Виолетта Ли немного наклонилась, пошатнулась и обрушилась на землю с криком «Стойте! Прекратите!», на который никто не обратил внимания.

Но когда она лежала в луже собственной рвоты, принц вампиров в измазанной кровью рубашке, рукавом которой он вытер лицо, будто салфеткой, поднял ее с нежностью любовника. Он убрал челку с ее глаз, откинул ее голову назад и унес ее прочь, обнимая так, словно она может выскользнуть из его рук в любую секунду и больше никогда не вернуться.

Я и сама не могла понять, почему через пару недель приняла приглашение принца. Может, это был вызов, который я бросила маме. А может, просто работа стала совершенно невыносимой без Нейтана. Он уволился, не предупредив заранее. У хозяйки не было никаких объяснений.

Может, и потому, что перспектива этих выходных теперь не казалась мне такой уж ужасной. Нанести визит было моим долгом, и, в любом случае, держать в голове мысль о том, что они скрывают от меня информацию о смерти бабушки, становилось все сложнее и сложнее, — главным образом потому, что мой мозг генерировал множество причин, почему они могут так поступать. И эти самые причины усложняли мои попытки оправдать дистанцию, которую я пока соблюдала.

Я в последний раз проверила сумку. Пара книг, школьный рюкзак, чистая школьная форма, которая была сложена и ждала следующего понедельника на дне сумки, затем нижнее белье, два сменных комплекта одежды и костюм для верховой езды, который я специально заказала, когда принц упомянул, что мы, возможно, выедем куда-нибудь. Вообще-то у меня остался костюм с тех времен, когда я занималась верховой ездой, но, во-первых, я не хотела ездить в дамском седле, а во-вторых, сомневалась, что он на меня еще налезет.

После школы я поспешила домой. Несмотря на то что была пятница, принц задержался, но все равно у меня оставался всего час на сборы. Однако каким-то чудом к 4.20 вечера я успела принять душ, одеться и собрать волосы в гульку, которую за­крутила сбоку на голове, оставив несколько локонов, которые обрамляли лицо. Я посмотрела в зеркало и одернула юбку, надеясь, что мой внешний вид окажется достаточно официальным. Моя юбка в складку с рисунком и красно-коричневые колготки были, возможно, слишком смелым решением, но заправленная блуза и пиджак выглядели достаточно элегантно. В таком наряде я могла сделать реверанс, а это было самое главное.

Я взяла сумку и поставила ее внизу у лестницы, а потом и сама уселась на нижней ступеньке. Через несколько минут я услышала, как открылась и закрылась калитка, и вскочила на ноги. Я так нервничала, что вся дергалась, — такое было, только когда меня вызвали к директору в школе Сент-Сапфаер. Но, в отличие от того случая, сегодняшний вечер был действительно очень важен.

Раздался звонок. Однако прежде чем я успела преодолеть дистанцию до двери, передо мной возник папа. Он появился из ниоткуда, и я отступила в нерешительности, не зная, как поступить. Мамину лекцию я уже прослушала.

Он тоже колебался, но потом положил руки мне на щеки и, наклонив мою голову, поцеловал меня в макушку.

— Веди себя хорошо. И будь осторожна.

Он исчез в гостиной, закрыв за собой дверь. Пораженная, я смотрела на деревянные панели, пока стук пальцев по цветному стеклу не вернул меня к реальности.

Я открыла двери и увидела улыбающееся лицо принца.

— Готова? — спросил он.

Я кивнула и вернулась, чтобы взять сумку, которую он забрал у меня раньше, чем я успела запротестовать. Садясь в машину, я не оборачивалась, боясь, что решимость мне изменит.

— Тебе не стоит нервничать, — сказал принц, когда мы отъезжали.

— Я не нервничаю.

— Ты дрожишь.

Его глаза на секунду отвлеклись от дороги и скользнули по моим рукам. Я тоже опустила на них взгляд. Он был прав, и я, положив руки на колени, сцепила пальцы.

Почти всю дорогу мы ехали молча и спустя час добрались до пустоши, где поселились его родственники.

Впереди дорога, будто серый шрам, петляла по равнине, иногда, казалось, исчезая в разрезавших землю широких оврагах. Я видела пейзаж на много миль вперед, и на многие мили была только пустота.

Местами обожженные кусты утесника покрывали землю, словно одеялом, и вместе с пучками слоновой травы забивали всю остальную растительность, только кое-где виднелись одиноко торчащие деревяшки, которые когда-то были деревьями. Помню, как ребенком я считала, что Дартмут — самое одинокое место на планете, потому что здесь можно долго-долго идти и не встретить ни одной живой души.

Мы перевалили через вершину холма и стали спускаться, когда вдруг сквозь туман, который покрывал долину, проступили серые очертания нескольких гранитных зданий. Их стены были отвесными, почти без окон, а из крыши вырастали высокие дымоходы. По моей спине пробежал холодок. Они были похожи на скотобойню.

— Дартмутская тюрьма. Как декорации для «Собаки Баскервилей», да?

Но мои мысли крутились вокруг того факта, что город, через который мы проезжали, назывался Принстаун, в переводе — «город принца». Это мрачное место недолго меня занимало. Скоро ландшафт выровнялся и вдоль дороги на добрых полтора ­километра потянулись сосны. Внезапно машина свернула в просвет между стволами, который я ни за что бы не заметила, если бы мы сюда не заехали. Вокруг нас возвышались деревья, и если­ бы решил опуститься туман, то принц вряд ли бы нашел узкую дорогу, которая петляла между деревянными колоннами и нависающими ветками. Но впереди виднелся свет, и мы уверенно продвигались вперед, пока стволы не разошлись, уступая место выстриженной из хвойных кустарников арке, в которой находились широко распахнутые ворота.

Я ахнула.

Мы оказались на лугу. Земля здесь была полностью покрыта зеленым ковром, который кое-где украшали островки фиолетового, оранжевого и розового цвета. По одной стороне даже проходил небольшой акведук. Подъездная дорога пересекала луг по центру. Ее окружали те же деревья, что обрамляли этот вечнозеленый уголок по периметру. Мы свернули чуть в сторону, так что я не видела, что же лежало дальше, но потом деревья образовали ровную аллею и моему взгляду предстал вид не менее живописный, чем этот луг.

Дом напоминал строение времен короля Георга. Его центральная часть была украшена четырьмя встроенными в стену колоннами, по бокам располагались два крыла. Это выкрашенное в белый цвет здание было высотой всего в три этажа. Я с облегчением вздохнула. Несмотря на красоту дома и его очаровательных окрестностей, для тех, кто тут жил, он был довольно скромным.

Дорога расширялась, образовывая кольцо для разворота, и из маленькой двери чуть ниже приподнятого над землей первого этажа вышел шофер. Принц заглушил мотор и отстегнул ремень, но выходить не стал. Повернувшись ко мне, он улыбнулся уголками губ.

— С возвращением, миледи.

Времени на то, чтобы ответить или спросить, что он имел в виду, принц мне не оставил. Схватив мою сумку с заднего сиденья, он вышел из машины. Я последовала его примеру, но осталась возле автомобиля. Шофер сел за руль и отъехал. Я смотрела, как машина удаляется, и искренне хотела сидеть внутри. Но я была здесь, а это означало, что мне придется посмотреть в лицо реальности.

Приличия, дитя, — это самое главное.

Я пошла вперед, но принц быстро обогнал меня и, двигаясь на шаг впереди, повел по ступеням к большой двери, которая уже была распахнута. Я сделала быстрый вдох, сцепила руки, чтобы они не дрожали, и вслед за ним перешагнула порог.

Времени рассматривать интерьер у меня было немного, потому что мой взгляд сразу упал на четырех человек, которые стояли в центре зала. Принц остановился совсем рядом с ними, я тоже подошла и сделала то, о чем еще месяц назад и подумать не могла: я опустилась в глубоком реверансе.

— Ваше Высочество, — сказала я хорошо отполированному полу.

Мне показалось, что прошло очень много времени, прежде чем я услышала ответ:

— Леди Отэмн.

Я выпрямилась, пытаясь убедить себя, что худшее уже позади.