— Сэр, взгляните сюда, — указал лейтенант.

— Кусты. Что в них странного? — удивился полковник.

— Тогда сравните с предыдущим снимком. Видите разницу?

Прошла минута, прежде чем напарник обратил внимание на необычную полосу, пересекавшую чащобу из кустов. Некоторое время дешифровщик задумчиво смотрел на нее, пока не решил уточнить.

— На остальных снимках то же самое?

— Да, сэр. Я предположил, что это какой-нибудь эффект отражения, но компьютерная обработка исключает подобное.

— Выведи на общий экран, — сказал дешифровщик и, подойдя к внушительному монитору на стене, обратился ко всем пяти аналитикам в зале.

— Внимание всем, — громко произнес он, — это снимки с «Лакросса», которыми мы занимаемся. Том, увеличь нужный участок.

Сидевшие в зале военные специалисты внимательно смотрели на экран, стараясь понять, что же увидел там их главный эксперт по снимкам с территории Зоны.

— Леди и джентльмены, — почти торжественно произнес он, — выявлена новая особенность в нашем районе и я хочу услышать ваши соображения на этот счёт.

Появилась роща кустов, пересечённая темной полосой, которой до этого не было ни на одном снимке.

— Воздушная аномалия? — предположила женщина с короткой прической в военной форме.

— Данные высотомера исключают подобное предположение, капитан. Еще версии?

В зале поднял руку обритый как колено мужчина в очках, странным образом сочетавший в себе образ атлета с учителем математики.

— Говорите, сержант.

— Сэр, а что если мы имеем дело с нестационарной аномалией, возникшей здесь?

Дешифровщик скептически покачал головой.

— Рассеяние дают только плотные аномалии, а кроме того, нам неизвестны случаи, когда они встречались в виде таких вытянутых форм. Конгломераты практически всегда образуют хаотичные очертания. Нет, не убедительно.

— А если это новый тип? — предположил «атлет», но тут же усомнился в собственных словах.

— С тем же успехом можно объяснить появление полосы прибытием инопланетян. Еще мысли?

На некоторое время настало молчание, прерванное лейтенантом.

— Нам известен вид кустарника? — спросил он.

— Известен, но какое это имеет значение? — удивился дешифровщик.

— И все же.

— Я проверил по базе данных и обнаружил, что он относится к виду кустарника Баумера. Высота полтора-два метра, произошел от какой-то местной растительности. Труднопроходимый, с десятисантиметровыми колючками. — Глаза аналитика округлились, а лицо приобрело удивленный вид. — Неужели ты думаешь…

— Именно, сэр. Мы видим тропу, которую кто-то проложил сквозь чащу труднопроходимой формы растений. Тем более кустарником покрыт весь холм, но полоса ведёт к его подножью.

— Или от него, — заметила капитан. — Может это сделал мутант?

— Сомнительно, — отозвался полковник. — Зачем ему лезть в дремучий кустарник?

— Если у него там логово.

— Абсурд, — возразил Шеннон, — зверю надо выходить на охоту, значит мы бы по предыдущим снимкам видели такие пролежи. Да и какова вероятность появления зверя именно в месте, которое мы решили изучить? Нет, это мог сделать человек — один или несколько, например с помощью ножа.

— Полковник, тропа ведет «от» или «к» подножью холма, что, впрочем, неважно. Раз ее нет выше, то вход или выход должен быть тут.

Лейтенант снова выделил и максимально увеличил нужный участок. Шеннон присмотрелся и утвердительно закивал головой.

— Далеко пойдёшь, Том. Какова разница по времени между этим и первым снимком с полосой?

— Почти два часа, сэр.

— Действительно, слишком много совпадений. Господа, я хочу услышать ваши заключения. — Шеннон выжидающе осмотрел всех в зале. Капитан первая обратилась.

— Сэр, если позволите, то факт образования за два часа прохода в жестком кустарнике шириной для одного человека и как раз из области, откуда перехватили сигналы представляется чем-то крайне подозрительным. Моя оценка — вход у подножья холма.

— Поддерживаю, — сказал сержант, — у нас нет оснований считать по-другому.

Позиция остальных специалистов в определенной степени помогла полковнику принять окончательное решение, которое он перенесет в отчёт для ЦРУ.

— Благодарю за работу, леди и джентльмены. Нам есть, что показать Лэнгли.

В просторном кабинете Рида можно было без проблем проводить дипломатические переговоры, имейся в этом необходимость, но в ранний час в нём сидело только два человека. Расположившийся напротив хозяина кабинета мужчина в строгом костюме, устало, но сосредоточенно внимал словам главного координатора всего разведывательного сообщества США. Вопрос для обсуждения действительно оказался весьма щепетильным, поэтому поручить его решение Рид мог только тому, кто лучше всех мог понять особенности и деликатность ситуации, связанной с расследованием, касающимся национальной безопасности. Директор Федерального бюро расследований Пол Адамс был как раз тем самым человеком, на плечи которого возлагались обязанности ведения таких дел, с которыми он небезуспешно справлялся на своём посту уже в течение шести лет. За его широким открытым лицом с немного старомодными усами и внимательным взглядом, скрывался незаурядный интеллект, но даже он сейчас смотрелся каким-то помятым от вороха дел, которые опутали Бюро в последнее время.

