Движение вперед и её лицо нос к носу с его. Он слышит хрипы её легких, вдыхает её выдохи. Остро, как никогда чувствует желание жить. Не от страха, от близости женщины.

  Ее ненависть и его боль подчинилась инстинктам. Они были лучшими любовниками в мире. Они заслужили высший бал. Жаль только судия, наблюдавший за происходящим со стороны, поскромничал объявить оценку.

  10.

  Половину дороги Паха отшагал, как положено, в хорошем маршевом темпе. Половину половины одолел с частыми остановками, истратив малый запас лекарства. Оставшееся расстояние, волочился из последних сил, скрипел зубами, задыхался от боли, падал и вставал. Держался на характере. Воли и упрямства ему не занимать. Чили потянув время сколько выдержала видеть мучения, использовала заначку.

  − Не буду, − упирался Паха, выплевывая спасительное снадобье.

  Хитрость удалась, когда она растворила горошину в воде и дала ему выпить. Помогло, но ненадолго. Заключительный переход, впять километров, девушка тащила Паху, оружие и рюкзаки. Ничего из имущества, он бросить не соглашался.

  − Лучше меня, − шептал Паха горячими губами.

  Осознавая что не дойдет, попробовал курнуть ,,дирижабльˮ, но после первой затяжки, отказался.

  − Раскисну.

  Раскисать крайне не желательно. Совсем рядом перетявкивались шакалы, шныряли в высокой траве, перебегали дорогу. На привалах лезли мордами чуть ли не в рюкзаки. Чили отгоняла, да бестолку. Стрельнут, рука не подымалась. Угрожающих демонстраций вскидывания автомата они быстро перестали бояться. Чем заканчиваются подобные игры известно. Осторожные переходят к действиям, а пацифисты прибегают к оружию, но слишком поздно. Но до кровопролития не дошло. Наглецов устрожил грозный рык динго. Шакалы быстренько убрались.

  Под мелким дождичком ковыляли в подъем. Вначале полого. Потом круче. Слева торчали колючие прутья малинника, куда не сунешься, справа овражек заросший лопухами - то же не лучший выбор и до вершины березняк с густым желтеющим подлеском.

  Паха впал в полузабытье. С таким неподъемным багажом, преодолеть несчастные две сотни метров у Чили не хватит сил.

  Девушка побрызгала Пахе в лицо водой. Он с опозданием очнулся.

  − Иди.... одна, − просипел Паха. - Там живут. Скажешь, я прислал. Помогут...

  Тяжело задышал. Сделал несколько судорожных глотаний. Из уголка рта потянулась кровавая слюна.

  Чили испугалась. Не за себя, за Паху. Дурак (так и обозвала, без злости и гнева) собирался умирать, а её отсылал, чтобы не видела. Но возможно ли по-другому? Вдвоем они никак. А если, действительно одной смотаться? Быстро? Быстро-быстро? За помощью.

  Девушка решительно поднялась. Свой рюкзак отложила в сторону, понягу подсунула Пахе под голову, взяла автомат. Ей он показался не легче Пахи. Прикинула, за сколько обернется. Двадцать минут? Полчаса? Полчаса не так уж много.

  − А если никого нет? - тряхнула она Паху за плечо.

  − Иди..., − простонал тот.

  Чили сделала самое большее три шага и оглянулась. По наитию, по странному холодку, пробежавшему между лопаток, по некоему чувству обеспокоенности и близкой угрозы.

  Динго стоял метрах в тридцати и смотрел. Как смотрят любопытные зеваки на занятное действо. А что дальше? Когда продолжение?

  − Пошел! - махнула Чили на непрошенного гостя.

  Пес не двинулся. Стриганул ушами, помотал мордой и сел в траву. Ждать. Чили помнила − динго живут стаями. Значит, скоро все компания пожалует.

  Опасность почувствовал и Паха. Приподнялся, сфокусировался на псе.

  − Дай, − потребовал он автомат, дернул затвор.

  Динго прилег, только уши да нос торчали из густого овсяца.

  − Иди, − поторопил Паха. - Управлюсь....

  − Я быстро, − пообещала Чили, заглянув ему в лицо. Глаза провалились, щеки впали. Подбородок в крови. Он не успевал её отплевывать.

  И снова как искра. Оставишь одного, он сдастся. Просто возьмет и сдастся. И ,,уйдетˮ, немигающее уставившись в серое небо и облака, что кочуют из края в край.

  − Паха, миленький, подымайся! Ты сможешь! Ты все-все сможешь, − отчаянно тормошила Чили парня.

