– Ты что, не приехала? – спрашивает трубка голосом Свинтуса.

Вот это да! Вот это сюрприз! Выходит, не забыл меня, выходит, есть еще те, кому я нужна в этом мире!

– Приехала, родной мой, давно приехала! – кричу, что есть сил. – Только из вагона выйти забыла. Ох, не представляешь, как ты мне сейчас нужен. Дуй ко мне, если можешь, я скоро буду…

Мысленно прикидываю, что как раз за то время, что Свинтус с работы доедет до моей коммуналки, я успею приехать домой и привести себя в надлежащий вид вернувшейся из экзотического путешествия, всеми признанной актрисы.

Да, Димка, да. Не скули, как Маяковский на кухне, пока Лиля Брик с мужем любовью занимаются… В конце концов, я тебе ничего не обещала. Это ты мне обещал, а потом умер, предварительно нашу связь превратив в чисто дружескую… Интересно, отчего Артура ты не смущаешься, а от появления Свинтуса на истерики переходишь? Почему это? С Артуром я тоже чуть было во все тяжкие не ударилась когда-то. Ну, тогда, давно, окгда работали еще вместе. Если бы чуть-чуть в другом месте – так может и ударилась бы… А… Свинтус изначально тебе соперником казался. Еще тогда, при твоей жизни… Ну так, когда это было? Кто мы были тогда, и кто ныне? Я, знаешь, с наличием Ринки тогда тоже не стала бы мириться. А сейчас, пусть хоть сто их у тебя там загробных будет, ничуть не расстроюсь. Потому что связь у нас с тобой сейчас иная – крепче, важнее, искренне. Понимаешь, ты?

– Ты с кем там разговариваешь? – недоумевает Свинтус в телефоне. Ой! А я его, что ль не выключила?

– Да есть тут один, расскажу при встрече.

– Слушай, я с работы всего на час ушел. Если ты не на вокзале, на фига просила тебя встречать? Я тут, как идиот, перед вагоном торчу…

– Правда? – попросту не верю своим ушам. Выглядываю в окно, и не верю теперь уже глазам. В длинном, как обычно, измятом, светлом плаще – сколько лет прошу его выбросить или гладить научиться, а Свинтус все огрызается, – спрятав короткостриженную – это уже что-то новенькое! – голову куда-то за воротник, возвышается над опустевшим перроном мой родной, мой привычный и нужный Свинтус. – Сейчас буду, не уходи никуда!

– Гражданка, слышите?! – проводница, привыкшая к неповиновению пассажиров, заранее сердится. – Тут вам не переговорный пункт! Освобождайте полку-то! Знаю я вашего брата, сейчас собираться начнете, насорите мне тут.

Прерываю, наконец, связь, обрубаю надежды привести себя в порядок. Ничего, и такая сгожусь. Все нужные формы пока, слава тренировочному залу, при мне, а экстравагантность с неотразимостью можно и поведением воспроизвести.

– Конечно, конечно, – улыбаюсь примирительно. С недавних пор профессию проводника уважаю, как одну из самых тяжелых и неблагодарных. Потому в мгновение ока соскакиваю с полки, стаскиваю постель, хватаю сумку, – Уже исчезла! – заверяю. – Спасибо за первоклассное обслуживание.

– Ишь, хамит еще. Много вас таких, на всех первоклассного обслуживания не напасешься. За первоклассным, вон, в СВ садитесь… – бубнит проводница, постепенно становясь мне не слышимой и не интересной.

Стоп! – замираю в двери вагона, пронзенная острым непониманием.

Дим, но ведь я Свинтуса не просила меня встречать! Точно не просила. Я же не сумасшедшая, я ж себя помню… Пошутил? А откуда бы он тогда знал вагон и время прибытия? Откуда бы он тогда вообще знал, что я приезжаю? Что происходит, Дим?

Стою, требовательно уставившись на стену тамбура, жду от Димки немедленной надписи с ответом. Есть! Краска на стене немного темнеет, но…

– Ты что, спускаться сама не умеешь? – Свинтус улыбается внизу.

– Погоди, тут мне должны… – естественно, стена уже приобрела свой нормальный естественный цвет. Как показали опыты с Валентином, Димка не терпит наличия посторонних при чтении. Ну и ладно.

– Лови! – сгружаю Свинтусу сумку, сама готовлюсь прыгнуть следом. Не потому, что не умею пользоваться лестницей, просто, так – интересней…

Не ожидавший таких маневров Свинтус инстинктивно отбивает мою сумку и… ручка отцепляется и улетает под вагон.

