Цели операции «Нептун» включали исключительно сбор данных и замеры, о чем директор ФБР знал и сообщил свое мнение лично президенту, когда тот спросил его точку зрения.

«Как утверждают наши эксперты, пси-волны — крайне опасное и неизученное явление, требует к себе повышенного внимания. В соответствии с вступившим в силу законом мы не имеем право проводить эксперименты и любые действия с источниками этого излучения на территории нашей страны, сэр. Однако, поскольку активный этап операции будет проводиться за пределами границ, то никаких юридических оснований для ее запрета нет, равно как и моих замечаний».

— Мне нужен полный доступ к лицам, обладающих хотя бы малейшей информацией об исследованиях в этой области, — после раздумий произнёс Адамс.

— Считай он у тебя есть, — не моргнув глазом ответил Рид, довольный быстрым согласием директора ФБР. — Кого ты сможешь задействовать в этом деле?

— Есть несколько человек, которых я могу перенаправить с других дел. Еще нужно уточнить у помощника, кого в управлении контрразведки лучше взять, но я и сам могу предложить кандидатуру.

— Кто-то конкретный?

— В первую очередь специальный агент из Балтимора Джон Фостер — хватка как у ротвейлера, и есть большой опыт в подобных вещах, но, повторюсь, окончательный ответ дам только после разговора с помощником. Может у тебя есть мысли, откуда стоит начать? — спросил Адамс, впервые притронувшись к кофе с начала разговора.

— Всего две организации плотно занимаются тематикой пси-волн. Одна в Нью-Джерси, другая в пригороде Вашингтона.

— Исследовательские центры «Фьюче Текнолоджи»?

Рид кивнул.

— У нас есть там свои люди, — ответил Адамс и Рид, обратил внимание, как у него забегали глаза — бывший прокурор уже продумывал ход расследования. Он погладил свои усы и добавил: — Если есть кто-то, способный выложить такого рода информацию, то мы просо не имеем права попусту тратить время.

— Надеюсь, Пол, мне не стоит напоминать, что все, касающееся подробностей дырки, откуда просачивается информация относится к совершенно секретным сведениям. В деле должны участвовать только самые надёжные люди, при их минимальном количестве. Слишком большое число участников вызовет подозрения… хотя, пожалуй, я перегибаю, когда начинаю учить тебя твоему же делу?

Они оба усмехнулись.

— Не беспокойся, Уильям, мы найдём источник утечки.

— Рад это слышать. Кстати, после успешного окончания рассчитываю у тебя взять реванш в гольф, — напомнил Рид.

— В прошлый раз ты говорил то же самое.

Спустя сорок минут Директор ФБР вернулся в здание Гувера в сопровождении охраны и сел в кресло своего кабинета. На дворе было раннее утро и ему не хотелось вырывать из постели своего исполнительного помощника по вопросам борьбы с терроризмом и контрразведки, который и так в последнее время был загружен по горло, но, напомнил себе Адамс, сейчас все находились в таком положении, поэтому, взяв трубку, директор набрал нужный номер. Через десять секунд ожидания ему ответил сонный голос, произнеся дежурное «слушаю сэр». Прямо сейчас? Сколько у меня есть времени? Хорошо, задействую всех. Да, я понимаю, буду через полчаса. До свидания.

В разных концах Вашингтона тремя часами позже несколько человек получили уведомления о снятии их с текущих дел, которые были поручены им руководством, что привело в замешательство. Однако распоряжение шло с самого верха и ничего не оставалось, кроме как приехать в штаб-квартиру ФБР на срочное совещание, где пять специальных агентов, задействованных в операции по выявлению «крота» получили необходимый инструктаж от заспанного вида директора Бюро с его помощником. Теперь для нескольких оперативников предстояла тяжелая работа проверить массу людей, на их возможную причастность в «игре за чужую команду». Конечно они понимали, насколько тихо должна состояться проверка, равно как и соблюдение всех требований осторожности. В конце концов, говорил Директор, имелся пусть малый, но шанс, что дело может окончится ничем и никаких улик, указывающих о работе кого-либо из персонала исследовательского центра на иностранную разведку не найдут. Собственно проверке должны были подвергнуться и некоторые высокопоставленные лица. После получения всей вводной информации агенты взялись за непосредственное расследование, начав сбор данных на каждого сотрудника, имеющего или имевшего отношение к исследованиям в области физики аномальных сред секретных правительственных программ.

