— А, Миа, привет. Чего орешь?

Знакомьтесь, это Сирий Вонг, брат моего босса и эксцентричный гений. Правда милашка?

К чести сказать, я уже пришла в себя (это все целительная сила освобождающего крика), поэтому нападение получилось более-менее достойным.

— У тебя на столе труп.

— Да, — Сирий бережно поправил на объекте разговора простыночку и, опершись бедром о стол, насмешливо уставился на меня. — И что?

— Почему у тебя на столе труп? — возмутилась я уже уверенней. Они тут совсем распустились.

— А что? — мужчина нарочито вытаращил глаза, изображая недоумение.

— И он лиловый, и прикрыт розовой кружевной простынкой, — я обличающе ткнула в деталь, смутившую меня больше всего.

— И что?

На самом деле, общаться с нашем «великим гением» очень вредно для здоровья, а особенно для психического самочувствия. Было время (на заре моей карьеры в этом учреждении), когда этот тип доводил меня до слез, и хотя я уже давно обросла необходимой броней, общение с ним, все же, старалась сводить к минимуму.

— И кстати, почему в твоей лаборатории не соблюдены санитарные нормы? — я наконец вспомнила, что единственная возможность общаться с этим гением, это открытая конфронтация и шантаж. — Может мне прислать к тебе домовых с очередной проверкой?

Мужчина дрогнул, и с его лица стекло ядовитое насмешливое выражение.

— А может мне попросить Алину, навести у тебя в лаборатории порядок? — вот теперь он даже слегка побледнел. Если от домовиков еще можно было спастись, то от директора отдела по надзору за нарушениями химически-санитарных норм Алины Васильевны Гришко не спасла бы даже смерть. Эту статную, властную женщину до зубовного скрежета боялись все работники лабораторий. Неугодные ей люди, наглым образом попирающие правила и не чтящие нормативы, подвергались таким публичным экзекуциям, что многие предпочитали сразу идти и писать увольнительные.

Конечно увольнения наш гений мог не бояться, но прикинув в уме, что ему дороже — мимолетное удовлетворение от вида униженной меня, или бесконечные нотации и наезды Алисы Васильевны, выбрал правильно.

— Чего ты хочешь? — буркнул он, снова демонстративно поправляя простынку на объекте. Я постаралась отвести взгляд от этого кощунственного действия и переключиться на главное. Я же не рассчитывала, что сегодня с ним будет легко?

— Мне нужна информация о веществе, обнаруженном в моих пробах крови и консультация по еще одному вопросу.

Сирий прищурился. В такие моменты фамильные черты проявляли себя в полной мере. Зоркий яркий взгляд, четкий разлет бровей, семейный нос с легкой горбинкой. При расслабленном выражении лица (что бывает крайне редко, что у одного, что у другого) он очень похож на старшего брата. Да Алекс, самый старший ребенок в семье — и самый классный. Это мое абсолютно предвзятое мнение! Его даже Зевс не переплевывает.

Сирий досадливо поморщился.

— Что конкретно ты хочешь узнать?

— Вы расшифровали формулу?

— Да, — буркнул Сирий.

— Смогли воспроизвести?

Я удостоилась странного взгляда.

— Нет, — Сирий откинулся на спинку рабочего кресла. — А с чего такой интерес?

Я тщательно подбирала слова.

— Алекс просил узнать.

Гений тут же скуксился — ссориться с братом он не собирался, поэтому пришлось дать развернутый ответ, а он этого жуть как не любил. Не знаю врожденный ли это порок, детская травма или последствие общей гениальности, но вытянуть из парня нормальный ответ обычно не представлялось возможным. И поэтому все беседы с ним (как впрочем почти со всеми представителями этой семейки) походили на чаепития у безумного шляпника (достаточно известная в определенных кругах и безвременно почившая на тот свет личность).

— На проверку там всякого в составе намешано… смесь пыльцы фей, демонической пыли и… других важных компонентов. Подробный отчет пришлют в пятницу, пока что еще анализируют остаточный материал.

— И какой же эффект вызывает смесь этих магических веществ? — сделала я ударение на последнем слоге.

