– Ой, да не строй из себя жертву…
Дальнейших слов я не слышала, просто смотрела в одну точку и пыталась переварить новую информацию. Не знаю от чего, но на душе стало так паршиво, что захотелось выть так, как воет брошенный пес или волк на луну.
Я почувствовала, что кто-то берёт мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Я повернула голову и подняла взгляд – этим «кем-то» был Антон, а мне настолько было паршиво, что я даже не стала отдергивать. Не знаю, что именно он показывал или искал. Либо он показывал матери, что я никуда с ней не пойду, либо, как и я от новой информации, искал хоть какую-то поддержку даже в моем лице. Следующие слова матери не просто вернули мне слух и восприятие действительности, но и повергли меня в ещё больший шок.
– Кстати, мама, а за кого по договорённости Катя замуж выходит? С кем у вас очередная договорённость? С Волковыми, кажется. Она же должна продолжить традицию, так ведь, мамочка?
Я почувствовала, как Антон сильнее сжал мою руку, мне было почти больно, но я не обращала на это внимание. Ведь этого не может быть. Бабушка не могла так поступить, не могла. Они не могли так поступить со мной, просто не могли. Да, я заноза в заднице, да, я ходячая неприятность, да, я действую на нервы, но, чёрт, они не могут так со мной поступить. Или всё-таки могут?
Сзади послышался грохот, я обернулась и увидела Волкова, который стоял и тупо пялился на нас, а у его ног были осколки от, скорее всего, какой-нибудь кружки. Не знаю, что увидел Андрей, но он поднял руки в жесте «сдаюсь» и сказал:
– Тох, я ничего об этом не знаю. Честное слово. Вообще первый раз об этом слышу, а приехал только, чтобы отучиться последние два класса. Ведь аттестат из штатов тут никому не нужен. И я сейчас всё уберу, а ещё я не подслушивал, просто пить захотел.
– Вовремя, однако, – прорычал Антон. Что с этим человеком вообще творится? Кто подменил моего брата?
– Это правда. Андрей здесь только ради учёбы. У нас ни с кем нет договорённостей, больше нет.
– То есть раньше были? Это вообще как?
– Была, но теперь нет, поэтому живи спокойно.
Я не стала отвечать, но от осознания того, что я должна была выйти за Андрея по какой-то договорённости, внутри всё сжималось. Хорошо, что весь этот бред теперь не относится ко мне. Я бы никогда на это не согласилась, меня надо было треснуть по голове или сильно напоить, чтобы я сказала «да» в ЗАГСе, да, чтобы просто согласилась на этот весь бред.
– Волков, прошу, не трогай ничего, я сама всё уберу, а то мне вашей готовки хватило. Только переоденусь.
Я не стала ждать ответа, взяла рюкзак, который валялся всё это время возле моих ног, и пошла наверх, в свою комнату. Как только я закрыла за собой дверь и оказалась в безопасности от лишних глаз, слов, людей, спина сама собой оперлась о дверь, а тело начало оседать на пол. В конечном итоге я сидела на полу, обнимая ноги руками и уткнувшись лицом в колени. Платье, которое и так ничего особо не скрывало, задралось ещё больше, но это меня мало волновало. Мозгом я понимала, что всё в принципе нормально, ничего такого не случилось, но вот морально от всей этой ситуации я устала.
Собрав последние силы, я встала, подошла к шкафу, открыла его и достала футболку, которая была на три размера больше и вообще была мужской, а именно Тохина. Я часто забирала у него вещи. В основном это были футболки, но была у меня и одна его толстовка, которая просто лежала и ждала времени, чтобы я её надела. Немного подумав, я положила футболку на место, а достала эту самую толстовку. Надев её, я поняла, что она мне доходит практически до колен, а рукава пришлось закатать много раз, чтобы можно было увидеть руки. Она полностью скрывает мою грудь, которой собственно и нет. Если ещё накинуть капюшон и собрать волосы в хвост, то разница между девушкой и парнем полностью исчезает. Вот ещё одно доказательство того, что я никогда не выйду замуж. Конечно, это глупо так думать, но это было правдой. Надев шорты, я вышла из комнаты, очень надеясь, что мать ушла.
Когда я спустила вниз, не нашла вообще никого. Это было даже хорошо, спокойно убрав то, что разбил Андрей, я зашла на кухню и поставила кипятить чайник. Мне жутко захотелось чая. Не успела я сесть на стул, как позади меня раздался гневный голос:
– А я её искал. Катя, блин, знаешь, сколько я её искал?!
Когда я беру вещи брата, то ему об этом не говорю, именно поэтому происходят такие ситуации.
– Нет, – осторожно ответила я.
– И не надо. Отдавай мне мою толстовку. В ней по улице ходить надо, а не по дому. Тем более она новая.
Ну, начинается. Если бы я ё не взяла, он бы про неё забыл и всё.
– Мне прямо сейчас её снять? Или потерпишь десять минут?
Я повернулась к нему, скрестила руки на груди и посмотрела взглядом а-ля «Иди ты нафиг, милый брат».
– Потерплю.
– Отлично.
– Ну, и отлично.
– Не начинай.
– Злыдень.
Не знаю, что он мне ответил, так как была уже на пути к комнате. Переодевшись ещё раз уже в футболку и бриджи, футболка была его же, но это уже мелочи жизни. Её я точно не отдам. Пусть валит лесом, если что-то не устраивает.
– На, злыдень, – я кинула толстовку и попала прямо ему в лицо.
– Спасибо огромное, футболка тоже моя.
Надоел. Собственник чёртов.
– Антон, иди лесом, её я тебе не отдам. Так же, как и остальные.
– Остальные? Их много?
Чёрт. Язык – враг мой.
– Штук шесть. Мало, очень мало.
– Шесть? Катя, заведи себе парня и тырь футболки, толстовки и рубашки у него, а не у меня.
– Завести? Ты так говоришь, будто за парнем сходить так же легко, как в магазин за хлебом или подобрать котёнка на улице. Парень – это не домашнее животное и не продукт питания, которые продаются в магазинах и бегают по улице. Тем более с парнем куча проблем, то не делай, то не носи, с теми не разговаривай. Оно мне надо? И вообще, зачем мне парень, если у меня есть ты? Мне пока хватает. Хотя могу ещё Артёма попросить.
