– Я была в душе, – прошептала Лили. – Распахнула запотевшую кабинку, завернулась в полотенце, наклонилась, чтобы вытереть волосы. А когда поднялась, увидела, что я здесь и… в одежде.

– Занимательнейшие истории, – съязвила Изабелла. – Где – здесь? Вы этого ещё не выяснили?

– Сама выясни, если ты такая умная, – голос Виолетты звенел от напряжения. – Лично я предпочитаю сначала выбраться отсюда!

– Ну так выбирайся, раз предпочитаешь, – пожала плечами Изабелла.

Отошла от двери, ещё раз осмотрела зал. Хмуро перевела взгляд на девушек. Губы Эвелин дрожали, юный лоб то и дело морщился. Казалось, ещё минута – и она заплачет. Лили спокойно выдержала изучающий взгляд Изабеллы. В миндалевидных очах не было и следа паники, которая читалась на круглом лице Эвелин и атаковала душу самой Изабеллы. Виолетта не отрывалась от двери, но её плечи были решительно расправлены, а голова – гордо поднята.

– Вот оно! – почти радостный возглас заставил девушек вздрогнуть. Эвелин бегом бросилась к Виолетте, Изабелла подошла ближе. Лили встала рядом с ней.

– На вид ничего не изменилось, – пробурчала Эвелин.

Виолетта обвела их нетерпеливым взглядом.

– Здесь четыре фигуры, так? И нас тоже четверо!

– Блестящая наблюдательность, – хмыкнула Изабелла.

– Что, если каждая из этих фигур соответствует кому-то из нас, и каждая должна нажать свою? – продолжила девушка, не обращая внимания на подначку. – Я не знаю, какая кому, но попробовать стоит… тем более что вы, кажется, на идеи не способны, – добавила она с оттенком презрения.

– Как там тебя, Виолетта, что ли? – насупилась Эвелин. – Ты давай не дерзи!

– А то что?

– Девочки… – умоляюще прошептала Лили.

– Какой бред, – протянула Изабелла. – Кладите уже руки.

Виолетта вызывающе сверкнула голубыми глазами и положила изящную ладонь на ближайшую фигуру – три волнистые черты. Изабелла закрыла полукруг. Лили и Эвелин пришлось присесть на корточки, чтобы дотянуться до восьмиугольника и круга.

– Жмём! – скомандовала Виолетта.

Девушки изо всех сил надавили на фигуры, но ничего не произошло.

– Не работает, – констатировала Эвелин. – Может, у вас просто сил не хватает?

– Или символы не те, – сдвинула брови Виолетта. – Ничего, здесь всего двадцать четыре варианта. Рыжая, поменяйся местами с этой… с Изабеллой.

– Почему это мне меняться? – возмутилась Эвелин. – И вообще, у меня есть имя!

– Постойте, – робко вмешалась Лили. – Может, подумаем, какой из символов кому принадлежит? Если у каждой действительно есть свой, она, наверно, это почувствует.

– Это как же это? – скептически спросила Виолетта.

– Интуиция, – улыбнулась Лили. – Мне, например, нравятся эти красивые волны. Никто не против, если я их возьму?

– Да пожалуйста, – пожала плечами блондинка.

– Ну, тогда мой – кусок сыра, – Эвелин хищно посмотрела на Изабеллу, и та поспешила отдёрнуть руку от фигуры.

Теперь уже Изабелле и Виолетте пришлось присесть. Они снова по команде надавили на символы, и с тем же результатом.

– Не знаю, что не так, – задумчиво проговорила Лили. – Волны точно мои! Душа согревается, когда я чувствую их под пальцами, – она ласково погладила выступающие волнистые черты.

– Мне тоже нравится восьмиугольник, – упрямо сказала Изабелла.

Виолетта снизу вверх поглядела на длинноногую Эвелин:

– Меняемся.

Эвелин насупилась, но возражать не стала.

– Раз, два, три… Жмём! – воскликнула Виолетта.

Фигуры легко ушли вглубь. Дверь дрогнула, и щель разрезала её посреди. Эвелин радостно захлопала в ладоши. Лили улыбнулась. Половины двери со страшным скрежетом расползлись в стороны, открывая уютную светлую гостиную с толстым ковром на полу. Комнату пересекала зеркальная барная стойка. На одной из стен висела огромная плазма, на другой – картины известных авангардистов. Роскошные диван и кресла будто приглашали скорее расслабиться в своих мягких объятиях, а для оригиналов на полу были разбросаны большие разноцветные подушки. Тем не менее, интерьер казался незавершённым: не хватало окон.

