Кампо-Бассо не помнил, как очутился в коридоре. Он просто бежал без оглядки, натыкаясь на стены и колонны. Теперь это было уже не важно. Главное спастись, найти сеньора Диаса и уплыть из этого ада. Фортуна в коем-то веке проявила благосклонность к нему, и он не упустит этой возможности.

Итальянец прокрался в соседний зал, который должен был примыкать к мечети. Впереди возле ажурной арки что-то светилось. Сержант приблизился, чтобы рассмотреть лежащий в грязи предмет. Это был кристалл, тот самый, который некогда крепился к посоху Файзела.

— Ну дела, — выдохнул Кампо-Бассо.

Лезвие меча просвистело в дюйме от его уха. Взгляд сержанта уперся в рослую фигуру, шагнувшую ему навстречу из тьмы. На заросшем лоне, напоминавшем заплесневелый студень, застыла гримаса ненависти. Широко раскрытые глаза светились безумием. Теперь Бомбаст был похож на убийцу. Новый взмах меча вынудил итальянца отступить. Одновременно с этим клинок в его руке прочертил дугу, коснувшись лица верзилы. Немец вздрогнул и озлобленно замычал. Его левый глаз закрылся навсегда.

— Быть не может, что Фортуна оказалась столь щедра! — с дьявольским азартом воскликнул Кампо-Бассо, крепче стиснув рукоять шпаги. — Веришь ли, я три года мечтал об этом.

Громила рубанул мечом сверху, в намерении расколоть противнику голову, но просчитался. Большой рост и тяжесть неудобного оружия сделали его неповоротливым. Итальянец к тому времени уже стоял у него за спиной. Игольчатое лезвие вошло в жирный бок немца. Убийца взревел от боли, взмахом руки отшвырнув фехтовальщика за арку.

Вытянув дагу из тела, Бомбаст покачнулся и ринулся во тьму, тщетно пытаясь отыскать там противника.

— Ты меня разочаровал, содомит, — донесся со стороны насмешливый голос. — Следуй за мной!

Загремел стук каблуков. Фигура сержанта стала удаляться. Немец последовал за ним. Две тяжелые раны не ослабили его. Напротив. Злость и боль придали сил, а рука держала меч еще крепче.

Рассыпчатые струи воды пробивались сквозь густые кроны деревьев, врезаясь в мягкую почву под ногами. Они удалились от мечети достаточно далеко. Впереди гремел прибой, но моря еще не было видно.

Фидель и Амин шли впереди. Николас только что перебрался через древесный завал, с вершины которого минуту назад видел сеньора Диаса. Идальго решил вернуться в мечеть. Это был самый безумный и храбрый поступок, какой пикаро когда-либо видел. Ни Гомеса, ни итальянца, ни даже толстого убийцы, скорее всего, уже не было в живых. Кажется, Альвар и сам это понимал, но на подвиг решился. Что могло заставить испанского дворянина рисковать жизнью ради других? Николасу казалось, что идальго пугало бесчестие. Поневоле став лидером, Альвар был в ответе за каждого.

Соскочив с замшелого бревна, он погрузился в заросли папоротника. Всюду шумела мокрая листва. Земля, вдоволь напившись, была уже не в состоянии вбирать влагу, изрыгая наружу с пузырьками целые озера. Увязая в зыбкой почве, Николас догнал остальных. После ухода Альвара они шли молча, но вот Фидель заговорил:

— Давайте начистоту. Мы не сможем построить плот. У нас нет инструментов.

— Я думал перетащить стволы упавших деревьев, не самых больших, и связать их лианами, — предложил Амин. — На них можно плыть.

— Конечно. И тонуть тоже можно, — скупо улыбнулся Фидель и оглянулся на отстающего. — Такой плот мы могли построить всемером. Втроем нам бревно не поднять.

— Зачем же мы идем в порт? — спросил Николас, которому пристальный взгляд рыбака не понравился.

Амин и Фидель переглянулись. Оба замедлили шаг. Араб нахмурился и резко отвернулся, как будто спутник хотел от него чего-то.

— Кто сказал, что мы туда пойдем? — холодно отозвался испанец.

Николас слегка опешил от такой вести, но нашел в себе силы спросить, куда же они все-таки идут. Фидель в ответ усмехнулся.

— Есть верный способ покинуть остров. По крайней мере, один из нас точно отчалит.

— Сеньор Диас велел идти к морю. Не вы ли час назад предлагали строить плоты?

— Альвар Диас мерзавец, каких мало. Он наемный убийца. Такие люди способны только брать. У них не бывает семьи, а друзья сплошь головорезы или пьянчуги. Согласен, Амин?

Араб не взглянул на спутника, но кивнул.

