– Юные Мантии, – вещал генерал, – вы поступили верно, позволив Джи и Уразе наблюдать рождение новой эпохи. Некогда вершители истории, отныне они станут ее свидетелями.

Он снял шлем; показались знакомые черты, копна каштановых, с проседью волос, на лбу блестела фигурка змеи, кусающая собственный хвост. Раньше Абеке не подозревала, на какие ужасы способен Гар; теперь один только вид Пожирателя внушал ненависть и страх.

Мейлин застыла как натянутая струна, впервые очутившись лицом к лицу с убийцей отца.

От Пожирателя девочек отделяла всего дюжина футов – с такого расстояния попасть немудрено, а потом будь что будет. Абеке все отдала бы сейчас за лук и стрелы.

– Дядя Гар, – вдруг заговорила Дрина, заставив Шейна побледнеть, – пусть Гератон прикажет им убрать зверей. Я сражалась с Мантиями, от них в любой момент жди подвоха.

Гар недовольно хмыкнул и стукнул кулаком по ладони.

– Тебя они одолеть сумели, не спорю. Весть о твоем позоре уже достигла наших ушей. Однако со мной этот номер не пройдет.

Шейн с тревогой глянул на сестру, мысленно призывая ее замолчать. Абеке внимала как завороженная, не зная, что и думать. По идее, Дрина права – самонадеянно оставлять на воле Уразу и Джи. С другой стороны, перебей нилоанка отца на совете племени – до конца церемонии вряд ли дожила бы.

В суровости Гар не уступал Пожало, а Дрина явно своевольничала.

– Ты прав, генерал, – прошелестела Гератон. – Одно удовольствие смотреть на этих жалких букашек в новом, лилипутском обличье. Жаль, нет Бриггана и Эссикс для полной картины.

– Хочешь, встанем поближе? – воинственно спросила Мейлин, приняв боевую стойку. – Чтобы тебе лучше видеть.

– Почему нет? – оскалилась кобра. – Я не против перекусить.

– Смысл в этом сборище, если вы не собираетесь ни сражаться с нами, ни убивать! – в ярости выпалила Мейлин. – Все равно ничего не скажем!

Оставив Гара, Гератон принялась извиваться множеством маленьких колечек. Немигающие глаза вспыхнули желтым. Мейлин обмякла, зрачки расширились.

– Роллан, – забубнила она. – Позволь тебя защитить.

У Абеке упало сердце. Рука машинально метнулась к горлу.

Оцепенение длилось секунду. Мейлин вяло моргнула, как после долгого сна, в замешательстве огляделась. Внезапно ее черты исказила тревога.

– Что сейчас было? – шепнула она Абеке.

– Ничего, – решительно откликнулась та.

– Еще как скажете! – воскликнула Дрина. – Ваши звери ничто по сравнению с нашими.

– Сестра, замолчи, – взмолился Шейн.

Мейлин повесила голову. Страшная догадка пронзила Абеке: в глубине души подруга жаждет умереть.

– Много месяцев минуло с той поры, как я рассказывал о несчастье, постигшем Стетриол, – заговорил Гар, перекрывая смешки и ропот в амфитеатре. – Тогда Зеленые Мантии бросили наш континент на произвол судьбы, отрезав людей от внешнего мира. Как видите, я не врал. Но с просьбами покончено. Грядет война. Наводящий ужас Цонг не устоял перед нами. Королевский дворец лежит в руинах. Амайя и Нило пали, Эвра вот-вот покорится нам. Исход битвы предрешен, одержав верх, мы вызволим Ково из темницы. С талисманами в Эрдасе воцарится новый порядок.

При упоминании Ково Мейлин встрепенулась.

– В истории не бывает двух победителей, – заключил Гар. – Примкните к нам, или умрете! – Он торжественно вскинул руку, и толпа взревела.

– Ни за что! – воскликнула Мейлин с гневным отчаянием в голосе. – Человек, убивший моего отца, примет от меня лишь одно – смерть.

Абеке молчала, в душе кляня подругу за несдержанность. В ряды захватчиков они, понятное дело, не вступят, но подыграть можно, чтобы отсрочить неизбежное.

Гар мрачно усмехнулся.

– Как предсказуемо. Считаешь себя смелой, но ты просто глупа. Течение повернулось вспять, а ты продолжаешь плыть в прежнем направлении. Знаешь, что бывает с теми, кто долго плывет против течения? Они тонут. – Пожиратель картинно взялся за рукоять исполинского меча. – У вас день, чтобы передумать. А потом…

– Потом настанет мой черед. – Гератон разинула пасть, обнажив полые клыки. Мышцы в зеве напряглись, и на кончиках клыков показалось по капле зеленовато-желтого яда.

