— Я ещё кое-что хотел тебе сказать, — внезапно произнёс Вернер, — Почему мы вечно ото всех скрываемся? Долго ещё это будет продолжаться? Я устал…

Ллиана встревоженно подняла голову.

— Что? В смысле, ведь по-другому нельзя! — протестующе пролепетала девушка.

Тот лишь пожал плечами.

— Почему это? — возразил он, — наоборот, нельзя ТАК. Неужели же случится нечто страшное, если мы переменим место свиданий, и кто-то о нас узнает?

Ллиана, покраснев, опустила голову: ведь то же самое мучало и её, но одна мысль всё время её останавливала.

— Ну… есть кое-что… — несмело прошептала она, красная, как помидор.

Вернер скрестил на груди руки и нахмурил брови.

— Что?

Ллиана сделала какой-то неясный жест.

— Вернее… кое-кто, — судорожно выдавила она.

Тот с секунду непонимающе смотрел на девушку. Сообразив, он мотнул головой и издал презрительное «Пф!»

— Опять?! — вздохнул Вернер, не сводя со смущённой девушки испытующего взгляда, — Ну объясни, вот на кой тебе здался этот Альвиан?!

Та подняла голову и бросила на собеседника яростный взгляд.

— Не только он, — поправила Ллиана, — и вообще…

— Но он ведь главная причина, не так ли? — заметил тот, явно выходя из себя, — почему тебе так важно мнение этого придурка?

— Он мой друг! — огрызнулась девушка, — ты не мог бы не…

Вернер небрежным жестом остановил её.

— Он что, съест тебя? — взвился он, — то, что он влюблён в тебя по уши, ещё не значит, что ты должна выбрать именно его!

На секунду Ллиана застыла, словно ей дали пощёчину.

— Что за бред ты сейчас несёшь? — очнувшись, возмутилась она, — Альвиан любит меня как друга!

Вернер с улыбкой фыркнул.

— Ля-ля-ля, моя милая, — насмешливо сказал он, — ты ещё совсем наивная! Но я вообще не об этом. Почему его мнение тебе дороже, чем моё?

Ллиана задумчиво опустила голову.

— Что если тебе пришлось бы выбирать? — после долгой паузы спросил Вернер.

Вопрос застал врасплох.

— Между кем? — не поняла девушка, — между вами?! Ну нет, до этого не дойдёт!

Он, взяв её за подбородок, приподнял ей голову, пристально глядя в глаза.

— А если дойдёт? — настаивал Вернер, — если я потребую этого?

Ллиана зажмурилась, представив себе очную ставку в обрисованной Вернером ситуации. Он, в это время давил на неё взглядом, вытягивая ответ.

«Это нечестно!» — возмутилась про себя девушка. Всё в ней протестовало против такой несправедливости. Однако любимый словно лишал её воли, заставляя наплевать на всех и на всё, кроме НИХ.

В конце концов она сдалась.

— Я люблю тебя, Вернер, — сказала она, — и всегда буду любить. Я тебя всегда выбирала и выберу впредь. Что ещё? Ты ведь знал это. К чему тогда ревность и эти совершенно беспочвенные, глупые предположения?!

В ответ тот только улыбнулся. Победоносно, ласково, нежно… и привлёк её к себе, укрыв плащом.

Они могли так стоять часами, тихо разговаривая, или просто молча. Глаза говорили больше слов.

Ллиана осознала, что сказала чистейшую правду — ведь только в его объятиях она снова почувствовала себя счастливой. Как и всякий раз, когда он просто был рядом…

За это время произошло много чего. Не заметила, как по уши влюбилась. Помнила лишь тысячи тайных свиданий, признания любви и две сладостные ночи, проведённые вместе…

Плодом этой страстной любви стала малышка, названная Амалией, отданная на попечение старой учительницы Ллианы.

Они оба любили её, как и друг друга. Никто так и не узнал об их тайне.

Этот день Ллиана проклинала заранее — день начала похода.

Проснувшись утром, девушка не чувствовала ничего, кроме тревоги, холода и сырости. Хотела съездить попрощаться с мамой…

Испросив разрешения (А вернее просто поставив всех перед фактом) она села в карету и уехала.

…

— Почему мне так трудно осознать, что это необходимо, что это может удачно закончится? — всхлипнув, спрашивала Ллиана маму, нежно обнимая её за плечи, — почему мне всё время кажется, что это — верная смерть?!

Та слегка напряглась, задумавшись.

— Мне почему-то тоже не очень нравится эта идея, — согласилась она, глядя в глаза дочери, — но если ваших постигнет неудача, то это будет не случайность, а заранее подготовленный подвох…

Ллиана, сдвинув брови, пристально посмотрела на мать.

Та сидела, сложив руки на коленях и неотрывно смотрела на дочь остекленевшими, увеличившимися в размерах глазами, походя на оракул.

— С чего ты… почему ты так решила? — запинаясь, спросила девушка. Её испугала уверенность, с которой мама произносила те слова.

Она не ответила, несколько минут бездвижно сидя в кресле. Затем сказала:

— Тебя так или иначе заставят идти в поход, потому что фея нужна для того, чтобы с помощью магии увеличивать силу отряда. Даже твоих немалых сил, которых у тебя вообще больше, маловато на целую армию на протяжении всей войны. Здесь нужна полностью бессмертная энергия, а не бессмертная наполовину.

Ллиана заикнулась, Подавившись чаем.

— Бессмертная? — в недоумении переспросила она, — это ты сейчас образно, да?

Мама на полном серьёзе отрицательно качнула головой.

— Я сказала то, что сказала, — ответила та, — ты никогда не спрашивала себя, дорогая, что с тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать люди стали говорить, что мы похоже скорее на молодых сестёр, чем на мать и дочь.

— К чему ты клонишь? — не понимая насторожилась девушка.

Та вздохнула, словно ей пришлось сейчас иметь дело с бестолковым маленьким ребёнком.

— К тому клоню, что я бессмертная, — пояснила она, — что я должна пойти вместо тебя. Ради твоей безопасности и успеха.

Ллиана сначала тупо открыла рот, в полнейшем шоке. Затем как-то неестественно расхохоталась.

— Мам, ты часом не… — начала она.

Та повелительным жестом остановила её.

— Ты хотела узнать моё имя, — перебила её мать, — так вот — меня зовут Кассандра. Тебе о чём-нибудь говорит это имя?

Девушка застыла, как бездвижный, холодный кусок льда.

— Дочь материализовавшихся людских Мыслей, — тихо прошептала она.

Та лишь кивнула в знак согласия.

— Верно, — выдержав неловкую паузу сказала мать, — дочь Мыслей, не имеющих плоть, но способных рождать её… так, кажется, говорилось о наших родителях. И это правда.

— О вас? — Уже ничего не соображая, пролепетала девушка.

— Да, — ответила та, глубже укутавшись в плед, — Мы — это создатели. Существа, сотворившие по воле Господа этот, параллельный людскому мир. Всего нас было четверо, и мы поровну поделили землю. Теперь же нас трое…

В её голосе скользнула печальная нотка. Однако она продолжала.

— Первый — Кельвин — создатель гномов. Все мы создавали себе подобных…

Второй — Вотан — создатель оборотней. Самый глупый и быстрый из нас.

Потом я… я создала фей, и их страну, Фэйридан.

Четвёртый… сама знаешь. Его изначально звали по-другому, я уже забыла, как… он казался мне самым сильным и благородным, как ни странно. Он всегда выполнял свои обещания. Однако был он суров. И когда эльфы взбунтовались, он дал себе слово отомстить. Победив, он убил Вотана, променяв силу эльфа на силу оборотня. Меня он заточил, но мне удалось бежать. Теперь он правит моей страной, правит уже две тысячи лет. Он так же нашёл оставшиеся два Осколка Сердца Снов и стал почти всесильным. Если он обретёт третий осколок, который таится в тебе, чего он может добиться, только убив тебя, или с твоего согласия, он станет вообще бессмертным, и будет править вечно…

— Что за бред? — возразила Ллиана, уже почти веря, — как такое…

— Запомни, возможно всё, — снова перебила её мать.

— А как же тогда появилась я? — задала девушка волнующий её вопрос.

Вздохнув, мать ответила.

— Когда Деймос ушёл в изгнание и намечал план мести, — певуче продолжала рассказ она, — в Левенделле царила другая династия. Великая династия… А твоим отцом был самый лучший человек на свете, притом один из её представителей…