— Как вы можете так говорить? Это неучтиво по отношению к тому, кто хотел спасти нас.

— Учтивость — политика дикарей и тиранов. Единственный способ не снимать ни перед кем шляпу — не носить ее вообще.

— Существуют правила даже для дикарей.

— Создать что-то своими руками, а потом смотреть, как какие-то выродки это разрушают! — не унимался рыбак. — Лишиться всего по чьей-то прихоти! Но есть и положительная сторона.

— Не понимаю о чем вы.

— Нужда! Нужда обостряет ум, а деньги и семья делают человека уязвимым. Ты, как вор, должен меня понять.

— Я не вор…

— …сказал Робин Гуд, срезая кошелек у епископа, — закончил Фидель, положив ладонь на рукоять обвалочного ножа. — Ладно. Хватит болтать. Дальше идти нет смысла.

Грянул гром, и вспышка осветила развалины каменного дома неподалеку. Рыбак и Амин остановились. Оба смотрели друг на друга не сводя глаз. Николас теперь держался поодаль. Амин сделал шаг назад и бросил на парня жалостливый взгляд.

— Что происходит? — едва вымолвил Николас. — Порт уже близко.

— Ответь ему, дружок, — жестоко улыбнулся Фидель. — Ну же! Говори! Я думал ты все уже решил.

— Дружок? — переспросил паренек, переводя удивленный взгляд с араба на испанца. — Вы оба спятили!

— Я бы прирезал тебя еще на корабле, если бы не Гомес.

— Что я тебе сделал? — опешил Николас, совершенно сбитый с толку таким диким заявлением. Он попытался вспомнить тех, чьи дома они с Франко грабили, хозяев, мошны которых дырявили. Потом его словно молнией ударило. Фидель смотрел на Амина и говорил тоже с ним.

Острое лезвие ножа распороло жилет на теле юноши. Если бы араб вовремя не отпрянул, сырая земля и заросли зверобоя под ногами стали бы его могилой. Амин рухнул в гущу папоротника и пополз. Фидель бросился туда же. Завязалась борьба. Николас затаил дыхание, слушая несусветную брань рыбака, в темноте орудовавшего ножом. Бессмыслица, свидетелем которой он стал, казалась ему дурным сном. Пикаро опомнился только когда услышал сдавленный крик. Фидель разразился безудержным смехом.

— Больно, мориск? Куда попал? Покажи! — низким до хрипоты голосом рычал испанец. — Ты так легко у меня не отделаешься…

На голову рыбаку опустился тяжелый сук. Николас ударил еще раз, но Фидель увернулся и полоснул парня по запястью, заставив выронить дубину. Амину, утопавшему в грязи, этого хватило. Подобрав узловатую веточку, он вогнал ее глубоко в нос испанцу.

Сбросив с себя вздрагивающее тело врага, юноша подбежал к спасителю. Николас стоял под дождем, в шоке уставившись на левую руку. Так много крови он еще не видел. Амин кое-как перевязал рану лоскутом рубахи и, зажимая глубокий порез в боку, потянул парня за собой.

В темноте, подобно лесному чудовищу, из папоротника восстал рыбак. В руке был нож. Глаза налились кровью. Детишки хотели покинуть остров? Они его покинут. Ногами вперед.

— Убью обоих, — решительно произнес Фидель, вынимая из носа окровавленный сучок.

Кампо-Бассо бежал вверх по лестнице. За спиной звучал топот ног преследователя. Выбравшись под дождь на террасу, итальянец первым делом припал к бойнице и посмотрел вниз. Место что надо. Упав с такой высоты, немец непременно разобьется, а если нет, то добить его будет нетрудно.

Открытая площадка над ротондой, отделенная от пустоты рядом бойниц, огибала зеленый купол, с двух сторон упираясь в арочные проходы, ведущие на третий этаж дворца. Прекрасное место для маневров, особенно когда твой противник огромен и туп. Сержант приободрился. С таким преимуществом победа неминуема.

На террасу вышел Бомбаст. Тяжелой поступью он направился к итальянцу, держа наготове обоюдоострый клинок. Поединок обещал быть недолгим. Меч шпаге не соперник. Сержант занял боевую стойку и прямым выпадом остановил немца. Потребовалось время, чтобы раскрутить его. Избегая прямого контакта с противником, Кампо-Бассо стал наносить точечные удары, вонзая шпагу в уязвимые места. Отступал и снова сближался, не давая убийце маневрировать. За выпадами последовала серия уколов в задницу. Верзила рычал и вертелся, слепо размахивая бесполезным оружием. У меча была короткая рукоять, за которую он не мог свободно держаться. Капли крови под ногами агрессора вскоре превратились в лужу. Лужа росла.