— Ты же понимаешь, что это очень — очень секретная информация? — прищурился Сирий.

— Тебе не стоит учить меня моей работе, — побольше льда в голосе. Пару секунд мы играли в гляделки. И в кои-то веки — моя взяла!

— Растворение естественных щитов. Длительность воздействия варьируется, в зависимости от дозы, от двадцати четырех до сорока восьми часов.

— А в каком виде он… ну подцепляется, в смысле, передается?

Парень совсем скис.

— При попадании в организм через кровь или желудок.

У меня вырвалось непроизвольное ругательство.

— Будет объявлена эпидемия?

— С чего бы? Пока нам известен единичный случай и то какой-то мутный и непонятный, — съязвил гений.

— Даже не буду комментировать, — фыркнула я. И правильно, я на дураков не обижаюсь. — А для чего это?

— В смысле? — озадачился Сирий.

— Что происходит, когда растворяются магические щиты?

— Ты становишься открытым влияниям из вне, — снизошел до ответа парень.

— То есть потенциально, это очень опасно?

— Типа того.

— А поподробнее, — поднажала я.

— В случае с существами магического происхождения, это скорее опасно для окружающих. Как было и в твоем — ты притягивала внимание. В случае с не магическими — ситуация становится опасной для них самих.

— Почему, в моем случае это сработало, как приворот? В смысле я же не магическое существо? И почему именно приворот?

— У тебя прабабка ведьма, — скучающе протянул Сирий, протирая рукавом рубашки клавиатуру магбука. Странно, Алиалой тоже об этом упоминал.

— …

Мужчина закатил глаза.

— Это передается по наследству. Ведьмовские чары. А в твоем случае еще не активированные и неразработанные.

— Ясно, — если честно, ни фига не ясно, но расспрашивать дальше — себе дороже. — А почему демон мог читать мои мысли?

— Серьезно, — заинтересовался гений. — Это Ленька, что ли? Так это особенность демонов, в его случае полудемонов, помноженная на действие препарата. Я думаю эта хрень была изобретена не для мирных целей. Чтение мыслей, подпитка энергией, ослабление организма, и манипуляции с сознанием — все это становиться возможным с помощью небольшой дозы. В зависимости от способности отдельного организма к сопротивлению.

— А это не может быть связанно с тем, что подобные сыворотки и эликсиры, по слухам, изобретены именно демонами? — перебила я его вдохновенную речь.

— Может, — охотно подтвердил мужчина. — Только на твоем месте, я бы подобными вещами поменьше интересовался. — И он со значением посмотрел на меня, потом на часы.

Ясно, аудиенция закончена.

— Спасибо, ты очень помог, — я формально улыбнулась и попятилась к выходу. — Обязательно передам информацию Алексу.

— Не трудись, я уже переслал ему предварительный отчет на почту, — скучающе протянул этот гений. Зачем тогда этот политес?

— Благодарю. Удачного вечера, — бросила я разворачиваясь к выходу.

— И тебе того же, ведьма.

Я дернулась, но смолчала, скорчив самую страшную рожу, которую только могла — благо она на спине отражается.

— Красотка, — прокомментировал мне в след Сирий, заставляя обратить внимание, на свое отражение в стеклянной поверхности двери. Вот черт!

Что ж, все дела сделаны. Теперь можно и домой податься. Завтра четверг. Как бы дожить до пятницы на этой безумной неделе? Ладно, вопрос риторический. А сейчас — домой!

Как бы не так, в лифте меня поджидала очередная порция неприятностей. Может это все-таки было проклятье, а не приворот? Когда я, вся такая счастливая и неотягощенная грустными думами, спускалась в лифте (лестницы — это зло!), на пятнадцатом этаже бодренько звякнула дверь и в кабину вошел — кто бы мог подумать! — Рыбонька. Мы оба удивленно вытаращились друг на друга. Витиеваты судьбы переплетения — во мне снова разгорелся охотничий азарт и разом вспомнился вчерашний день. Мужчина же, почти мгновенно придя в себя, с независимым видом забился в дальний угол лифта, типа не узнал. А может и не узнал — это я про него так много знаю, а он меня только мельком и видел.