«Рассматривать как карту…» Амбер замирает. «Что? Взломать с твоей помощью отцовскую сеть корпораций?»

«Ну да» — говорит кошка. «Предполагалось, что я многократно разветвлюсь и всей бандой лишу его сети чести и доверия. Но я этого не сделала». Айнеко зевает. «Пэм тоже была со мной сволочью. Не люблю людей, которые пытаются меня использовать».

«Ладно, это уже не имеет значения. Брать эту штуку на борт было очень глупо и рискованно с твоей стороны» — обвиняет Амбер.

«Что с того?» Кошка бросает дерзкий взгляд. «Я не выпускала ее из песочницы. К тому же, это я сумела ее запустить. С семьсот сорок первой попытки. Она бы прекрасно поработала для дружков Памелы, ее охотников за головами, если бы я согласилась. Но она доступна только здесь и сейчас, когда нужно тебе. Хочешь попробовать?»

Амбер выпрямляется и садится на своем троне. «Я тебе говорила, что если ты и вправду думаешь, что я установлю какой-то левый кусок инопланетного нейрокода в свое ядро внутреннего диалога, или даже в метакортекс, ты свихнулась?» Ее глаза сужаются. «Он может использовать твою грамматическую модель?»

«Конечно». Если бы кошка была человеком, она бы беззаботно пожала плечами. «Он безопасен, Амбер, в самом деле, и по-настоящему. Я выяснила, что это такое».

«Я хочу поговорить с ним» — необдуманно говорит она. И добавляет, пока кошка не ответила — «Так что это такое?»

«Это стек[165] протоколов. В сущности, он предоставляет высокоуровневые протокольные службы для подключения новых узлов к сети. Ему необходимо уметь мыслить как представителю нашей цивилизации, чтобы он мог переводить для нас у маршрутизатора, и потому они прикрутили к нему нейросеть омаров. Чтобы была совместимость по архитектуре. И там нет бомб с часовым механизмом, уверяю. У меня было предостаточно времени, чтобы все проверить. Так ты точно уверена, что не хочешь подключить его к своей голове?»

Приветствия из пятой декады столетия чудес.

Солнечная система, оставшаяся в семнадцати триллионах миль за кормой несущегося прочь звездного парусника Выездной Цирк, охвачена переменами. За последние десять лет было больше технологических прорывов, чем за всю предыдущую историю человечества — и еще больше непредвиденных происшествий.

Множество сложных проблем оказались решаемыми. Геном и протеом планеты были задокументированы столь исчерпывающе, что биологические науки принялись за следующий вызов — исследование фенома, общих закономерностей устройства всего фазового пространства, порождаемого взаимодействием генов и биохимии. Знания о механизме образования фенотипных признаков и их пригодности в эволюционном процессе поставлены на фундаментальную основу. В биосфере появляется кое-что сюрреалистичное — в горах Шотландии замечали гнездящихся маленьких драконов, а на американском среднем западе енотов заставали за программированием микроволновых печей.

Вычислительная мощность Солнечной системы достигла 1000 MIPS на грамм, но большая часть пассивной материи, за исключением доли процента, еще заключена в недрах планет, и соотношение разума к массе уперлось в потолок, который будет пробит, только когда люди, корпорации или другие послелюди возьмутся за конверсию всерьез. На орбите Юпитера и в астероидном поясе к этому уже приступили. Гринпис отправил сквоттеров на Эрос и Юнону, но почти все другие астероиды пали жертвами захвата земли, невиданного с эпохи дикого запада, и уже окружены флотилиями специализированных нанодобытчиков и расширяющимися облаками мусора. Лучшие умы процветают в свободном падении, окруженные разумном эфиром дополнений, на много порядков превосходящим в мощности их биологическую основу. Одна из них — Амбер, королева Империи Внутреннего Кольца, первой самопровозглашенной силы на орбите Юпитера.

