Кандидат не спал всю ночь и, когда ему объявили результаты выборов, долго не мог поверить, что победил. Все-таки он стал мэром этого города. Теперь он здесь хозяин.
Дежурство началось как обычно. Начальник прочитал длинную нотацию о соблюдении прав человека и о презумпции невиновности. Потом зачитал приказ об усилении борьбы с преступностью. В завершении, до сведения личного состава довели информацию, что на прошлой неделе в соседнем районе два наркомана убили старушку. В ее кошельке было всего двадцать два рубля.
— Не понимаю, — сказал Толик, садясь за руль патрульной машины. Столько говорят о наркотиках, фильмы показывают. Да у каждого подростка среди друзей, наверняка, есть пара наркоманов. Они же все видят. Видят ломки, опустевшие глаза, потухшее сознание. Неужели самому нужно наступить в дерьмо, чтобы понять, что это дерьмо?
— А че им еще делать? — спросил напарника Коля. — На танцульки ходить?
Так там они и покупают героин. Что они видят в этой жизни? Какие у них перспективы? Работать не хотят. Вот и ищут способ, чтобы убежать от действительности.
— Убежать… да что они вообще знают о жизни?
— Талян, не заводись. Ублюдки они и есть ублюдки. Это же естественный отбор. Кто колется? Одни придурки, мразь. Им и так не место среди нормальных людей. Так что с каждой их смертью мир становится чище. А пока они не померли, наша с тобой задача оградить нормальных людей от этих отбросов.
«Шестой девятому», — промычало радио.
— Девятый слушает, — ответил Толя.
— Езжайте к парку. Там найдете Белова. Поступаете в его распоряжение.
— Понял, шестой. Отправляемся в парк на усиление Белова.
«Жигули» заурчали и поехали по проспекту, оставляя за собой еле уловимый шлейф сизого дыма. Всю дорогу Толя думал над разговором, который только что состоялся. Может и правда это естественный отбор? Если в мире животных выживает сильнейший, то в мире разумных существ — то есть людей, должен выживать умнейший? Ответа на свой вопрос Толя так и не нашел. А Коля думал о завтрашней поездке загород. Собираются школьные друзья. Будут есть шашлык и пить вино.
Еще на подъезде к парку патруль заметил в поведении толпы что-то не ладное. В воздухе присутствовала какая-то нервозность. Молодежь разбилась на группки и совсем не танцевала. У ворот стояли «Жигули» Белова. В машине никого не было. На крыше беззвучно мигал синий маячок.
— Скорее! Где вас черти носят! — крикнула немолодая женщина, с билетной сумкой на шее.
— Спокойно, мамаша, — сказал Толя, выходя из машины. — Мы уже здесь.
Теперь все будет в порядке.
— Какой к черту порядок! Инспектора вашего ножом ударили. Тут парень на машине был. Они с товарищем его в больницу повезли. Может успеют.
— Кто ударил? — нервно, чуть ли не крикнув, спросил Толя.
— Парень какой-то.
— Он к клубу побежал, — сказала девушка, показывая в сторону аллеи, в конце которой было массивное ветхое здание клуба железнодорожников.
— Как он выглядел? — спросил Николай.
— Как-как… Молодой. В синей куртке, — сообщила приметы билетерша.
Толя передал по радио о случившемся и побежал вслед за напарником.
Николай бежал по аллее, бросая по сторонам короткие взгляды. Синего цвета на улице не было вовсе. Возле дома культуры он остановился на мгновенье и, резко развернувшись вокруг своей оси, осмотрелся вокруг. По аллее приближался напарник.
Вдруг из магазина, левее клуба, вышел молодой человек в темно-синей куртке и через несколько шагов свернул за угол. Николай рванул в его сторону.
Через несколько секунд он уже, перепрыгнув низкие придорожные кусты, пересекал проспект. Автобус и два грузовика взвизгнули тормозами.
Выскочив за угол, Николай увидел парня в синей куртке, протягивающего приятелю пачку сигарет с торчащим из нее оранжевым фильтром. Не раздумывая долго, Николай слёта ударил его дубинкой по спине. Тот вскрикнул, выгнул лопатки и повалился на колени.
— Ты одурел что ли?! — крикнул его приятель.
