— Передай генералу Тодзио мое согласие на проведение операции «Туман возмездия».

Сказано, сделано и получив добро от божественного Хирохито, огромная махина императорской армии завертелась. Прошло четыре дня с момента принятия окончательного решения и японцы вновь перевернули страницу истории войны, применив новый вид оружия.

Первыми под «туман возмездия» попали американские части находящиеся на Окинаве. Захватив этот стратегический остров, звездно-полосатые крестоносцы активно готовились к вторжению на японский остров Кюсю, срок его был определен первой декадой октября. Сделать это должны были лучшие подразделения морской пехоты, при поддержке стратегической авиации и флота.

Одиннадцатое сентября 1945 года было мало чем примечательной датой для солдат первой дивизии корпуса морской пехоты США. Устав от свершенного накануне марш-броска, они мирно спали, в ожидании того момента, когда капралы и сержанты прокричат ненавистную команду «Подъем!». Видя во сне родные просторы Оклахомы и Айдахо, Миннесоты и Канзаса, обнимая своих любимых Кэт, Пэм, Дороти и Ким, они не подозревали о страшной угрозе, что подкрадывалась к ним на крыльях японского бомбардировщика с чудным названием «Гинга».

Вылетев под покровом ночи со сверхсекретным грузом на борту, он взял курс на Окинаву ведомый опытными летчиками. Долгое время они готовили пилотов камикадзе и вот настала и их черед послужить интересам империи.

Ни один их них не дрогнул услышав то, что от них потребовал в своем секретном приказе император Хирохито. Каждый из них смело шагнул вперед и повязал на голове ленту смертника с личным знаком монарха, знака особой чести.

Чтобы локаторы «белых дьяволов» не смогли обнаружить самолет раньше времени, все время пути они летели над кромкой воды. Встречные потоки сильно колебали самолет, но трое отважных смельчаков смогли добраться до цели необнаруженными.

Желая ввести врага в заблуждение, летчики сделали большой крюк и приблизились к острову не с севера, а с запада. Выйдя точно в центре острова и распахнув бомболюк сбросили вниз свой смертоносный груз.

Никогда прежде бомбардировщики империи не несли столь легкий и в тоже время опасный груз. Тщательно закрепленные на случай болтанки керамические контейнера почти ничего не весили и позволили самолету добраться до цели раньше времени.

Летевший на задание экипаж ничего не знал о расписании патрулирования американских истребителей над Окинавой. Дети Ямато просто и без изысков сыграли в «чет нечет» и выиграли. Подкравшийся к острову, «Гинга» удачно попал в маленькую временную «форточку» патрулирования летчиков противника.

Был уже рассвет, когда пролетая над исковерканными войной лесами Окинавы, самолет высыпал на них свой хрупкий груз. Не было ни взрывов и вспышек, только глухие хлопки и треск разбитой посуды, который больше вызывает любопытство и удивление, чем страх и опасение. Выпущенный на свободу джин не обладал ни цветом, ни формой и подхваченный ветром стал расстилаться по острову.

Вылетевшему на задание экипажу повезло трижды. Кроме того, что они сумели незаметно добраться до острова и воспользовались патрульной «форточкой», японцы почти идеально сбросили свой смертоносный груз. Благодаря ветру чумное облако стало распространяться сразу по двум направлениям, на север и на юг.

Большая часть его обрушилось на спящих морских пехотинцев, благополучно миновав минные поля, вышки с прожекторами и пулеметами, ряды колючей проволоки и бдительных часовых. Ни один из них не заметил появление страшного врага, хотя многие услышали гул его невидимых моторов.

Впрочем, появление «Гинга» не осталось незамеченным со стороны американцев. Отчитываясь о проведенном патрулировании, второй лейтенант Роджер Ковенкост упомянул о непонятном инциденте случившимся с ним.

— Странные теперь пошли японцы, сэр. В 6.34 на курсе 25 я заметил самолет без опознавательных знаков. Это был японский бомбардировщик «Френсис». Я трижды атаковал его, он ни разу не открыл ответный огонь, хотя пушки его были расчехлены. После второй атаки у него загорелся правый мотор и он стал падать. Желая отомстить за погибшего брата, я атаковал «Френсис» в третий раз и очень отчетливо увидел японского пилота — молодой парень замолчал, облизнув пересохшие губы.

