«Новый сожитель». Вот как он меня рассматривает, а я этого вообще-то не просила.

– Вы знаете, что подростки неуравновешенные люди? А когда им шестнадцать, лучше тушить свет и бросать гранату? Знаете, что они слишком вспыльчивы, ненавидят весь мир и готовы убить всех и каждого в достижении собственной цели? А ещё они ненавидят родителей и большую часть родни и вообще людей, когда они им что-нибудь запрещают? Знаете, что они часто кричат и доказывают свою точку зрения, даже если она неправильная?

Я не закончила, но остановила словесный поток, так как заметила, что Виктор давно собирался меня перебить. Я стала ждать, пока он вставит свою реплику.

– Ты мне угрожаешь? – я усмехнулась, а он догадливый.

– Я? Что вы, нет, конечно. Просто напоминаю Вам всю ущербность сложившейся ситуации, и что в любой момент неуравновешенный подросток может вонзить в ваш пронзительный глаз нож, и совесть грызть его не будет, ибо переходный возраст. Жить с подростком опасно, особенно если удерживаете его силой.

Он откинулся на спинку стула и стал ждать продолжения моей речи, но я его удивила и в этот раз. Он точно не ожидал того, что я просто встану, развернусь и уйду в «свою» комнату.

Я не знала этого человека, но он меня уже бесил. Мне никогда в жизни не хотелось так сильно убить человека. Я села на«свою» кровать и поняла, что устала. Мне совершенно не хотелось думать и рассуждать, поэтому я откинулась назад и моя спина оказалась на кровати. Прикрыв глаза, я хотела заснуть, а проснуться в своей кровати, в своей комнате, в своём невыносимом доме. Я почти заснула, сквозь немую пелену сна, я услышала какой-то стук. Резко сев на кровати, я начала оглядываться и только через секунд десять я поняла, что стучали в дверь.

– Войдите, – не слишком уверенно произнесла я.

Дверь открылась, и в комнату вошла высокая молодая женщина с короткой стрижкой и уставшим лицом.

– Прошу прощения за беспокойство, но Виктор Борисович хочет вас видеть в своём кабинете через десять минут, – её нога была уже за пределами комнаты, как она сказала, – он не любит, когда ему хамят, но особенно он не любит, когда опаздывают. И ещё лучше переоденься, или он кого-нибудь заставит это сделать.

Не любит, значит? А какая мне разница, что он любит, а что нет? Похоже, лекция про неуравновешенных подростков ничем ему не помогла. Пора перевоспитывать дяденьку, а то я смотрю он тут самая настоящая гроза, которая готова убить при желании.

Переодеваться к ужину я не стала, ибо мне было плевать и на ужин, и на присутствующих людей на нём. Изначально я вообще не хотела никуда идти, но за мной прислали Павла, который сказал, что если я не спущусь, то будет очень худо всему дому. Ну, и напоследок добавил, что если не спущусь, то полечу туда у него на плече. А я прекрасно знала, что он выполнит свою угрозу, и послушно поплелась за ним.

Десять минут? Отлично. Я подошла к двери, на которой была надпись «Гардеробная». Это, наверное, сделано для особо тупых, то бишь именно для меня. Открыв дверь, я буквально открыла рот и тупо пялилась на представшую мне картину: это была отдельная комната с огромным количеством шкафов, от самых маленьких до огромных в самый потолок, огромным зеркалом, креслом и даже столом между двух шкафов, а с потолка свисала люстра. Это была огромная дорогущая люстра. Сколько у этого человека должно быть денег, чтобы позволить себе всё это?! Кем он вообще должен быть? На вид ему не больше сорока лет. Господи, куда я попала?

Подойдя к первому шкафу, я в нём нашла короткие и длинные платья в пол. Достав первое попавшееся, я резко поняла, что меня здесь ждали и готовились к моему появлению. Любое платье в этом шкафу было именно моего размера, не знаю, где возможно найти столько платьев маленького размера, но он как-то это сделал. Подойдя к следующему шкафу, я поняла, что этот шкаф – мой персональный рай. В нём висело огромное количество разнообразных рубашек: в клетку, в полосочку, просто разного цвета. Внизу, на полке, лежали свёрнутые джинсы, подобранные в цвет к рубашкам. Я села на корточки и открыла нижний шкаф, там находились кроссовки. Я чуть не изошлась слюной, когда увидела последние модели любимых фирм.

«Катя, успокойся! Возьми себя в руки! Он просто пытается тебя купить!» – кричал где-то в голове здравый смысл, но слушать его так не хотелось. Он был таким нудным, таким ненужным.

Переодевшись в рубашку, джинсы и кеды, я направилась в его кабинет. Только была маленькая загвоздочка в том, что я не знала, где он находится. Но, кажется, мне повезло, в коридоре стояла та самая женщина, которая сказала, что меня вызывают.

– Первый этаж, третья дверь слева, – я даже рта не успела раскрыть, как она уже мне выдала, куда идти.

Дойдя до нужной двери, я постучалась, элементарной вежливостью я обладала, дождавшись «Войдите», я открыла дверь.

– Присядь на диван, – произнёс он, даже не удостоив меня своим взглядом. Я хмыкнула, но села на кожаный диван возле стены. Его кабинет был прост: рабочий стол, какие-то картины, шкафы с книгами, ну, и диван, на котором я сидела. У него была огромная библиотека. Я не удержалась, встала с дивана и подошла к одному из стеллажей. На полках стояли самые различные авторы. Начиная нашими классиками, заканчивая зарубежными. Каково было моё удивление, когда одной из книг оказался роман Джейна Остина «Гордость и предубеждение». Я столько раз собиралась начать читать эту книгу, но руки никак не доходили. Я ещё раз восхищённым взглядом прошлась по полкам и внезапно сама себя одернула. Да, я просто восхищалась книгами, но это были его книги, а значит, я восхищалась им. Ты – это то, что ты читаешь. Восхищаться его книгами было равносильно тому, что я призналась ему в любви. Нет, этого никогда не будет.

– Нравится? – услышала за своей спиной насмешливый голос, – я смотрю, ты любишь книги. В этот кабинет кроме меня никто не заходит, но ты можешь приходить в любой момент и брать любые книги, – пауза на какие секунды, – удивительно, правда? Умели ведь люди когда-то творить шедевры, которые актуальны и по сей день. Современных писателей я не очень люблю, а вот классики – это настоящие гении…

– Вы позвали меня говорить о книгах? Если да, то я пойду, – перебив его, произнесла я. Мне не хотелось его слушать.

– Хорошо, присядь на диван, пожалуйста, – я повернулась к нему лицом, но с места не сдвинулась.

– Чего вы от меня хотите?

– Ничего особенного, хочу, чтобы ты жила здесь. Со мной и мамой.