Именно здесь, по словам Броделя, находится причина, которая заставляла средиземноморский мир относится с величайшей осторожностью к дальним морским походам в Индийский океан. Венецианцы помнили семейные предания XV века о былых днях, когда корабли уходили в Восточное Средиземноморье, в "страны Леванта", и город оставался без звонкой монеты: все ценности были вложены в торговый караван.
Громкая метафора из учебников "Купцы — это мешки с перцем" далека от истины, во всяком случае для стран Средиземноморья. Нет слов, пряности, особенно перец, обеспечивали в XVI веке постоянный высокий доход, сравнимый с прибылью современного нефтяного бизнеса. На пути из Калькутты цена этого легкого груза увеличивалась раз в двенадцать. В трудах по истории экономики подсчитано, что только в 60-е годы XVI века в Европу привезли не менее 20 тысяч центнеров перца. Но, по утверждению Броделя, торговля зерном в Средиземноморье по объему и затратам капитала немногим уступала торговле пряностями.
Венеция славилась не только тканями, но и цветным стеклом, бумагой хорошего качества: мельницы постоянно перемалывали горы тряпья, сырья для производства бумаги. Венецианские типографии печатали множество книг: прекрасно оформленные произведения античных авторов и европейских гуманистов, увесистые книги по богословию и огромные справочники, снабженные картами и Гравюрами. Это был рентабельный, рыночный сектор экономики. Экономика Средиземноморья удовлетворяла разнообразные вкусы и потребности: простые, непритязательные и самые изысканные — от соленого сыра из Сардинии и дешевой ткани из смеси хлопка и льна до удивительных вещей — мелких кипрских птиц, заготовленных в бочках с уксусом, прекрасного тяжелого бархата, великолепных изделий из кожи испанских мастерских. Средиземноморские товары пользовались в Европе неизменным успехом, мальвазия, крепкое вино из сахаристого винограда, появившееся в Греции в XV веке, завоевало европейский рынок от Англии до России. Хотя в Средиземноморье не было больших рыбных промыслов, мелкая соленая рыбка анчоус до сих пор входит в набор повседневных европейских блюд.
Изучение "структур повседневности", о чем постоянно говорил Бродель, позволяет сделать интересный вывод. Жители Средиземноморья, несмотря на различия религий, культуры, наречий, имели нечто общее, что объединяло их в далеких странах, вдали от дома. Это были особенности пищевого рациона. Оливки, сыр, молодое вино, овощи. Обязательно растительное масло. За пределами Средиземноморья его обитатели постоянно жалуются: нет оливкового масла, много жирных и молочных блюд, еда слишком обильная, хотя и дешевая. В Америке, в колониях Испании было потрачено много сил, чтобы сохранить привычный набор средиземноморских блюд, посадить оливковые рощи, развести виноградники, испечь хлеб не из кукурузной муки, а из хорошей пшеницы, такой же полновесной и чистой, как на полях Сицилии. В литературных произведениях стран Средиземноморья редко встретишь картины чревоугодия и обжорства, которые изображал Рабле.
В XVI веке центр экономической жизни Средиземноморья по-прежнему оставался в "узком четырехугольнике" знаменитых итальянских городов — Милана, Флоренции, Генуи, Венеции. Это были олигархические государства с развитой финансовой системой, изощренными методами государственного управления, многообразными видами хозяйственной деятельности и неизбежным расслоением общества, контрастами бедности и богатства. Мастера высокой квалификации получали в Венеции хорошую заработную плату, до 150 дукатов в год, ничтожная сумма в сравнении с доходами купцов и финансистов, они считали ниже своего достоинства объявлять ценность приданого меньше, чем на 3 тысячи дукатов. Известно, что в обменной лавке некого венецианца Бернардо за короткий период были совершены денежные операции на сумму 3 миллиона дукатов. В Венеции не утихали негодующие голоса, требовали, чтобы богачи отдавали обществу "излишки" своей прибыли.
