Некоторые греко-римские культы требовали служения жриц-девственниц, поэтому иногда молодых женщин готовили не столько к исполнению материнских обязанностей, сколько к религиозной деятельности. Им надлежало хранить девственность в течение долгого времени, а порой и пожизненно. Как и незамужним девушкам, им надлежало оставаться непорочными, а в противном случае они могли столкнуться с чудовищными последствиями. История Авги – дочери мифического царя Аркадии, свидетельствует о том, что могло случиться, если целибат жрицы нарушался. Царь сделал Авгу жрицей в храме Афины и пригрозил ей смертью в том случае, если она лишится невинности. Но как-то в храм заглянул великий Геракл, который был тогда в подпитии, и соблазнил Авгу рядом с источником. Она молча смирилась с насилием, и можно было подумать, что ей самой хотелось быть совращенной.

Через некоторое время на страну обрушилась моровая язва и голод. Царственный отец Авги узнал тайну дочери от Дельфийского оракула, навестил ее и увидел, что она беременна. Та рыдала и просила не лишать ее жизни, говорила, что Геракл был пьян, когда насиловал ее. «Лгунья!» – ответил ее отец и потащил дочь на базарную площадь, чтобы убить. Авга упала на колени, привлекая внимание толпы покупателей и торговцев. Отец устыдился убивать дочь на глазах всего честного народа и отдал другому царю, чтобы тот ее утопил. Царь согласился, но позже продал ее в рабство.

Продолжение этой истории – о том, как Авга втайне родила сына Телефа, которого вскормила лань, а воспитал пастух, как она спаслась, вышла замуж и впоследствии воссоединилась с Телефом, – к повествованию о храмовых жрицах прямого отношения не имеет. Здесь важно другое: Солон издал закон, в соответствии с которым лишенные девственности незамужние женщины могли быть проданы в рабство. Потеряв невинность, они лишались всех привилегий, которыми обладали гречанки, и становились такими же, как женщины варваров – на них нельзя было жениться, и никто не имел права их выкупить.

Обычай, в силу которого жрицы должны были быть непорочны, сохранялся до наступления христианской эпохи. В период Римской империи храмы имели храмовых рабынь – девственниц, предназначенных служить соответствующим богам в качестве невест. Такие рабыни в храме Дианы (Артемиды) в Эфесе, как и весталки, должны были сохранять девственность пожизненно. Другие боги требовали от своих жриц хранить целомудрие в определенные периоды, а не всегда, и то же самое относилось к жрецам. В Фивах молодые девственные невесты Зевса избирались по принципу их физического совершенства и высокого положения в обществе. Достигнув половой зрелости, они какое-то время соблюдали траурный ритуал по Зевсу – их первому божественному супругу. После этого их выдавали замуж за соответствующих их положению мужчин.

Во всех случаях девственность составляла ритуальное требование и не предполагала никаких аскетических идеалов или истязаний плоти. Языческие религии редко требовали долговременного целибата, и общество его осуждало[58]. Обычно было достаточно непродолжительного воздержания, хотя существуют редкие примеры пожизненного целибата. Как правило, жрицы могли отказаться от своих обязанностей, чтобы выйти замуж. Как мы увидим, такой возможностью располагали даже весталки после того, как в течение тридцати лет они исполняли жреческие обязанности.

Как ни странно, невинность также могла стать причиной смерти девственницы. В периоды тяжких бедствий, например опустошительных наводнений или моровой язвы, самым поразительным искуплением становилась непорочная девушка, которую ритуально приносили в жертву соответствующему богу. Макария – целомудренная дочь Геракла, самоотверженно принесла себя в жертву, чтобы обеспечить военную победу. Так же поступили Метиоха и Мениппа после того, как оракул Аполлона объявил, что для завершения голода и засухи, поразивших их город, было необходимо принести в жертву двух девственниц. Они сами пошли на этот подвиг, убив себя челноками ткацких станов.

Однако большинство девственниц приносили в жертву насильно. Царь Демофон, например, издал закон о том, что каждый год надо убивать одну девственницу, чтобы предотвратить моровую язву, о которой его предупреждал оракул. Он выбирал жертву по жребию, но при этом всегда внимательно следил за тем, чтобы имя его дочерей в «розыгрыш» не попадало. Когда один из граждан – Мастусий, усомнился в справедливости такой процедуры, Демофон незамедлительно выбрал в качестве жертвы на тот год его дочь. В отместку Мастусий убил всех дочерей Демофона и дал их отцу выпить вина, смешав его с их кровью. Легенда не донесла до нас сведений о том, кого принес в жертву Демофон на следующий год.

Такие притчи, наверное, укрепляли у греческих девушек уверенность в том, что девственность определяет их общественную значимость, хотя, видимо, слегка их тревожили, вселяя страх перед тем, что их могут либо изнасиловать, либо выбрать в качестве очередной жертвы богам.

[59]

Лучше всего из истории девственниц античности известны весталки, чьей вечной непорочности верховные власти государства и все гражданское общество вверяли безопасность Рима.

В обмен на эту колоссальную ответственность шесть весталок жили, ни в чем себе не отказывая – им поклонялись, они занимали в обществе очень высокое положение, обладали значительным могуществом и единственные среди римских женщин обладали такими же юридическими правами, как мужчины.

Весталки были жрицами Гестии / Весты – одной из трех девственных богинь. В Риме, как и в Греции, Веста была верховным хранителем домашнего очага и священного здоровья, а потому центром каждого римского дома был посвященный ей очаг. Ежедневным напоминанием о том, что культ Весты составлял суть духовной жизни семьи и ее физического благополучия, служил обычай бросать в огонь соленый пирожок.

Весте также публично поклонялись в Aedes Vestae[60] – круглом в плане здании, подобии шатра военного предводителя. В этом храме помещалось национальное сокровище Рима – священный огонь государства, составлявший залог благополучия и успехов нации в целом. Все римляне знали, что, если огонь когда-нибудь погаснет, это может отрицательно сказаться даже на исходе сражений.

Ответственность за поддержание огня – вопрос жизни и смерти – возлагалась на весталок, единственной римской версии монашек. О происхождении весталок известно недостаточно. Тем не менее римляне полагали, что основателя Рима Ромула родила Рея Сильвия – весталка, забеременевшая от бога войны Марса. Возможно, первые весталки были царскими дочерями, на которых возлагалась задача поддерживать огонь всего народа. Это может объяснить их ежегодный обряд торжественного обращения к rex sacrorum – царю, приносящему жертвы: «Vigilasne rex? Vigila!» – «Ты бодрствуешь, царь? Бодрствуй!», как вопрошали дочери царей, живших в стародавние времена[61].

Высочайший престиж и редкое обновление состава делало положение весталок столь же желанным, насколько исключительным. Новообращенные принимались после сложной процедуры отбора, проводившегося в среднем раз в пять лет. Сама эта процедура была жесткой: претендентками отбирались девочки от шести до десяти лет от роду, происходившие из патрицианских семейств, физически безупречные и здоровые психически, матери и отцы которых тоже пребывали в добром здравии.

На первом этапе отбора Pontifex Maximum – верховный понтифик или главный жрец города из всех претенденток отбирал двадцать девочек. Все имели равные шансы, поскольку будущие весталки выбирались по жребию. Как же, должно быть, волновались двадцать пар родителей и другие родственники, не говоря уже о молоденьких соперницах! Высшая точка напряжения наступала тогда, когда верховный понтифик, указывая на победительницу, брал ее за руку и произносил ритуальные слова: «Te, amata, capio!» – «Тебя, возлюбленная, принимаю!» Это была формула посвящения в сообщество весталок.