— Плохо выглядишь, — заметил Рид, разливая в изящные чашки кофе. Этот ритуал он совершал сам, не доверяя его секретарше. Адамс утвердительно кивнул.

— Не помню когда в последний раз удавалось выспаться, — признался он.

— Да, сон для нас в последнее время непозволительная роскошь и, пожалуй, вряд ли ситуация изменится в ближайшее время.

Рид отпил из кружки горячий напиток и слегка обжог губу.

— Не буду тянуть, Пол. У нас проблемы, весьма крупные. Ты помнишь, как на одной из встреч у президента мы обсуждали одну операцию в Зоне Отчуждения, проведенную в интересах Пентагона и ЦРУ под кодовым названием «Нептун»?

— Если мне не изменяет память речь шла об исследовательской миссии в Зоне нашими людьми. С юридической стороны у меня тогда не было претензий к ней.

«Еще бы, — подумал Рид, — знай ты все аспекты этой затеи, спорю, твое мнение моментально изменилось».

— Да, Пол, все именно так. Однако недавно случилось то, чего мы опасались более всего. Группу специалистов атаковали и, скорее всего, погибли люди. У нас есть веские основания считать, что такое могло случиться только если о сути их работы могли узнать посторонние. Понимаешь?

Адамс задумался. Если кто-то пронюхал о чём-то, связанном с Зоной, то дело плохо. Бывший прокурор штата Мичиган в этом убедился, заседая на слушаниях Сената по делу, связанном с катастрофой Чёрной Среды. Собственно само Бюро также имело доступ к предметам, добытым специальными методами. Какое изящное словосочетание, подумал Адамс — «специальные методы». Слова, по-сути, прикрывавшие добычу артефактов в тайных операциях. Зона нуждались в изучении и с этим соглашались все, даже самые заядлые зононенавистники, которые порой явно перегибали палку в стремлении доказать всему остальному миру возможность эффективной борьбы с Зоной только применением к ней оружия массового поражения. И каких только психов на Земле нет, усмехнулся про себя Адамс. Единственное, в чем можно с ними согласиться, так это в колоссальной угрозе от аномальных образований, а значит, они нуждались в изучении хотя бы для поиска методов контролировать их. Иначе никак. Одолеть противника, не имея о нем ни малейшего представления, можно разве что случайно, но директор ФБР сомневался в обоснованности подобных сравнений. Здесь нельзя полагаться на счастливое обстоятельство — с тем же успехом можно бросить в разожженный в двух метрах костер шашку динамита в расчете, что ничего не случиться. Другой вопрос заключался в наличии реальной угрозы, а раз так, то ее следует изучить, чтобы понять как с ней бороться, но никто не мог дать вразумительный ответ на тут же возникшую парадоксальную ситуацию. С одной стороны службы, в том числе и Бюро, находились под жёстким прессингом яростных защитников права изучать Зону и чем больше, тем лучше, а с другой стороны испытывали мощнейшее давление от противников такой позиции, которым было явно не по душе привозить на территорию собственной страны неизвестно что. Ситуация обострилась до предела после взрыва в лаборатории корпорации «Нью Солюшен», от которой осталась воронка диаметром около двухсот метров, а вся прилегавшая инфраструктура в радиусе пяти километров оказалась безвозвратно утерянной вследствие взрыва, чья природа по сей день осталась загадкой. Тогда выводы правительственной комиссии подняли на смех даже те, кто в значительной мере выступал за использование артефактов в военных и научных целях. Собственно события Чёрной Среды в конечном итоге максимально обострили существующие противоречия в обществе. Подумать только, не переставали удивляться скептики, к когорте которых относил себя и Адамс, почти две тысячи трупов — и это счастье, что лаборатория находилась за городом, — но даже такие доводы, оплаченные человеческими жизнями, не убедили сторонников более плотного изучения аномалии. Больше того, многие с удивлением отмечали тот факт, что трагедия стала для них своего рода толчком к очередным попыткам убедить других в необходимости более пристального внимания к Зоне и предметам, доставляемых военными и разведкой. Данное обстоятельство в полной мере отразилось на Конгрессе, причем как в нижней палате, так и в верхней, которому пришлось пройти через нескончаемые баталии в желании достигнуть хотя бы минимального консенсуса в вопросе, как быть дальше. Поэтому временный запрет ввоза на территорию США артефактов и их тайной добычи стали тем самым компромиссом, в котором увидели выход из затянувшегося политического кризиса.