  Вместо ответа кровавые пузыри на губах.

  − Мужик, ты или кто?

  Лучше бы молчала. Паха попытался, слава богу, силенок не хватило, направить автоматный ствол себе в подбородок.

  Нет, его нельзя оставлять. Чили подлезла Пахе подмышку, с натугой подняла.

  − Держись.

  Они шли вверх, они плелись вверх, они ползли вверх. Ближе к финалу восхождения, Чили тащила Паху по траве, как тащат большую тяжелую тряпичную куклу.

  Динго трусил следом. Не приближаясь и не отставая. Он смотрел. Наблюдал, как человек спасает человека, рискуя пропасть сам. Получить пулю псина не опасалась.

  За десять-пятнадцать метров до вершины, Чили выдохлась. Окончательно. Устало прислонилась к дереву и тяжело дышала, не в состоянии двигаться.

  Пес сделал рывок вперед. Не атаковать, а подстегнуть. Напрасно. Она не встанет. Не подчинится ни воли, ни инстинкту, ни чему и ни кому. Она не сдалась. Она безмерно устала.

  Динго повторил угрозу.

  Чили забрала у Пахи автомат. Даже без сознания, он не выпускал оружие. Вцепился намертво.

  Очевидно, лицо девушки выражало неподдельную решимость стрелять, пес встал в стойку, напружинился. По загривку перекатилась волна вздыбленной шерсти. Низко рыкнул.

  − Если вы не против, я помогу, − раздалось над самым ухом у девушки.

  От неожиданности Чили нажала курок. Автомат громыхнул, пугая тишину. Пуля с чмоком впилась в березу. Полетели листья и веточки.

  − Выстрел не назвать удачным.

  Девушка повернула голову. Невероятно толстый мужчина, одетый весьма легкомысленно. В простую цветастую рубашку с коротким рукавом, шорты до колен и шлепанцы из старых сандалий с обрезанными задниками.

  − Мгебо, − спокоен мужчина. - Это мое имя.

  − Я − Чили, он − Паха.

  − С ним я знаком.

  − Так он шел к вам? - с облегчением вздохнула Чили.

  − Очевидно.

  − Ему срочно нужна помощь. Ему плохо. У него кончилось лекарство, − кратко описала очевидность девушка.

  − Не трудно определить насколько ему хреново.

  С появлением Мгебо динго пропал. Чили даже и не заметила куда. Пятнистая рыжая шкура отлично сливалась с желтым увядающим подлеском.

  − Позвольте, возьму ваши вещи.

  − Лучше его.

  − Извините, но как раз его придется тащить вам, − ответил Мгебо, все так же, улыбаясь. - А все остальное донесу я.

  − Я..., − растерялась Чили.

  − При всем желании я не могу этого сделать. А носилок у нас нет.

  ˮБеременным нельзя утруждаться, ˮ − недобро съязвила Чили о брюхатом.

  Обидную мысль Мгебо угадал и прокомментировал.

  − Физически не могу контактировать с людьми. Так что руку помощи протяну условно и относительно. Но вы справитесь. Иначе не добрались бы до сюда.

  Мужчина забрал рюкзак, понягу и автомат. Положил перед Чили отломанную палку.

  − Обопритесь.

  − Да уж как-нибудь..., − отказалась Чили.

  ˮПомошничек, называется. Шмотки подобрал, а человек пусть пропадает.ˮ

  Чего ей стоило дотащить Паху до жилища, сможет оценить только тот, кто хоть однажды попадал в подобную ситуацию. Не обошлось без слез, нецензурщины и обещаний оторвать голову. Как справилась? Злость. Злость на Мгебо и на Паху, раскисшего столь не своевременно.

  Симпатичный домишко прятался в тень выспевших красавцев кедров. За ними виден уступ скального излома и водопад в шапке радуги. Обласкав камни, поток собирался в чистый пруд.

  На веранде гостеприимно встречал плетеный столик с креслом-качалкой. Внутри дома: в кухне, гостиной, двух спальнях, бесхитростное убранство. Много самодельной мебели. Стульчиков, шкафчиков, полок, этажерок заполнить углы и пространство стен. Грубовато, но функционально.

  Чили тяжело сгрузила Паху на кровать. Как есть, в грязных штанах и рубахе. Если бы остались силы, пожалуй, пожалела чистые простыни. Но сил не осталось абсолютно, потому не до соблюдения чистоты. Плюхнулась рядом. Прислонилась к спинке кровати и вытянула ноги.