– Я туда не полезу! – готовится защищаться Свинтус. Но я сегодня добрая и не требую никаких жертв, и на такое его малодушие реагирую совершенно спокойно.

– Так и знала. – смеюсь, – Будешь идти в обнимку с сумкой! А имел дивный шанс пройтись в обнимочку со мной!

– Знаю! – Свинтус, отстегивает ремень от своего портфеля и дарит моей сумке. – Портфель можно и за маленькую ручку нести… – поясняет благодушно.

– Ура! – сообщаю, радуясь всем эти нелепым бытовым подробностям.

Как мило, Димочка, когда случившееся со мной оказывается бытовой мелочью, а не грандиозной трагедией. Знаешь, Свинтус совсем прежний, совсем не почужевший. Смешно вспомнить: в последнюю встречу он казался мне абсолютно посторонним человеком. Смотрю на него сейчас и понимаю, как ошибалась. Впрочем, мне сейчас все родное, что с Гннадием, Лиличкой и поездом не связано.

Обрати, кстати, внимание. Свинтус сменил оправу очков и напялил галстук. Как думаешь, «special for me», или просто мальчик, побывав в загранкомандировке, решил начать следить за собой с удвоенными силами?

Дим, ну что ты дуешься? Ах так, ладно, я тоже с тобой разговаривать не буду! Переключусь на Свинтуса.

– Почему без цветов? – спрашиваю сурово.

– Фи, Марина, – Свинтус знакомо кривится, – Вообще трупы не люблю, а трупы растений, так тем более… – он деловито освобождает перрон, подталкивая меня к вокзальной лестнице.

– А оркестр где? – не отстаю, причитая на ходу. – Такое торжественное событие – ты сентиментально встречаешь меня с поезда – а мы его совсем без помпы отмечаем…

– Торжественным событием было бы, если б ты изволила не опоздать. Нет, ну надо же! И поезд вовремя пришел, и ты в этом поезде была – не имела ни одного шанса заставить себя ждать. Но, умумдрилась-таки… Узнаю тебя, Марина…

Ты не удивляйся, Димочка, когда-то в ранней юности я и впрямь была большим опоздальщиком. Потом исправилась. Но у Свинтуса свои странности: от однажды сделанных выводов никогда не отказывается. Думаю, если бы даже я сделала пересадку пола, Свинтус не стал бы менять единожды отведенных мне его мозгом характеристик. Да, точно! По-прежнему величал бы меня женщиной, и даже совокуплялся бы со мной время от времени, отнюдь не считая это извращением…

– И встречать я тебя, между прочим, всякий раз порывался, да ты все отнекивалась. – Свинтус все продолжает шутливо распекать упреками… Странная у нас с ним дружба – колючая.

– Ты не правильно порывался! – отвечаю. – Нужно говорить: «Я хотел бы тебя встретить. Можно?» А ты всегда ворчал: «Тебя ж еще, небось, и встречать нужно…» Конечно, я говорила: «Брось! Сама себя встречу…» Не могла ж я тебя напрягать… Я ж хорошая.

– А сейчас испортилась и смогла, да?

– Вот как раз насчет этого я и не уверенна. Только не шарахайся сразу. Скажи, я действительно тебе звонила?

Свинтус окидывает меня долгим и подозрительно встревоженным взглядом.

– Соблазняешь, выражаешь недовольство, или забыл, где машину поставил? – спрашиваю спустя время.

– Откуда знаешь, что я за рулем? – удивляется Свинтус.

– Дедукция! – хвастаюсь, – Мимо выхода, что к метро, мы уже прошли, а на такси ты ради меня в жизни не раскошелишься…

– Логично, – Свинтус, кстати, какой-то растерянный. Видно, что нечто ошеломляющее собирается показать, да не хочет так сразу рассекречиваться. Он всегда обожал устраивать сюрпризы, за что я его и любила… – Колымагу мою, ты, кстати, знать должна. – заявляет невзначай с каменной физиономией, – Я ее у твоего знакомого покупал. Так уж судьба распорядилась.

– Судьба? – замираю настороженно. – Давно это ты стал оперировать такими чуждыми и закрытыми для тебя понятиями? Судьба! – передразниваю. – Да ты ж отродясь при упоминании этого слова плевался…

– И сейчас плююсь, – для наглядности Свинтус несколько раз плюнул, нет, не под ноги себе, как во времена бойкой юности, а три раза и через левое плечо… Ой, Димочка, что творится с человеком!!! – Плююсь, но произношу. Я ж существо податливое, чужому влиянию подвластное…