— Ну и что? Японец стал молить тебя о пощаде — попытался приободрить летчика дежурный смены капитан Сароян.

— Никак нет, сэр. Это был камикадзе и он радовался, сэр — выдавил из себя Ковенкост.

— Радовался?

— Так точно, сэр, радовался. Вернее сказать торжествовал как будто не я сбил его, а он меня — облегченно признался лейтенант. Он рассказал о своем кошмаре и теперь это стало головной болью капитана.

— Действительно, странный случай — удивленно протянул капитан, — ты говоришь, что это был камикадзе?

— Да, сэр. На его голове была повязка смертника. Нам такие специально показывали, когда вели инструктаж.

— Верно, верно, я это помню, — согласился капитан. Он на секунду задумался, а затем вынес свой вердикт.

— Наверняка этот фанатик собирался атаковать один из наших кораблей, что стояли у Окинавы и вчера ушли в плавание. Не нашел их, бензина мало, вот от страха и отчаяния, перед смертью и стал всякие рожи корчить. Все понятно?

— Так точно, сэр. Разрешите идти?

— Идите, — разрешил Сароян, — и вот, что лейтенант. Не надо отмечать про эти гримасы в своем рапорте. Укажите место встречи, время и то, что сбили. Остальное несущественно. Главное вы посчитались с врагом за брата, верно?

— Совершенно верно, сэр — браво отрапортовал Ковенкост, совершенно не подозревая, что сбитые им японцы все же одержали свою победу.

И пусть от легочной чумы пострадал всего лишь один батальон морской пехоты на юге и два десятка летчиков на севере острова, куда ветер донес малую часть ядовитого облака. Понесенный американцами ущерб никак не мог остановить готовящийся на острова десант, но судьба причудливо стасовала свои карты. Среди тех летчиков, что пострадали от чумной атаки оказался генерал Кертис Лемей, организатор мартовской бомбардировки Токио.

Его могучий организм долго сопротивлялся страшной болезни. Главного героя ковровых ударов по Японии срочно вывезли в Штаты, где для его лечения применили «чудо-средство» пенициллин. «Чудо» не подкачало, генерал остался жив, но превратился в полного инвалида, который не мог ничего делать сам. Посетивший Лемея Трумэн ужаснулся от открывшейся ему картины. Подписывая указ о награждении летчика медалью почета Конгресса, американский президент чуть слышно произнес: — Лучше бы было всем нам, чтобы он сразу умер.

Второй удар японского возмездия также не нанес серьезного материального урона вооруженным силам США. Запущенный с подводной лодки бомбардировщик сумел благополучно до гавайского острова Оаха, где находилась главная американская база Перл-Харбор. Однако новая атака императорского флота на знаменитую гавань не состоялась.

Главной целью одиночного японского самолета были прибрежные склоны острова. Прокравшись к острову на малой высоте, пилот стал двигаться с севера на юг вдоль горного хребта. Во время своего движения, пилот методично сбрасывал контейнеры с зараженными блохами, которые вызывали у людей бубонный вид чумы.

Японский бомбардировщик был замечен американцами лишь в тот момент, когда совершив свою миссию, он набрав высоту и атаковал американскую базу. По сигналу тревоги полученному от локаторов, прожекторные установки быстро обнаружили вражеский самолет. Пойманный в тугие столбы света он наверняка стал бы легкой целью для зенитных установок прикрывавших знаменитую гавань жемчужины.

Их тугие струи свинца быстро устремились к японскому самолету, которому некуда было деться. Одна из очередей даже повредила его левое крыло, когда бомбардировщик стрелою рванулся с небес и врезался в землю.

— Японцы как были тупыми и злобными дикарями фанатиками, так ими и остались — констатировал ночной налет врага, комендант военно-морской базы капитан первого ранга Сэм Аттенборо. — Их страна на ладан дышит, а эти дикари все пытаются укусить нас побольнее. Ставлю все свое месячное жалование против доллара, что цель этого налета были наши корабли, недавно покинувшие порт. Наверняка у японцев остались не выявленные военной контрразведкой агенты, которые сообщили об этом врагу. Но видимо на этот раз связь их подвела. Японец прилетел, а наших кораблей нет. Ушли в плавание — усмехнулся комендант, предвкушая мифическую горечь и разочарование японского пилота от сделанного им открытия.