Был у меня друг хороший. Со странностями парень, чего уж тут говорить. Да и я тоже малость безбашенным был. Может, из-за этого мы и стали не разлей вода.

Познакомились мы на втором курсе университета. Учились на одном потоке, но, представьте, года полтора смотрели друг на друга как на пустое место. А тут однажды на перемене, за нашим университетом, старшекурсники вздумали у меня сигареты отобрать. Загнали в угол, прессовать начали. Я уже пачку эту несчастную отдать им хотел, но тут в дело вмешался мой будущий кореш. Он мимо проходил, жевал свой хот-дог из местного буфета и увидел, как меня учат уважать старших. Молча он подошёл, навис над этим дедовским произволом (а роста он был высокого, метра два, если не больше), взял одного из старшекурсников за щиколотку и рывком поднял его вверх тормашками. Старшекурсник только и успел проблеять:

— Что за… — и в следующий момент был с силой брошен в стену.

Остальные трое или четверо его дружков без лишних вопросов быстро ретировались. Один из них в спешке раздавил недоеденный хот-дог здоровяка, оставленный им на бордюре рядом.

— Эм-м… Спасибо, — озадаченно сказал я своему спасителю.

А он даже не посмотрел в мою сторону. Подошёл к своему раздавленному обеду, поднял его за целлофановую обёртку и, глядя на медленно стекающую вниз горчицу, с досадным вздохом отправил останки хот-дога в мусорную корзину.

— Эй, шпала! — говорю. — Ну хочешь, я тебе новый куплю?

Догнал его, взял под руку и потащил в нашу забегаловку. Ох, не знаю я, как он ест эти хот-доги. Жуткая дрянь, я и половины не съел, пришлось ему скормить. Оказалось, что его зовут Иван, что он приехал учиться чуть ли не с другого конца страны и так далее. В общем, так и подружились.

Странной мы были парочкой. Он — двухметровый громила, постоянно ходил в своих клетчатых рубашках и затёртых джинсах, из-за чего был похож на молодого и угрюмого дровосека; и я — мелкий (всего 169 см) неформал с медными дредами и такого же цвета бородкой. Но мы подходили друг другу. Он всегда был молчалив, да и я не любил трепаться. Он был из тех парней, с которыми всегда приятно просто помолчать.

А ещё он любил лотереи. Знаете, такие розовые билетики, в которых нужно зачёркивать цифры и ждать розыгрыша раз в неделю. Он постоянно брал эти лотерейки и никогда не выигрывал. Однажды я у него спросил, на кой чёрт он тратит деньги на эту ерунду, а он мне ответил:

— У тебя на сигареты в неделю больше уходит, а у меня есть шанс вернуть деньги.

— Да ладно, — говорю. — И как шансы, высоки?

— Зато лёгкие не портятся, — с нотками обиды в голосе ответил он.

В общем, романтиком он был немного, не то что я. Но с девчонками у нас одинаково не ладилось. Слишком асоциальные мы для таких дел. Кто-то даже слух пустил по универу, что мы голубые. Ага, конечно. У нас суровая мужская дружба. Просто не до пьянок-гулянок нам было. Он увлекался физикой низких температур, а я, со временем положив болт на учёбу, всерьёз занялся музыкой, чтобы создать собственную группу. Ваньке тоже предлагал освоить какой-нибудь инструмент, хотя бы бас-гитару. Ну, он сначала отнекивался, а потом я его однажды заставил взять в руки бас: авось проймёт его. Ан нет. Подёргал он струны, по грифу поелозил пальцами и протянул мне инструмент со словами:

— Извини, Андрюх, не моё это.

Что же, не твоё так не твоё. Я тоже не понимаю прелестей этих низких температур. Каждому своё.

И вот пролетели студенческие годы. Я кое-как сколотил группу, умудрился отыграть пару концертов и даже записать одну песню. Тем временем Ваня участвовал в разных олимпиадах, писал научные работы. Ему даже один преподаватель место забил в каком-то местном НИИ, так что с работой у него проблем не возникло бы после выпуска. В общем, всё у нас было в ажуре.

