело совершенно скорбный вид.

   -- Так и знал, что господин Теодато непременно свяжется с кем-нибудь вроде тебя, -- заявил он. -- В Централе полно хорошеньких молодых женщин, но его всегда тянуло на приключения.

   Нина вспыхнула, когда до нее дошло, что подумал Нанга; прижав конверт к груди, она воскликнула:

   -- Между нами ничего нет! Я вообще-то замужем!

   -- Тогда какого дьявола он шлет тебе деньги и писульки?

   Она осеклась; говорить правду она не смела.

   -- То-то и оно, -- буркнул Нанга. -- Ладно, спорить с ним все равно бесполезно. ...Что у вас тут вообще происходит? Даже до Централа доходят слухи, говорят, закованные волнуются.

   -- Кто-то расклеивает листовки, в которых подробно описаны инопланетяне и их машины, -- уныло сказала Нина, опустила голову. -- Конечно, люди волнуются. Они напуганы, им кажется, что не сегодня-завтра эти инопланетяне спустятся на планету и начнут всех убивать налево и направо.

   -- Я думаю, мы должны верить в могущество Наследника, -- важно ответил ей Нанга. -- Он не так-то прост, он не позволит им запросто убивать нас. Наверняка у него уже есть какой-то план.

   -- Неужели ты в это веришь? -- воскликнула женщина. -- Твой господин лично общается с инопланетянами! Неужели он не сказал тебе, что они совсем не такие страшные? Они не желают нам зла!

   Нанга поджал узкие губы.

   -- Господин Теодато вечно увлекается какими-то глупыми и опасными вещами. Он просто молод. Конечно, они хитрые, им ничего не стоит обмануть его, он сам развесил уши, спит и видит, как бы завладеть их машинами. И ты его больно-то не слушай!

   Нина посмотрела на него, а потом рассмеялась. Нангу ее смех задел, он насупился еще сильней прежнего; ей только смешнее стало от него. Перед ней стоял взрослый уже человек, старше нее почти в два раза, но он верил в детские сказки!

   -- Это уже мое дело, -- наконец сказала она. -- Ступай, Нанга. Я бы предложила тебе чаю, да ты небось не пожелаешь нашего чаю, да еще в такой нищей обстановке. И поблагодари своего господина вместо меня.

   Нанга сердито дернул подбородком и, не сказав больше ничего, вышел; Нина спешно развернула конверт.

   "Они выпускают из дворца одного из них, -- корявым мелким почерком писал Дандоло, и ей пришлось разбирать по слогам, -- мне больше не удается поговорить с остальными, но я поговорил с ним. Что происходит в кварталах закованных? Напиши мне, Нанга через несколько дней придет и заберет".

   Страшно взволнованная, она принялась нервно оглядываться; чистой бумаги дома у нее не было, и она уже хотела было вырвать страницу из единственной хранившейся у нее книги (книгу эту добыл еще Уло, в ней были какие-то чертежи и схемы), но резко передумала и почти побежала на улицу. Далеко ходить ей не пришлось: на стене их дома прилеплена была одна из листовок, которую она решительно сорвала и помчалась обратно к себе. Уже в спокойствии своей сумрачной комнаты Нина села за стол и, высунув язык, принялась старательно выводить круглые неровные буквы на оборотной стороне листовки.

   Тревога не отпускала ее и на следующий день; к тому же, когда Нина пришла на работу, соседки сообщили ей, что с утра ее искал какой-то аристократ. Разумеется, подобная новость немедленно вызвала толки и пересуды, Нина то и дело ловила на себе недобрые взгляды, товарки в большинстве завидовали ей. Хуже всего было то, что искавший ее человек действительно снова заявился на текстильную фабрику вечером, когда смена уже закончилась, и Нина собиралась пойти проведать Аллалгара.

   Она узнала его; это был тот самый странный человек, которого приводил несколько дней тому назад управляющий. На этот раз незнакомец был один, он быстро заметил ее в фойе и направился ей наперерез. Нина напугалась, хотела было сделать вид, что не понимает, что ему от нее нужно.

   -- Не бойся, -- сказал он. -- Нет необходимости скрывать. Наследник лично разрешил мне ходить всюду и общаться с любым, с кем я захочу. Ты уже закончила смену? Куда ты теперь, домой? Можно мне поговорить с тобой?

   Нина беспомощно оглянулась, но избавиться от него не было никакой возможности.

   -- Пойдем, -- пришлось сказать ей, и они вдвоем покинули фойе, оказались на темной улице.

   -- Как тебя зовут? -- спросил чужак. Нина назвала свое имя. -- А меня Леарза, -- сообщил он.

   -- Ты тоже инопланетянин? -- осторожно уточнила Нина. Этот человек был совсем не такой, как Уло или его друзья; она подспудно ощущала большую разницу между ними. Он был небольшого роста, светловолосый, одет как-то не так, как все, и видно было, что он совсем молод, лет двадцати пяти. Черты его лица были тонкими, даже острыми какими-то. Уши смешно торчали в стороны из-под лохматых волос.

   -- Да, -- ответил Леарза. -- Но я не из них. Я родом с совсем другой планеты... та планета уничтожена, а они вытащили меня оттуда.

   -- Они спасли тебя, -- уточнила Нина, чувствуя странную гордость. Леарза немного сердито мотнул головой.

   -- Можно и так сказать. Я... знаешь, я видел тебя во сне. Даже дважды.