-- Ты являешься представителем цивилизации, отличной от нашей, -- сказал Лекс. -- Твое присутствие оценивается как важное для успеха миссии. Но я оставляю право выбора за тобой, Леарза. Это подчеркнуто. Позиция предложена, ты можешь принять или отказаться.

   -- У любого человека есть право принять совет Лекса или отказаться от него, -- добавил Богарт, сунувший руки в карманы штанов. -- Он, видимо, счел, что для тебя необходимо это особенно выделить.

   -- Не совсем так, Финн Богарт, -- возразил Лекс. -- Как представитель цивилизации Руоса, Леарза не обязан исполнять мои рекомендации. Пока не получен официальный запрос о признании его гражданином Кеттерле, он находится вне моей юрисдикции.

   -- Вот как... что это значит, Лекс? Ты отказываешься признавать его одним из нас?

   -- Это значит, что Леарза должен сам принять решение. Каждое разумное существо имеет право на самоопределение. Является ли желательным для Леарзы, чтобы его считали гражданином Кеттерле, или нет?

   -- А пока я не гражданин, -- хрипло спросил Леарза, -- у меня нет тех же прав, что у всех остальных?

   -- У тебя есть права разумного существа, Леарза. Звание гражданина включает в себя не только права, но и обязанности.

   Леарза замолчал; он чувствовал, что ему еще предстоит не один час раскладывать услышанное по полочкам в своей голове, чтобы затем принять решение, -- и он не был уверен в том, что правильно понял слова Лекса.

   -- Ну так что, -- спросил его Финн, -- ты соглашаешься отправиться на Анвин?

   ...Отправиться на Анвин! Вдруг до него это дошло со всей ясностью. Быть частью дипломатической миссии Кеттерле, иметь самую что ни на есть возможность повлиять на судьбу целой планеты! Именно он, Леарза, может все изменить! Заставить этих людей помочь анвинитам, спасти тысячи, если не миллионы жизней!

   -- Я согласен, -- сглотнув, сказал он. Экран Лекса опять поморгал.

   -- Принято.

14,21 пк

   До звездной системы Сеннаар было почти двадцать часов полета, и Леарзе на этот раз удалось рассмотреть космический корабль извне. Это зрелище, несмотря ни на что, впечатлило его; доселе он видел звездолеты Кеттерле только на картинках.

   Времени оставалось в обрез, только слетать до квартиры Эннис и собрать вещи. Он примчался туда на максимальной скорости и сначала бестолково суетился по комнате, потом догадался связаться с девушкой.

   -- Эннис, я улетаю, -- было первым, что он сказал ей. Она не сразу нашлась, что ответить, но потом будто собралась с мыслями.

   -- Ты улетаешь на Анвин? -- уточнила она. -- С дедушкой? Они разрешили тебе?

   -- Они сами предложили мне это, -- не без гордости отозвался Леарза. -- Лекс говорил со мной, он сказал, что считает мое присутствие там очень важным...

   -- Хорошо, -- как-то без выражения сказала Эннис. -- Надеюсь, ты пробудешь там не очень долго.

   -- Я не знаю.

   -- Ну, хотя бы меньше десяти лет, -- и она усмехнулась, но без особого веселья.

   Ему ничего не пришло в голову, он попрощался с ней так, будто они увидятся вечером за ужином, а потом понесся собираться. Он прибыл в космопорт раньше назначенного часа и потому имел возможность выбраться на обзорную площадку, откуда и увидел корабль.

   Огромная серебристая махина неподвижно стояла наверху, возвышаясь над ним горой, больше всего она напоминала диковинный шпиль и была столь хитроумно состыкована со зданием космопорта, что казалась неотделимой частью крыши. Леарза бы еще долго рассматривал ее, если б в кармане у него не завибрировал коммуникатор.

   Финн Богарт, как оказалось, тоже отправлялся в путь, так что Леарза встретился с ним уже внизу, в одном из холлов, и вдвоем они попали на корабль. Леарза был лихорадочно возбужден, ни секунды не мог посидеть на месте, то на него нападало деловое настроение, и он начинал рыться на планшете, где у него уже была вся доступная информация по Анвину и неудачной экспедиции, то, наоборот, ему хотелось вести себя по-детски, и он пытался донимать Финна, только разведчик отвечал ему односложно и потом вовсе ушел, оставив руосца одного.