— Получается, что ни один из стационарных регистраторов не зафиксировал излучения в указанный момент времени? — удивился Старцев и отпрянул от экрана монитора.

— Именно, Григорий Семенович! — с дрожью в голосе произнес сотрудник.

Казалось, он находился в состоянии эйфории. Широко открытые глаза, сосредоточенный взгляд немолодого лица, действия быстрые, дёрганные, словно он боялся упустить нечто важное. Старцев помнил себя таким лет десять назад во время первых результатов разведывательных экспедиций внутрь Зоны. Он никогда не забудет момент, когда впервые с помощью робота-манипулятора смог как следует рассмотреть причудливые переливания артефакта, завораживавшего своим сиянием даже через толстое защитное стекло. Ощущение благоговения от возможности прикоснуться к чему-то совершенно новому и неизученному нельзя было сравнить ни с чем. Именно в тот момент учёный осознал, что очень скоро мир изменится, а отныне и навеки развитие человечества пойдет кардинально иным путем. Теперь с высоты пройденных лет его мысли того времени казались несколько романтичными, узколобыми и наивными, поскольку информационное общество в значительной степени проигнорировало появление Зоны и со временем она для всех стала чем-то обыденным, как существование парламентов и правительств. Однако обнаруженный его подчиненным эффект и реакция последнего оживили в Старцеве те, казалось уже изрядно забытые, воспоминания.

— Постойте-ка! — Старцев поднял указательный палец вверх. — Выходит, если ни один прибор не принял сигнал, значит он был… узконаправленным!

Сотрудник резво закивал головой, довольный реакцией своего шефа. Неожиданно выражение лица Старцева с радостно-удивленного переросло в серьёзную озабоченность.

— Но… — он запнулся. — Тогда какая вероятность попадания луча пси-поля именно в самолет, а не в другую часть неба?

Было ощущение, будто Старцев разговаривал сам с собой, пространно смотря куда-то в потолок. Сидевший рядом с ним сотрудник смутно пытался догадаться, о чем конкретно думал его начальник, ощущая ту волнительную атмосферу, моментально возникшую после озвученного вывода.

— Так, Дима, а ну-ка еще раз давай подумай, только взвешенно и без эмоций, хорошо?

«А хладнокровия ему не занимать» — заметил сотрудник и согласно кивнул.

— Сколько самолетов засекли над Зоной в момент полета «Небесного взора»? — Старцев посмотрел на Дмитрия Химкина и тот, немного поразмыслив, предположил:

— Может американский АВАКС, да пару беспилотников-разведчиков?

— Ни-од-но-го, — по слогам ответил Старцев. — Я специально послал запрос командованию и выяснил, что в тот момент над Зоной не было зафиксировано ни одного полета. Есть неверное предположение, будто за аномальной территорией буквально денно и нощно бдят дроны, но это заблуждение. Во-первых, эффективность низка, а во-вторых, они слишком часто выходят из строя, чтобы их применять постоянно. Так вот, в небе непосредственно над Зоной находился один самолет. Запомнил, да? Теперь, друг мой, скажи, какова возможность, что пси-луч колоссальной мощности, сосредоточенный в узком угле был направлен именно на пролетавший самолет-детектор?

— Ммм…

— Правильно, ничтожна. Здесь и без всяких расчетов понятно. Площадь Зоны переменчива, однако девять дней назад она составляла… — он посмотрел куда-то вглубь папки с отчетами, — десять тысяч шестьсот семьдесят семь квадратных километров. А размер самолета… мне нужно продолжать?