А меня спросить типа не надо?

– А если я этого не хочу? Не хотите спросить моего согласия?

– Нет, считай, что я поставил тебя перед фактом, а ты должна принять это как должное.

Что сделать? Это хамство.

– Нет.

– Прости? – на этот раз он смотрел мне в глаза, не моргая.

– Я не буду с вами жить! Я не хочу находиться в этом доме ни секунды, не хочу просыпаться не в своей комнате и не в своей кровати. Я не хочу терять свою жизнь из-за ваших бзиков. Возможно, все в этом доме вас бояться, но не я, пуганные мы уже. Вы меня не напугаете и не купите. Не получится.

– С чего это ты решила, что я хочу тебя купить? – это единственное, что его интересует?

– Одежда, доступ к книгам, комната, да сам этот дом кричит о своей цене. Я могу сказать точно, что вы человек старой закалки, что привыкли покупать людей. Вам проще дать денег и заткнуть рот, убить человека для вас, как сходить в магазин, а вот разговоры не для вас. Я больше, чем уверена, что большинство ваших денег это что-то криминальное. Скорее всего, Вы – легальный вор. Хладнокровный, продуманный, бессердечный человек. Скорее всего, это связано с вашим прошлым, может, детством. Вы не знаете, что такое любовь. Вы не знаете ничего в этой жизни, хотя думаете, что этот самый мир у ваших ног. Не знаю, чем вы занимаетесь, но точно ни чем хорошим.

– И откуда ты это всё знаешь? Точно не через гугл.

– Ваши книги говорят о вас больше, чем вы думаете. Вы – это ваши книги.

– Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты? Знаешь, девочка, ты не знаешь меня, ты вообще ничего не знаешь!

– Но я права, вы этого даже не отрицаете.

– Тебе шестнадцать, и ты просто не можешь так рассуждать.

– Возраст это всего лишь цифра, а не склад ума. Можно быть гением в шестнадцать, но также можно быть полным идиотом в сорок.

– Всё в этом мире можно купить. И вещи, и людей.

Я не выдержала, этот взрослый мужчина рассуждал, как ребёнок, у которого отняли конфетку.

– Нет, не всё покупается в этом мире. Хорошо, да, в нашей современности можно купить всё, что угодно, но кое-что купить невозможно. Невозможно купить любовь, друзей, уважение, преданность, – и почти шёпотом, чуть слышно, – семью. Всё это важнее, чем ваши грязные деньги. Нельзя заставить человека вас полюбить, нельзя купить чью-то любовь. Её можно только заслужить.

Я перечитала столько книг, пересмотрела столько сериалов, но только сейчас в моём мозгу что-то щёлкнуло, и я поняла, что была полнейшей дурой, что мне сейчас даёт моё стремление к золотой медали? Что мне дает мои отличные результаты в спорте, если больше ничего у меня нет. Если я забыла самое главное. Я настолько погрязла в самобичевании, в своей депрессии и ненависти к людям, недоверие к каждому живому существу, что забыла самые элементарные определения. Я просто забыла, что такое семья, что такое ласковое слово, а ведь дедушка давал мне это, но я сама его прогнала, сама испортила свою жизнь одним словом «уходи».

Только сейчас я поняла, что хочу домой, хочу обратно к противному брату, к бабушке с её нотациями, к дедушке, к его ласковой улыбке, к Лилит, которая хочет меня убить. Я хочу вернуться хотя бы на утро, я бы все исправила, сделала бы всё иначе. Чёрт, какая же я всё-таки дура.

Я не хотела слушать, что он мне ответит, не хотела просто видеть этого человека. Хотя, наверное, я должна быть ему благодарна, ведь, если бы не он, то я бы никогда ничего не поняла.

 </p>

***

<p>

Прошла почти неделя ада. Прошло шесть дней с моего заточения в стенах богатого дома. С того момента, что мы разговаривали с Виктором, ничего не произошло, он меня игнорировал. Только изредка кидал на меня злые взгляды, а я прекрасно знала, чего хочу добиться.

Девять утра, как обычно завтрак. Сидим в полной тишине, здесь никто никогда не проронит ни слова, пока Виктор не разрешит, но это не про меня. Сегодня я должна отсюда выбраться, хотя бы на пару часов.

– Мне нужно в город, – просто произнесла я.

– Зачем? – этот голос стал мне настолько ненавистен, что я была готова действительно засунуть ему в глаз нож.

– Вы вчера сказали, что сегодня к нам придут гости, и я должна выглядеть солидно. А значит мне нужно в салон красоты, что сделать что-нибудь на своей голове, так как сама я не умею.

Я ждала ответа, мне нужен был только положительный.

– Хорошо, но к шести ты должна быть здесь в обязательном порядке.

– Отлично.

Я буквально побежала к себе, чтобы быстро одеться и выехать. Когда я была на улице, уже одетая и обутая, увидела перед машиной двух мужчин.

– Здравствуйте, Екатерина Ильинична, – кто бы знал, как меня бесило моё отчество.

– Просто Катя, Здравствуйте.

Эти омбалы были моими телохранителями, если вдруг я выходила из дома. Не знаю, чем думал Виктор, но я невзлюбила их от первой же фразы. Мы сели в машину. Я с Глебом Петровичем села назад, а Вадим Сергеевич сел за руль. Мне нужно было их убедить отвести меня не в салон красоты, он мне нафиг не сдался, а в школу. Пусть они контролируют каждый мой шаг, но пусть они это делают в школе.

– Заедем сначала в школу, на полчаса.

– Таких указаний не было, – услышала я спокойный и размеренный голос рядом с собой.

– Пожалуйста, мне нужно в школу. Виктор ничего не узнает, обещаю. Полчаса. Мы успеем до шести, клянусь, – я готова была и умолять, но только, чтобы они согласились.

– Зачем тебе туда? – Вадим был более понятливым, в отличие от Глеба, который только и делал, что выполнял приказы.

– Я хочу увидеть брата. Я ничего ему не расскажу, честно. Просто хочу его увидеть. Мне это необходимо.

– Полчаса. И ни слова, Глеб, дай девчонке с братом увидеться.

Я была готова прыгать от счастья и зацеловать Вадима, но это было бы странно, ведь ему уже за тридцать, и у него есть жена с ребенком.