Но тут произошло нечто. За месяц до защиты дипломного проекта Ваньке наконец-то повезло с лотереей: он сорвал джек-пот в четыре с половиной миллиона. Четыре с половиной миллиона, чёрт возьми! И, конечно, первым об этом узнал я. Сижу в своей комнате, играю на гитаре в гордом одиночестве, вокруг «творческий беспорядок». И тут три громких и задорных удара в дверь. Открываю — на пороге стоит Ванька, рожа счастливая, в одной руке розовый билетик, а в другой — бутылка коньяка за 50 гривен.

— Андрюха, — говорит, — у меня тут. Давай в комнату зайдём.

Впустил его в комнату.

— Ну, — говорю, — выкладывай, что у тебя.

— Я джек-пот сорвал в лотерее, — спокойно сказал он. И в следующую секунду разразился криком радости, к которому присоединился и его лучший друг.

Ох и напились же мы тогда этим коньяком. А утром, с похмелья, долго искали заветный розовый билетик. Он нашёлся на потолке, прилепленный этикеткой от коньяка. Кто это сделал, я до сих пор не знаю.

Вот что бы вы сделали с такой кучей денег? Машины, квартиры, клубы, рестораны, «дорогие» женщины? Или модное сейчас кругосветное путешествие? Это, конечно, круто, если вы не Ваня. Он сделал хитрый ход. Спокойно, как ни в чём не бывало, окончил университет и исчез. Никаких контактных данных не оставил, даже мне. Обидно было, да и чёрт с ним. У меня есть группа, мы скоро запишем новый альбом, а на остальное мне наплевать.

Прошло полгода. Мы записали свой первый альбом, обзавелись фанатами, почуяли славу. И вот однажды позвонили мне на мобильный с неизвестного номера. Это был Ванька. Долго извинялся за то, что пропал без следа. Дал свой новый адрес, в гости звал. Оказалось, что часть денег он потратил на покупку дома с огородом на окраине какой-то богом забытой деревушки. Половину оставшихся денег отдал родителям, а свою часть положил в банк и жил на проценты.

Конечно, при первой возможности я к нему приехал. Изменился Ванька за эти полгода. Потолстел, в плечах стал ещё шире, волосы себе отрастил. Даже не скажешь, что этот кабан в старых камуфляжных штанах имеет счёт в банке с кучей ноликов. И домик у него даже по местным меркам был скромненький, хоть и ухоженный. Четыре комнаты, небольшой огородик, и всё это заборчиком огорожено чисто символически. Почти сразу за заборчиком с запада начинался лес. Сначала хвойный, потом, по словам Ивана, лиственный. А к югу от леса — большое озеро, которое видно с окраины села. Тихо и спокойно. Что ещё для счастья человеку нужно?

С тех пор я к нему время от времени наведывался. Раз в три-четыре месяца, иногда реже. Жил он отшельником, с местными почти не общался, да и ни к чему ему это было. На рыбалку ходил он, на охоту, в огороде своём ковырялся. Всегда хвастался мне своими урожаями клубники, кабачков и ещё чего-то. А я ему хвастался своими успехами в музыке, давал послушать наши песни. В общем, дружили, как и раньше, только на расстоянии.

Однажды, года через два, приезжаю я к нему в начале декабря. Стучусь, как обычно, к нему в калитку, и, как всегда, он вприпрыжку ко мне выбегает и стискивает в своих объятиях так, что дышать невозможно. А потом, обнимая своей ручищей, заводит в дом. Я сначала не понял, что у него в доме изменилось, как-то уютнее стало. Тут из кухни вышла женщина. Чёрт, таких красавиц я никогда не видел! Пшеничного цвета волосы, едва доходящие до плеч и слегка завивающиеся на концах, немного вытянутое лицо, аккуратный рот, немного вздёрнутый вверх небольшой нос и властные изумрудного цвета глаза. Все бабы, которых я видел и считал привлекательными, просто меркнут рядом с ней.

— Знакомься, Андрюх. Это Ангелина, моя жена, — сказал Ваня и, хлопнув меня по плечу, продолжил: — А это Андрей, мой лучший друг. Мы с ним вместе учились в университете. Помнишь, я рассказывал?

— Помню, очень приятно, — ответила Ангелина и, улыбнувшись, кивнула. — Обед будет готов минут через двадцать. А как называются ваши косички?

— Э-э-э… Дреды, — промямлил я.