Но Венеция оставалась привлекательным городом; приезжие, которые работали в мастерских, просили предоставить им права граждан города: "Они верно служили, изготовили тысячи метров хорошего сукна и шелка". Венеции служили солдаты и моряки из различных стран Средиземноморья: "благородный Отелло", показанный Шекспиром, не нуждается в театральной черной краске, это был араб из Испании или из Алжира, опытный воин, который должен был покинуть родину. Таких немало в XVI веке.
Бродель опровергает одну из "поверхностных истин": в странах Средиземноморья не было избытка потомственных и хорошо обученных моряков. Наоборот, постоянная проблема, с которой сталкивались правительственные канцелярии средиземноморских стран в XVI веке, — недостаток хорошего леса для строительства новых кораблей и ограниченное число моряков, которым можно было доверить морские экипажи. Опытных моряков нанимали на службу, не задавая вопросов о происхождении и родном наречии. В XVI веке в католических странах постоянно обличали "ренегатов", христиан, которые по своей воле бежали в Турцию и получали там завидные должности.
Во второй половине XVI века в мировой экономике происходили глубокие сдвиги, которые впоследствии определили судьбу Средиземноморья. Старинные города — Венеция и Генуя — утратили свое преобладание в морской торговле. Историки детально изучили пути торговых караванов Венеции с XIV по XVI век и пришли к выводу, что в 30-х годах XVI века полностью прекратились связи с Нидерландами. В таблицах показаны постоянные пробелы в колонках "Азовское море", "Константинополь", "Крит". Редко появлялись венецианские корабли в портах Северной Африки. В итоге остались две постоянные "венецианские линии" — Сирия и Египет.
Значительно сокращаются торговые пути Генуи. Генуэзские богачи преуспели в банковском деле, а в конце XVI века стали хозяевами международной системы платежей, прочно обосновались в Испании, держали в своих руках государственные финансы этой крупнейшей мировой державы XVI века.
Свой вклад в изменение обстановки в Средиземноморье внесли португальцы. В конце XV века они постоянно отправляют свои корабли в дальние походы, чтобы найти уязвимое звено в цепи перевозки традиционных восточных товаров. Португальцы нашли путь в Индийский океан, продолжили поиски в Юго- Восточной Азии. Настал тот день, когда на португальских морских картах появилась надпись: "Здесь острова пряностей". Древний путь перца и гвоздики был "надломлен" у корня, богатые и надменные торговые города Средиземноморья должны были признать свое поражение. В 1504 году венецианские купцы были в смятении: в Египте они не нашли товарные запасы перца.
Но торжество португальцев было непродолжительным. У португальского короля и его чиновников не было ни средств, ни опыта, ни умения, необходимых для продажи пряностей, была лишь наивная уверенность, что перец, привезенный в Лиссабон, на глазах превратится в золото. Португальцы не создали, в отличие от Испании, обширную колониальную империю, они основали небольшие опорные пункты в Индии и Юго-Восточной Азии, чтобы следить за древним морским путем. Но методы прямого насилия не могут принести пользу. Можно показать на множестве примеров, как терпеливо и настойчиво восточные мореходы обходили португальские барьеры, как заново была создана сеть морских сообщений, и товарные потоки вновь стали стекаться к берегам Красного моря, а караваны вернулись на старые дороги, которые вели к берегам Средиземного моря. И в середине XVI века венецианцы вновь взяли в свои руки привоз пряностей в Европу, привычный груз вновь заполнил трюмы итальянских кораблей.
Но это была временная победа. В конце XVI века начинается упадок средиземноморской торговли и вскоре тесно связанных с морской торговлей мастерских и мануфактур. "Запад начинает вытеснять Восток" — вот общая формула, которая определяла неизбежный упадок старинных торговых и морских городов Средиземноморья. Восток теряет свою ведущую роль в мировой торговле, исчезает сказочная привлекательность восточных вещей, которые вызывали зависть и восхищение европейцев. Мануфактуры Нидерландов, Англии, Германии начинают производить разнообразные и качественные товары, которые наполняют европейские рынки и проникают в страны Средиземноморья вместе с предприимчивыми капитанами "северных флотилий". В Средиземном море, проскальзывая вдоль берега, уходя от преследования испанских галер, один за другим появляются легкие английские суда, вслед за ними — голландцы... Начинается новый период в истерии древнего Средиземноморья.