   До взлета оставалось не больше пятнадцати минут; какие-то люди, которых Леарза не знал, уже находились на борту звездолета, никто не обращал на него внимания, но вот в холл, в котором он по-прежнему сидел наедине со своим планшетом, нервничая и ерзая в кресле, вошел еще один человек.

   -- Профессор! -- почти обрадованно воскликнул Леарза и поднялся с места. Действительно, это был толстяк Квинн, его светлые глаза посмотрели на китаба, но он даже не улыбнулся; вспомнив слова Богарта, Леарза смешался и неловко добавил: -- Мне, кажется, следует попросить прощения... я вел себя, как последний дурак.

   -- Главное -- не совершать больше подобных поступков, -- мягко отозвался профессор. -- Я вижу, Богарт поставил тебя в известность. Должен тебе сообщить, юноша, что в то утро только после долгих споров мы отменили принятое было решение о твоей... скажем так, госпитализации.

   Леарза шумно выдохнул; эта новость была для него несколько неожиданной. Все-таки то, чего он боялся, миновало его на один волосок!.. Но, кажется, профессор продолжал поддерживать его, а эта поддержка, -- Леарза уже хорошо это знал, -- многое значила.

   Инцидент, впрочем, был исчерпан: видимо, приняв извинения молодого руосца, профессор Квинн немедленно сменил гнев на милость. Леарза коротко рассказал ему о своей беседе с Лексом, и не заметив, что в это время звездолет наконец тронулся с места.

   -- Вот и произошло мое знакомство с самой главной вашей машиной, -- подытожил он. Профессор к тому времени сидел в кресле напротив, с благодушным видом сложив руки на груди.

   -- Что же, как тебе Лекс, юноша?

   -- ...Странный, -- не сразу ответил Леарза. -- Он очень непонятно временами изъясняется.

   -- Все потому, что Лекс -- машина.

   -- Он сказал, что его создатели не наделили его человеческими чертами?..

   -- ...В числе которых особо значится умение мыслить неопределенными категориями. Анализируя ситуацию, Лекс способен и на это, но сам по себе он избегает неопределенности, как любая машина.

   Леарзе вспомнились слова Богарта про "все".

   -- Да уж, -- пробормотал он. -- А еще Лекс сказал, что я не являюсь гражданином Кеттерле. Но... кто же я тогда?

   -- Ты? Ты то, что ты есть, юноша, -- ровно ответил профессор. -- И в этом качестве ты включен в состав миссии. Ты представитель цивилизации Руоса.

   -- Смешно! -- почти крикнул Леарза, вспыхнув. -- Я единственный выживший, тоже мне представитель!

   -- Но ты же не станешь спорить с тем, что ты руосец. В этом твоя ценность для миссии, Леарза: ты -- представитель третьей стороны, не кеттерлианец и не анвинит. Может быть, это будет несколько... непедагогично, -- профессор коротко усмехнулся, -- но я скажу тебе, юноша, что твое мнение имеет для Лекса особенный вес. Излагая свои выкладки по поводу грядущего задания, он подчеркнул, что желал бы знать все, что ты изволишь нам сообщить.

   -- ...Даже так, -- Леарза немного смутился. Профессор лишь покивал головой; в холле наступила тишина, и только теперь китаб сообразил, что полет уже начался, а еле заметное подрагивание пола под ногами свидетельствует о том, что работают линейные двигатели, которые уносят корабль в открытый космос, туда, где включится деформационное поле и повлечет их в неведомое где-то. Осознание этого опять на мгновение заставило его восхититься; прожив добрых два года на Кэрнане, Леарза до сих пор не мог избавиться от этого восхищения чужими технологиями. Сколько они накопили знаний, как виртуозно этим пользуются!..

   Он одернул себя и вернулся мыслями к грядущей миссии. Что ж, отныне он -- в числе дипломатов, представитель Руоса, как смешно. Какое-то время горький смех мешал Леарзе думать, но вот он сумел отбросить горечь в сторону и принялся привычно раскладывать все по полочкам.