Внизу, на дне земного гравитационного колодца, имела место большая экономическая катастрофа. Дешевые иммортагены, вышедшие из-под контроля омолодители личности и перебравшаяся на принципиально новый формализм теория неопределенности выбили почву из-под бизнеса страховок и завещаний. Делать ставки на продолжение существования худших сторон человеческой жизни — болезней, старения и смерти — стало вернейшим способом потерять деньги, и пятидесятичасовая спираль дефляции, спалила бескрайние фондовые поля дотла. В развитом мире гениальность, красота и долгая жизнь теперь считаются неотъемлимым правом каждого, и даже беднейшие задворки могут теперь насладиться сполна общедоступностью интеллекта.

Однако не все так радужно в эпоху зрелой нанотехнологии. Широкое распространение дополнений интеллекта не привело к широкому распространению рационального поведения. По планете шествуют новые религии и культы. Значительная часть Сети лежит в руинах, разрушенная нескончаемыми семиотическими джихадами. Индия и Пакистан наконец устроили себе ядерную войну, которую все ожидали так долго. Внешнее вмешательство посредством наноспутников США и Евросоюза не дало большей части выпущенных МКБР поразить свои цели, однако последовавший за этим вал сетевых набегов и василисковых[166] атак вызвал хаос. К счастью, выживать в инфовойне оказалось проще, чем в ядерной, особенно после открытия простых фильтров-антиналожений, благодаря которым каждые девять из десяти грозных фракталов Лэнгфорда, поражающих нейросети на бионосителях, оказались неспособны вызвать ничего страшнее легкой головной боли.

Среди открытий последнего десятилетия — выяснение природы слабой отталкивающей силы, ответственной за ускорение темпов расширения Вселенной после Большого Взрыва, а на более прикладном уровне — экспериментальные воплощения на квантово-запутанных вычислительных схемах Оракула Тьюринга, устройства, способного определить, может ли данная задача быть вычисленной за конечное время. Экстремальная космология переживает бурный рост. Некоторые из особенно продвинутых исследователей обсуждают возможность того, что вся Вселенная была создана как вычислительное устройство, а программа заложена в значении постоянной Планка. Кроме того, теоретики снова заговорили об использовании искусственных кротовых дыр для мгновенного сообщения между отдаленными точками пространства-времени.

Большинство людей позабыли о некогда нашумевшей внеземной передаче, принятой пятнадцать лет назад. Очень мало кто знает и о второй, более сложной посылке, принятой некоторое время спустя. Большинство из них являются пассажирами или наблюдателями на борту Выездного Цирка — корабля со световым парусом, который, подгоняемый лучом лазера из собранных Амбер на низкой юпитерианской орбите установок, несется прочь из Солнечной системы. Прожорливые лазеры питаются орбитальной энергией Амальтеи, которая тянет упряжку из сверхпроводящих кабелей сквозь магнитосферу Юпитера и вырабатывает гигаватты требуемого для межзвездных перелетов электричества.

Выездной Цирк был изготовлен «Эйрбас-Циско» несколько лет назад. Теперь он стал провинциальными задворками, изолированными от ядра человеческой культуры, чьи системы ограничены имеющейся массой. Пункт его назначения находится в трех световых годах от Земли, и даже с высоким ускорением и релятивистской крейсерской скоростью звездному паруснику, весящему один килограмм, и его стокилограммовому парусу потребуется почти семь лет, чтобы добраться туда. А послать к звездам корабль, подходящий по размеру для человека, не по силам даже новым орбитальным империям юпитерианского пространства с их фантастическими энергобюджетами. Путешествия с околосветовыми скоростями чертовски дороги, и к звездам отправился не большой и самодвижущийся корабль с герметизированными приматами в качестве пассажиров, как мечтали предыдущие поколения, а блок нанокомпьютеров размером с банку от кока-колы, где выгруженные векторы состояния нескольких десятков людей обитают в симуляции лишь с нормальной скоростью. К тому времени, как его обитатели перешлют себя по лучу обратно домой и загрузятся в свежеклонированные тела, человеческую цивилизацию постигнет больше изменений, чем произошло за предыдущие пятьдесят тысячелетий — за всю историю Homo Sapiens на Земле.