Девушки и сами толком не знали, что ожидали увидеть, но уж точно не это. Изумление приковало их к месту. Первой очнулась Виолетта. Несмело сделала шаг вперёд, подошла к дивану. Её движения привели в чувство остальных, и они последовали за ней.

Как только последняя – ею оказалась Лили – перешагнула порог, дверь молниеносно захлопнулась. Девушки тут же обернулись, но увидели лишь ровную белую стену. Эвелин бросилась назад и ощупала её руками.

– Это стена, – пояснил хрипловатый мужской голос.

Девушки нервно завертелись из стороны в сторону.

– Стены отделяют одно от другого, – нараспев проговорил невидимый незнакомец. – Комнату от комнаты, дом от города, а бывает, что и государство от государства и даже мир от мира.

– Кто здесь? – вскрикнула Виолетта. – Покажись!

– Звукозапись, я полагаю, – пробормотала Изабелла.

– Как ты сказала? – немного удивлённо уточнил голос. – Да, так меня ещё не называли. Фениксу понравится. Я не звукозапись, деточка, я ваш проводник в светлое будущее. А не показываюсь, потому что не уверен, что вы выдержите это зрелище. Ну да ладно, попробовать стоит.

В стене снова возникла дверь, да не одна, а целых две. Они ничем не напоминали ворота в ад. Обычные деревянные плиты с изящными золотистыми ручками. Обернувшись, девушки увидели, что в противоположной стене симметрично появилась такая же пара дверей.

– Что за чертовщина? – выдохнула Изабелла.

Остальные лишь ошарашенно захлопали глазами.

Последней в стене по левую руку от них возникла ещё одна дверь, выше и наряднее остальных. Она распахнулась, и в комнату бодрым шагом вошёл мужчина лет тридцати. Ярко-зелёный пиджак, начищенные до блеска малиновые ботинки, чёрные бархатные брюки с лампасами и фиолетовый галстук-бабочка – он напоминал одновременно клоуна и конферансье. Правда, публика не спешила приветствовать вошедшего радостными криками. Не помогали ни сияние карих глаз, ни пряный аромат парфюма, ни взъерошенные волосы, мужественный подбородок и трёхдневная щетина.

– Ну, здравствуйте, – улыбнулся мужчина.

Испуганные взгляды четырёх пар круглых глаз словно приклеились к его лицу.

– Как же я рад вас видеть! Приятно, что вы сочли возможным встретиться со мной, ведь, между нами говоря, это невозможно. Но вы здесь, и я здесь, и что это, как не встреча? Что ж, мои дорогие, реальность – мягкий воск в руках умелого скульптора. Я здесь для того, чтобы дать вам резец.

– Мы? – переспросила Виолетта. – Сочли возможным?

– Встретиться с тобой? – добавила Изабелла.

Круглое личико Эвелин побагровело. Девушка подлетела к незнакомцу, схватила его за лацканы пиджака и дёрнула на себя – но они тёмным туманом растаяли в руках, Эвелин отшатнулась и едва не упала. Мужчина взирал на неё с бесконечным терпением.

– Агрессия – это хорошо, – наставительно произнёс он. – Но применяй её с умом, девочка.

– Я не понимаю, – губы Эвелин задрожали, в карих глазах замерцали слёзы. – Кто ты такой? Что происходит? Что… – голос сорвался в крик. – Что происходит?!

Мужчина театрально вздохнул, затем жестом указал на диван. Виолетта, не сводя с незнакомца внимательного взгляда, аккуратно присела на край. Изабелла плюхнулась на пол. Лили взяла Эвелин за руку и бережно, словно истеричного ребёнка, усадила рядом с собой. Мужчина покровительственно улыбнулся и приоткрыл рот, собираясь начать речь, но в этот миг в ту дверь, из которой он явился, заскреблись. Незнакомец нахмурился.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла мумия. Длинная чёрная мантия окутывала монументальное тело, урей венчал гордую обшарпанную голову, сгнившая кожа свисала лохмотьями. В левой руке мертвец сжимал зелёный леденец. Девушки оцепенели. Незнакомец возвёл глаза к небу, затем страдальчески посмотрел на мумию.

– Тело, я тебе что сказал? Ждать снаружи! Ты мне тут совсем не нужно.

– Ээээыыыы, – протянул мертвец, перекладывая леденец из одной руки в другую.