Абеке охватил чудовищный, ни с чем не сравнимый страх – беспросветный, где нет надежды на спасение. Повисло гробовое молчание. Цепенея от ужаса, Абеке с удивлением заметила, что захватчики боятся Гератон не меньше.

Наконец кобра медленно втянула клыки, мощные челюсти сомкнулись, только с подбородка свисала смертоносная капля. Раздвоенный язык отбросил ее Дрине на сапог. Девочка затопала ногами, пытаясь стряхнуть яд.

– Ну и дрянь! – выпалила она, скривившись.

Зрители замерли. Дрина осознала свою оплошность и прижала ладонь ко рту.

– Дрина, – позвал Гар, нарушив хрупкую тишину, – подойди.

– Зачем? – дрогнувшим голосом откликнулась та, испуганно косясь на брата.

Шейн стиснул зубы, его глаза расширились, но помочь он уже не мог.

– Подойди, – шипела Гератон, обвиваясь вокруг ее лодыжек. Чешуя больно впивалась в кожу, девочка чудом устояла. – Делай, как велит господин.

На негнущихся ногах Дрина двинулась к Гару. Паук у нее на плече заметался взад-вперед.

– Прошу прощения, генерал, если нечаянно оскорбила…

– Ближе, – скомандовал Пожиратель.

Абеке в страхе и смятении наблюдала, как Дрина, опустив голову, приближается к генералу.

– Вытяни руку! – приказал Гар.

Дрина протянула ладонь, ее пальцы дрожали.

– Тебе поручили добыть талисманы, хранящиеся в Замке Зеленых Мантий. Однако ты всех подвела.

Дрина не шелохнулась, красивые черты исказила гримаса ужаса.

– Дядя, прошу, пощади! Никому не пробиться через их заслоны.

Глаза Гератон снова вспыхнули желтым, в следующий миг паук – преданный зверь Дрины – попятился, задрал передние лапы. Под гипнозом кобры он вдруг завертелся, словно подхваченный невидимым водоворотом. Потом посеменил к обнаженному запястью хозяйки, остановился и занес мохнатые конечности для удара.

– За провал полагается кара, – вкрадчиво проговорил Гар. – Ты, племянница, не станешь исключением.

Раскачиваясь в гипнотическом трансе, паук обратил на Гератон многочисленные глаза.

Змея чуть заметно кивнула.

При виде оскаленных зубов Дрина сощурилась, пытаясь усмирить зверя.

Однако тот уже находился во власти Гератон. Похоже, в свое время Дрина, как и все захватчики, выпила Желчь. Оставив тщетные попытки обуздать паука, она постаралась стряхнуть его. Но мохнатые лапы держались крепко.

С поразительной для своего возраста скоростью Юмарис подалась вперед и больно вывернула девочке ладонь, заставив замереть.

– Давай! – шипела прорицательница. – Прикончи ее!

– Гератон, не надо… – начал Шейн.

Но паук уже вонзил острые, как сталь, клыки в запястье.

Хлынула кровь. Дрина вскрикнула, колени у нее подкосились. Глаза стали закатываться. Она рухнула на землю и затряслась в конвульсиях. Через секунду все было кончено.

Захватчики на трибунах подавлено молчали.

Дрожащим, но на удивление зычным голосом Юмарис начала скандировать:

– Слава Королю Рептилий! Слава Королю Рептилий!

– Слава Королю Рептилий! – хором подхватила толпа.

На лицах собравшихся читался ужас, однако никто не хотел стать очередной жертвой Гератон.

Внезапно Абеке осенило: жуткое зрелище предназначалось не только им с Мейлин, но и вражескому войску. Все до единого захватчики – от солдат до генералов – были пленниками в этой войне.

Пешками Гератон.

Не скандировал только Шейн. Бледный и молчаливый, он шагнул к Дрине, но кобра преградила ему путь:

– Надеюсь, ты не уподобишься сестре. – Шипение тонуло в оглушительном реве. – Настало время доказать свою преданность.

– Да, пора, – беззвучно откликнулся Шейн.

Он поднял голову. Абеке не верила своим глазам: Шейн смотрел прямо на нее, губы шевелились. Под крики воинов, лязганье доспехов и клацанье оружия девочка «услышала»: