– А парень у тебя есть?

Как у людей меняется мнение, когда они узнают о тебе что-то интересное.

– Есть.

Мне он не поверил, повернул голову к Антону и вскинул бровь.

– А я откуда знаю-то?

– Я про свою сестру знаю всё, а ей пятнадцать. Она без моего ведома и шагу не делает. Конечно, её это бесит, она много кричит и возмущается, но зато я знаю, кому вставлять пистон.

– Это забота или надзирательство? – спросила я, так между тем.

– И то и другое. Просто мне так спокойнее.

– Ну, это не про него, – и свершилось чудо, прозвенел звонок, из классов хлынули ученики, – советую сейчас идти покурить, иначе не успеете.

Сказав это, я встала и пошла в кабинет, иначе бы моя голова развалилась пополам. Я старалась игнорировать головную боль, но с каждой секундой это становилось всё сложнее и сложнее. Положив голову на парту, я закрыла глаза и наслаждалась тишиной.

– Твой дядя фараон?!

Так, начинаются вопросы, а значит, отдохнуть у меня не получится.

– Да, он самый. И скажи это всем, а то одно и тоже повторять не хочу.

– А, если…

– Нет, ваши задницы я не буду вытаскивать из ещё большей задницы. Я даже сама не использую эти «связи». Это тоже передай остальным.

Даже если бы он что-то ещё спросил, я бы ему не ответила, но к моему счастью он отстал. Зачем надо было в форме приходить, нельзя было в штатском прийти, что ли?

– У тебя проблемы? – это была Лилит.

– Нет, проблем нет. Я опоздала всего на шесть минут. Какие проблемы?

– Связанные с гитаристом, – а теперь Арсений подал голос. Гитарист? Чёрт.

– Ты что-то знаешь?

– Он опять ходит с гитарой. Так что не сложно догадаться. Тем более это уже традиция.

– Помоги мне. Ты мне должен, я тебя с утра не убила.

– А почему ты думаешь, что…

– Сеня!

– Не знаю, что тебе предложить. Тебе повезло, что он учится в параллельном, а не с нами.

– Ты меня утешаешь или издеваешься?

– И то и другое. Ладно, пойдём. Есть одна идейка, но она тебе не понравится, и ты не сможешь прятаться каждую перемену.

– А прятаться где?

– В курилке. Он туда не ходит. Он же святоша. Идёшь?

А у меня есть выбор? Либо сидеть в курилке, либо слушать очередную композицию, придуманную Витей.

– Иду.

Так называемая курилка – это была заброшенная теплица, недалеко от школы. Директор прекрасно знал, что там делают учащиеся, но ничего не говорил. Даже приходил туда, отдавал приказы и уходил. Я туда никогда не ходила, но зато Антон ходил. Что он курит, знали, наверное, все, кроме бабушки и дедушки. Для них он святой.

– Ты что тут забывала?! – как только мы зашли туда на меня обрушились сразу три озадаченных голоса.

– Долгая история. Сколько до урока, а то тут долго не протяну.

– Шесть минут, а потом две по двадцать минут.

– Ты издеваешься или утешаешь?!

– Я же сказал, и то и другое.

– Убью, сволочь.

Он промолчал, но посмотрел на меня очень насмешливым взглядом. Гадёныш малолетний.

Всё бы хорошо, но, когда гитарист появился в поле зрения, я испугалась.

– О-о, я забыл, сегодня же серенада. Поржем опять.

– Костров, заткнись, – рявкнула я. Это бесило. Им смешно, а мне вот прячься и мучайся.

– Ты чего бесишься? Он же не тебе её петь собирается, – я посмотрела на него убийственным взглядом. – А вот это очень неожиданно.

– Нет, блин, я тут просто так прячусь от жизни хорошей. Заняться больше нечем.

– Привет, – услышала я голос гитариста.

Голова болела, мозги не работали. Он как-то сказал, что, если у меня есть парень, то он отстанет. Парень вроде есть. Стоит вон рядом кулаки сживает. Стоп, а, как он тут оказался? Когда успел? Какой выход? А, если получится? Господи, убей меня на месте, чтобы я не мучилась.

Все получилось само собой, если бы я думала головным мозгом, а не спинным, то нашла бы выход и получше, но нет, головной мозг отказывался работать.

Любой нормальный человек, особенно девушка, представляет свой первый поцелуй далеко не в шестнадцать лет и не в курилке перед кучей придурков, но в моей жизни никогда не бывает ничего по-человечески.

Наверное, при первом поцелуе все что-то чувствуют, но я ничего не почувствовала, хотя нет, чувствовала, почему-то это был стыд и шок Волкова и остальных, но он быстро отошёл. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, это прекратил ни он, ни даже я, а школьный звонок. Пора собирать мозги в кучу и валить отсюда подальше. Я выбралась из цепких ручонок Волкова и пошла в школу. Сначала я шла, а, когда ушла из поля зрения курилки, побежала.

Осознание того, что я сделала, пришло только в кабинете географии, в середине урока. Голова начала болеть ещё сильнее. Я просто не могла думать о чем-то кроме этой чёртовой боли. Сил терпеть не осталось. Не знаю, что сказала мне географичка, когда я встала, быстро собрала вещи и вышла вон из класса. Я собиралась идти к Ане, а потом желательно домой, поспать. Дойти я не смогла только потому, что к головной боли прибавилось головокружение, и я села на первую попавшуюся лавочку.

– Почему он? – голова и так жутко гудела, а этот голос свалился на меня очередной болью в висках.

– Отстань от меня, тебя это не касается, – ответила я сквозь ноющую боль, встав с лавочки, я попыталась уйти.

– Я задал вопрос, – он, схватив меня за локоть, дернул на себя, и я вновь впечаталась в стену затылком. Боль вновь дала о себе знать, и я поморщила, но этот дебил этого не заметил.