На последнем предложении он положил свою ладонь мне на плечо, но я даже не шелохнулась, было больно от осознавания, что и он уедет от меня, и он бросает. Андрей вышел из комнаты, а у меня по щекам катились слёзы. И всё-таки он мудак. Я пошла наверх, к себе в комнату. Это был первый раз, когда я закрылась в ней, когда не хотела никого видеть, и это всё из-за Андрея. Все мои проблемы всегда исходили только от Волкова. В дверь постучали, я открыла и впустила Сару.

– Кать, все они такие. Не обращай внимание. Вернуться и прощение просить будут. Мне идти домой нужно, а ты на подарок посмотри, он очень красивый.

Сара вышла, а я подошла к столу, куда она положила маленькую коробочку. Открыв её, я увидела подвеску в виде гитары, но и её я не помню. У меня такой точно нет. Через секунду я поняла, почему я её не помню. Уменьшенная копия меня закрыла коробочку, взяла ее, подошла к книжному шкафу, взяла какую-то книгу и засунула коробочку в неё.

Тайник? А я о нём ничего не знаю или не помню. Интересно, коробочка до сих пор там? Гитара и опять Андрей. Вот почему я начала заниматься музыкой. Из-за него. Скорее всего, это было где-то на подсознательном уровне. Название книги я не успела прочитать, так как картинка вновь исчезла и появилась темнота. Но она была недолго, через секунду я увидела, как уменьшенная копия меня стоит, прислонившись к двери так, чтобы её не заметили, а через мгновение я услышала голоса:

– Что теперь делать? Вот скажи мне. Я говорила, что нельзя отпускать Андрея. Теперь она окончательно замкнётся в себе. Сначала мать бросила, затем смерть родителей, потом отъезд Виталия с Андреем, теперь ещё и смерть Сары. Что делать, я, например, не знаю, а ей всего десять. Что будет с её и так шаткой психикой? – это была бабушка. Это было после смерти Сары? Но этого подслушанного разговора я тоже не помню.

– Успокойся, она сильная, справится, – а это дедушка.

– Справится? Да, она к себе никого не подпускает. Тогда у неё друзья были, а сейчас нет никого. Она ото всех шугается и тебя даже к себе не подпускает. А ты был единственный, с кем она могла разговаривать и секретничать, кроме Сары. Даже Стас уже не может с ней находиться, а он любит её, как сестру родную. Но всё равно несмотря ни на что будет рядом.

– Дай ей время, и все восстановится…

– Восстановится?! Да она разговаривать перестала.

– Это после пережитого стресса. Тебе же сказали, что такое бывает и всё будет в порядке.

– В порядке? Два с половиной месяца прошло уже, а она молчит, но зато занимается спортом. Да, это очень важно. Я хочу, чтобы к нам вернулась наша Катя, которой она была хотя бы четыре месяца назад.

– Нужно ждать.

Резко всё оборвалось, и за долю секунды одна картинка сменилась другой. Была уже не ночь, а утро. Все сидят и завтракают. Молча. А в моём внутреннем мире что-то изменилось, что-то опять оборвалось и, кажется, я знаю что. После этого я помню всё, что было, но до того только аварию и страх перед машинами. Смерть Сары стала последней каплей для моей пошатанной психики. С этого всё и началось. Вот и отправная точка.

– Ну, что, Кать, поехали?

– Нет, я не сяду в машину. Не буду ездить в этом драндулете с болтами.

Я видела, как все сидели в шоке, как обречённость менялась радостью, но потом вновь обречённостью, ведь я уже была не той Катей, которую привела к ним мама. Я начала делать себя сама.

– Милая, тебе Андрей звонил. Привет передавал, – сказала бабушка, но явно пытаясь что-то выведать.

– Кто? Я Андреев никаких не знаю. Я на тренировку опоздаю такими темпами. И не называй меня «Милой», раздражает.

И вновь картинка исчезла, но это длилось недолго, через мгновение я оказалась в актовом зале музыкальной школы, точнее музыкального класса. Ведь это школа, куда я ходила заниматься спортом и всем остальным.

Волосы были фиолетово цвета, во рту жвачка, а на лице полно железа. Выглядела я не очень красиво, но на тот момент мне это нравилось. Странно, я помню этот момент, сейчас должен войти какой-то парень, и я с ним поругаюсь.

– Привет, Кать, это ты? Правда? Просто тебя не узнать, что с тобой стало? – поднимаю голову и вижу красивого парня, с короткими волосами, сверкающими глазёнками и добродушной улыбкой.

– Да, я – Катя, а ты кто? Я тебя не знаю. И отвечать не собираюсь на вопросы.

– Серебрякова, ты чего? Это же я – Вит, Виталя, болван неотёсанный. Не помнишь?

– Нет, я тебя, парниша, не помню. Вас тут много ходит. Всех запоминать не обязана. Покеда, парниша. Надеюсь, больше не увидимся.

Картинка исчезла, а до меня дошло. Это был тот самый добродушный Вит. Мальчишка, который защитил меня от Волкова. Тот, который всегда был рядом и смешил. Тот, которого я полюбила, как родного. Я стерла из памяти четыре года жизни, просто вычеркнула. Вот она, защитная реакция организма на внешние раздражители. Клин клином вышибают. Одно потрясение стёрло память, а другое восстановило, но почему я не вспомнила момент аварии? Почему это осталось для меня опять загадкой?

На душе остался какой-то неприятный осадок. Волков прав, я трусиха, взяла и убежала от проблем своим извращённым способом. И что теперь?

– Привет, малышка. Я опять к тебе пришёл, а ты всё также лежишь с закрытыми глазами и не реагируешь ни на что. Если ты меня слышишь, то иди на мой голос. Выкарабкайся, пожалуйста. Я очень виноват перед тобой. Прости меня, дочка. Я очень виноват именно перед тобой. Я не знал, что так всё произойдёт. Открой глаза. Останься с Антоном, бабушкой и дедушкой, они очень тебя любят.

Папа… опять этот голос, но он мёртв, я точно знаю. Глюки, именно они, мозг просто выделяет вещество, которое осуществило моё желание, услышать его ещё раз. Самый последний раз. Просто глюки, просто этого не может быть. И я это прекрасно знаю.

Закрываю глаза. Голос в моей голове прав, нужно вернуться. Пора уже стать собой и так всем шесть лет нервы трепала. Пора вернуться обычной Кате.

Вижу свет, но он не такой, как перед воспоминаниями. Пытаюсь открыть глаза, получилось только с десятой попытки. Рот не закрывается, что-то мешает, а в горле какое-то странное ощущение, что-то вставлено. Рядом странный звук и странное чувство, что я не дышу. Через минуты две понимаю, что, скорее всего, нахожусь под искусственной вентиляцией лёгких. Инстинктивно дёргаю рукой, чтобы избавиться от неприятного ощущения, но руки привязаны, не могу ими пошевелить. Чёрт, я ведь только отключилась и максимум, что сделала, так это ударилась головой об пол. Надо привлечь внимание, что ли. Начинаю бить рукой об кровать, через пару минут ко мне кто-то подлетает, тяжело дыша, в человеке узнаю Александру Максимовну.