Ответом был удар резиновой палицей по лицу, справа налево. Приятель подозреваемого развернулся вокруг своей оси и упал лицом вниз на опавшую листву. Парень в синей куртке повернул голову в сторону милиционера.
Николай нанес еще два коротких удара. Один из них пришелся по ребрам.
Подозреваемый снова вскрикнул и свернулся от жуткой боли ужом. Николай нанес еще три удара. Подбежавший в этот момент Толя обхватил тело напарника, прижимая его руки к бокам, и резким движением откинул в сторону.
— Убери этого сумасшедшего! — кричал лежащий на земле приятель избитого молодого человека, — Он убьет его!
Издалека приближались звуки сирены. Вскоре четыре патрульных машины остановились возле магазина.
В отделении милиции выяснилось, что Николай пытался задержать не того, кого было нужно. Тот, кто ударил милиционера ножом, был задержан через час, в соседнем районе на автобусной остановке.
— Ты что, последний ум потерял? — орал начальник отделения. — Чего ты на него набросился?
— Я хотел его задержать, он оказал мне сопротивление, — оправдывался Николай, — Мне что, через «будьте любезны» просить убийцу сесть в мою машину?
— Какого убийцу? С чего ты взял, что он убийца? Таких курток в городе сотни! Того, кто ударил Белова ножом, сейчас на втором этаже допрашивают.
Он во всем признался. И свидетели его опознали. А твой пацан сейчас сидит и жалобу на тебя пишет. Что ты ни с того, ни с сего избил его среди бела дня.
— Он сопротивлялся, — возмущался Николай. — Мне пришлось защищаться.
— Вот и защитился, сломал ему два ребра! А теперь он на тебя в суд подаст.
Время сейчас, сам знаешь, какое. Если тебя только с работы выгонят считай повезло. В худшем случае пять лет получишь.
— Я же говорю, он на меня первый напал!
— Дурак, свидетель у него есть. А свидетель говорит, что ты подошел сзади и начал его избивать. И ему тоже палкой саданул.
— Так что же мне делать? — с недоумением спросил Николай.
— Пиши рапорт о случившемся и мотай домой, завтра суббота. Господи, как я от вас устал, — простонал начальник отделения.
Николай написал рапорт, сдал пистолет и побрел домой. В голове вертелась только одна мысль. Его обязательно выгонят из милиции. Не просто выгонят, а с позором. И хорошо, если не посадят. В прошлом году в соседнем районе осудили шесть сотрудников внутренних дел за избиение подследственных.
Всем дали по восемь лет строгого режима. Господи, как же в тюрьму не хочется. Что же делать… Николай не заметил, как на город спустились густые сумерки. Он долго шел вдоль дороги и теперь, остановившись возле автобусной остановки, закурил в ожидании автобуса.
— Что же делать… — прошептал Николай, опершись о железный поручень остановки.
«Убить свидетеля, — сказал кто-то».
Николай вздрогнул и обернулся. Рядом никого не было. Николай осмотрелся вокруг. На остановке он стоял один, и даже пешеходная дорожка была пуста.
— Что за ерунда, — пробормотал Николай, и тут его осенила догадка.
Ему никто не ответил. Он так сильно задумался, что его же собственная мысль показалась ему кем-то сказанными словами. Николай еще раз спросил сам себя, — «Что же делать?» — Внутренний голос повторил мысль. — «Убить свидетеля». — «Нет. Это невозможно». — «Тогда тебя посадят». — «За что?» - «За избиение». — «Нет, я, конечно, ударил его несколько раз, но не сажать же из-за этого в тюрьму». — «А что тебе за это орден дать?» — «Тюрьма… Я же не выдержу там и недели. Я же не смогу…» — «Тогда убей и не придется в тюрьму садиться. Нет свидетеля — нет и обвинения». — «Нет». — «Да!» настаивал внутренний голос.
Дома Николай не стал ужинать, а сразу же повалился на кровать. Он не мог заснуть до самого утра. В его голове, словно закольцованная, крутилась одна единственная мысль. — Что же делать? — И ответ всегда находился только один…
На следующий день у Николая был выходной. Он провел его дома. А в понедельник утром дворник обнаружил в парке повешенного молодого человека. Того самого, который должен был выступать свидетелем по делу об избиении подростка сотрудником милиции. В кармане у него лежала записка:
