Нет, вы не подумайте, работали мы вовсе не похитителями чужих барышень, а как раз наоборот – сыщиками. Наше с Георгием детективное агентство Order давно уже славилось как одно из самых лучших в городе. Собственно, достойных упоминания агентств в городе было всего два. Наше и вражеское. О вражеском, естественно, я говорить не хочу.

Впрочем, речь сейчас не об этом, а о том, что мы договорились закрыть свое агентство – будь оно трижды неладно (хотя нет, ладно, пусть будет ладно, все-таки любимое дело и источник дохода как-никак) – и заставить себя отдохнуть. А Жорик, конечно же, все испортил!

В полном молчании мы приволокли в дом гостью, которая пребывала в состоянии глубокого обморока, и громадного размера чемодан, стоявший ранее у ног Георгия. И барышня, и чемодан весили примерно одинаково. Я, разумеется, предпочла считать неподъемным чемодан. Еще не хватало расхваливать хрупкость посторонних блондинок! Жорик заботливо возложил обе находки на диван в гостиной и как ни в чем не бывало начал разговор:

– Здорово, что ты проснулась и так вовремя выглянула в окно. Очень меня выручила. Я бы и сам, конечно, справился. Но со значительно большими временными затратами.

Эти сомнительные похвалы ничуть меня не подбодрили, тем более что изрекал их Жорик наверняка нарочно, чтобы подействовать мне на нервы и оттянуть время на объяснение главного.

– Где и зачем ты ее украл? – я решила действовать напрямик. – С какой стати тебе пришло в голову таскать по ночному поселку посторонних женщин?!

Жорик фыркнул и окинул меня презрительным взглядом, тем самым явно обвиняя в тугодумии.

– Скажи, пожалуйста, а что бы ты делала на моем месте?! – многозначительно спросил он.

– Отвечала бы на вопросы по существу! – отрезала я.

Огрызнулась и тут же ощутила болезненный укол совести. В конце концов, насколько бы подозрительно хорошенькой ни была блондинка, она, похоже, действительно попала в беду, а Жорик, кажется, и впрямь действовал исключительно в пределах компетенции бывшего сотрудника уголовного розыска и нынешнего частного детектива.

– Прости… – осторожно начала я, мысленно напоминая себе, что миллион раз обещала спокойно относиться к неумению Жорика по-человечески объяснять происходящее и к его поразительной способности превращаться в соучастника любых неприятностей, происходящих в радиусе десятка километров от нас. – Извини, что я нервничаю, – самокритично подчинилась я совести. – Все никак не могу привыкнуть к твоей манере ни с кем, кроме себя, не считаться…

– Ну что ты, – почти ласково улыбнулся в ответ муж, – это ты извини меня. Я сам виноват. Вечно ничего толком не объясню… Все думаю, ты поумнеешь и сама что-то понимать научишься…

Мы непременно разругались бы вдрызг, но тут блондинка застонала.

– Секундочку! – хором отмахнулись от нее мы, стараясь придумать друг для друга наиболее изощренные ехидные извинения, но блондинка невежливо продолжила стоны.

И тут я опомнилась окончательно:

– Лед-нашатырь-кофе! Девочке же плохо! Быстро вызывай скорую!

– Скорую нельзя, – мрачно вздохнул Жорик и добавил совсем уж меня добившее: – Девушку хотят убить, ее надо спрятать.

«Спокойно, сейчас не до оплакивания собственного комфорта, – приказала я своему эгоизму. – Не будь я Катериной Кроль, если не сумею немедленно взять себя в руки!»

И добавила уже совершенно спокойно и взвешенно:

– Тогда давай позовем Артема.

Вот уже год, как мой бывший сосед и нынешний друг семьи являлся дипломированным медиком. Кроме того, Артем был многим обязан нам с Жориком, поэтому можно было рассчитывать на его понимание и молчание.

Пока Жорик будил Артема, я украдкой переводила взгляд с нежданной гостьи на собственное отражение в зеркале и обратно. Пришлось даже причесаться – мелкие овечьи кудряшки, одуваном торчащие вокруг перепуганного бледного лица, выставляли меня слишком уж в невыгодном свете по сравнению с несчастной жертвой и ее безупречно прямыми тяжелыми локонами. По мере приведения прически в порядок я становилась увереннее и добрее. Неприязнь к блондинке сменилась жалостью. Девочка оказалась совсем юной. И ей действительно крепко досталось. Разорванная блузка, страшные ссадины на левом плече, опухшая, явно от удара, скула, запекшаяся рана на лбу… Господи, что могло случиться? Я отковыряла от стенок морозилки кусочек льда и, обернув его полотенцем, приложила к щеке блондинки. Девочка снова застонала и вдруг распахнула глаза. Полный слез взгляд зеленых глаз выстрелил в меня мольбой о милосердии. Это произошло так неожиданно, что я с диким визгом отскочила к двери.

– Не двигайся, не шевелись, не разговаривай! – автоматически причитала я. – Тебе сейчас приведут врача…

Похоже, мой крик порядком напугал потерпевшую. Она в испуге закрыла лицо руками и снова потеряла сознание.

– Ребята, вы что, с ума сошли, – бормотал входящий в это время в гостиную Артем. – Я ж типа ветеринар…

– Вот, – игнорируя его слова, Жорик кивнул в сторону гостьи.

– Ничего себе! – восхищенно присвистнул Тема и сразу словно забыл о своей специальности.

Да! Внешность блондинки не в силах была испортить даже вспухшая скула. Артем с интересом занялся осмотром пациентки, затем спросил:

– Госпитализировать будем?

– Нет! – хором ответили мы.

– И правильно, – одобрил Артем. – На самом деле нет ничего страшного. Просто ушибы… Правда, раз она теряла сознание, значит, возможно сотрясение мозга… Пусть отлежится. Думаю, типа сама очухается. Если сотрясение не сильное, то все типа будет нормально…

Артем сходил к себе в комнату, притащил какие-то отвратительно пахнущие мази. Распечатал бинты. «Как хорошо, что он все время таскает с собой аптечку», – быстро подумала я, забыв, как совсем недавно высмеивала в нем эту запасливость.

Артем молча протянул мне пузырек с какой-то жидкостью.

– Сколько раз и в каких количествах ей это давать? – спросила я.

– Это типа тебе. От нервов. Дядя Жорик просил захватить, – улыбнулся Артем.

Я представила, как сейчас разобью этот пузырек о голову бывшего соседа. Нет, лучше о голову Жорика. А лучше и о ту, и о другую. Увы, пузырек был только один. Я молча взяла лекарство.

– Шучу, – невозмутимо продолжил друг семьи, – там, на этикетке написано, как принимать. Это придаст нашей гостье типа жизненных сил.

Наглость росла в бывшем соседе значительно быстрее интеллекта.

– Темочка, – сквозь зубы проговорила я, – чем дольше тебя знаю, тем больше поражаюсь, как можно быть таким свинтусом…

– Сам страдаю, – честно признался он, примирительно улыбаясь.

С ранней юности наблюдалось у нашего Темки некое странное умение улыбаться всем лицом. Каждой веснушкой, каждой ресницей, даже ушами… Будто лампочку у него внутри зажигали. Злиться на него после такой улыбки я не могла.

– Тебе типа хорошо, ты меня редко видишь, – кривлялся Темка, совершая параллельно какие-то манипуляции с ранами постепенно приходящей в себя блондинки. – А я с собой вынужден находиться в постоянном контакте. Мне хуже, чем тебе, Кать…

– И мне… – попыталась было приподняться и что-то сказать блондинка, но Тема многозначительно приложил палец к ее губам, уложил девушку обратно в постель и настоял на необходимости полного покоя.

– Вам нужно поспать, – заверял он, параллельно шепча еще что-то утешительное и колдуя над компрессом, обещающим полностью реанимировать блондинкину внешность. – Утром вам будет значительно лучше.

Через несколько минут мы с Жориком и Темой кутались в пледы на веранде, грея руки чашками горячего чая и стараясь говорить как можно тише, чтобы не тревожить спящую в гостиной гостью.

– Ну, дядя Жорик, – Артем называл Жорика так, как привык с детства, – типа рассказывай.

Жорик пристально оглядел нас, будто прикидывая, можно ли доверять такому обществу.

Хитрым заворотом нижней губы Тема сдул с глаз свою белобрысую длинную челку и, откашлявшись, повернулся к Жорику: