За столом повисла пауза…

— Чего проще! Спросим Колина, вон он за тем столиком обедает! — воскликнула Таня.

Действительно, за соседним столом, спиной к ним сидел Колин в обществе здешнего мэра…

— Колин, дружище, разреши наш спор, — по-простому, на правах равного, окликнул мировую кинозвезду Леонид, но, не дожидаясь исхода, Гриша вскочил из за стола и взвизгнул, по-русски:

— Да я вас всех на одном месте видал, морды жидовские, корчите тут из себя невесть что, а с Танькой у меня…

Он не успел договорить, потому как тяжелый Ленькин кулак, просвистев по восходящей дуге, вдруг с треском ударил ему под левое ухо, туда, где тонким шарнирчиком челюсть связывается с остальными костьми черепной коробки.

В зале ресторана все в одно мгновение перестали жевать.

— Леня, кого это ты нокаутировал? — вытирая рот салфеткой, поинтересовался Колин, — А-а-а! Да это же наш тапер Гриша Опиум собственной персоной!

Колин было протянул лежащему Григорию руку, но тот, выплевывая сломанный зуб со сгустком черной крови, не принял руки, сам поднялся на ноги и, ни на кого не глядя, пошел из зала.

— Отдашь все через три дня, если не будет денег, я из тебя буек сделаю. И еще раз сунешься к ней, пожалеешь, что родился! — в спину ему четко крикнул Леня.

Какое же счастье, когда тебя защищает настоящий мужчина! Как легко и покойно на сердце! Тане давно так не хотелось жить, любить и быть любимой.

Назавтра газеты городка Сет-Иль вышли с заголовками:

«УБИЙСТВО, СВЯЗАННОЕ СО СЪЕМКАМИ „МУНЛАЙТ ПИКЧЕРЗ“»

«УБИТ ЛЮБОВНИК ТАНИ РОЗЕН»

«СМЕРТЬ В КОМАНДЕ ФИТЦСИММОНСА»

Утром Таню допрашивал следователь криминальной полиции города Сет-Иль. Следователем была женщина. Она была моложе Тани лет на десять. Ее звали Изабель Бертран. Инспектор Бертран.

— Давайте, поговорим, как женщина с женщиной, — предложила Изабель…

Потом Изабель Бертран пришла в номер к Рафаловичу.

— Вы говорите по-английски или по-французски? Или вам требуется переводчик?

— По-английски говорю свободно, без переводчика.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, связанных со вчерашним убийством, — сказала Изабель, круглой своей попочкой, обтянутой черными джинсами, присаживаясь на узкий подоконник.

— Это ваша работа, так что — задавайте, — ответил Леонид, придавая лицу выражение безразличной непричастности.

— Где вы были прошлой ночью?

— Я ночевал у себя в каюте.

— Вы были знакомы с убитым?

— Нас познакомили вчера.

— Кто и при каких обстоятельствах?

— Моя знакомая из России — актриса Таня Розен.

— Какие у вас отношения с Таней Розен?

— Дружеские.

— Вы любовники?

— Нет.

— «Нет» в смысле — сейчас, или «нет» в смысле не были таковыми?

Леонид внимательно посмотрел на Изабель Бертран, окинув ее стройную фигурку… Она специально выбрала позицию, встав у окна. Лица на фоне яркого света ему не разглядеть, а ей он виден прекрасно… Профессионалка!

— Я могу не отвечать на этот вопрос, или, по крайней мере, не отвечать на него, пока не придет мой адвокат?

— Если вы хотите, чтобы мы продолжили разговор в полицейском управлении, то можете не отвечать…

Леонид задумался. «Не подставить бы Таню! Таню бы не подставить!» — твердил он про себя.

— С госпожой Розен мы дружим много лет, — ответил он, наконец,

— Вам известно, что муж госпожи Розен осужден за растрату и совращение малолетней?

— Да, известно…

— И вы специально прибыли теперь из России в Канаду, чтобы, воспользовавшись отсутствием мужа госпожи Розен, возобновить с ней прерванную дружбу? — спросила Изабель Бертран.

Лица ее не было видно. Только черный силуэт на фоне светлого четырехугольного пятна.

— Я приехал в Канаду по делам бизнеса.

— А разве не вы лоббировали интересы госпожи Розен по кастингу? — спросила Изабель Бертран.

— Не понял вопроса, — ответил Леонид.

— Разве не вы в прошлый свой визит в США дали совет господину Фитцсиммонсу снять госпожу Розен в главной роли?

— Но какое это имеет отношение к делу?

— Это мне решать, имеет или не имеет, — высокомерно отрезала Изабель Бертран, — я хочу услышать от вас ответ на мой вопрос: вы лоббировали интересы госпожи Розен по кастингу или нет?

— Да, я просил Колина, то есть, господина Фитцсиммонса, попробовать Таню в главной роли…

— С какой целью?

— Да ни с какой!

— Это не ответ, — твердо сказала Изабель Бертран, — это не ответ делового человека, вы несомненно имели перед собой какую то цель…

— Просто помочь приятному мне человеку.

— Значит, вы не отрицаете своей привязанности к госпоже Розен?

— Нет, не отрицаю. Меня связывает с ней старая дружба.

— И секс?

— Это не имеет отношения, я протестую.

— Отлично! Тогда скажите, а об интимных отношениях госпожи Розен с убитым господином Орловским вам было известно?

— Да, известно, об этом романе вся голливудская пресса писала, — ответил Леонид, — да и Таня сама мне сказала, представляя Орловского…

— И в вас не было ревности?

— Ревности? — задумался Леонид.

— Да, да, — ревности, — подтвердила Изабель Бертран.

— Нет, не было, просто я подумал, что для Тани он не годится.

— Как не годится?

— Ну, она достойна лучшего, — ответил Леонид.

— То есть, иными словами, вы ей больше подходите? — спросила Изабель Бертран.

— Я не буду отвечать, вы явно клоните…

— К чему?

— Вы сами понимаете, к чему, — угрюмо ответил Леонид.

— Я буду вынуждена арестовать вас по подозрению в убийстве господина Орловского. У нас есть свидетель, который подтвердил, что вы сначала избили вашу жертву, а потом публично угрожали его жизни, — сказала Изабель Бертран, — протяните сюда обе руки, пожалуйста…

Когда инспектор Бертран выводила из гостиницы скованного наручниками Леонида Рафаловича, в фойе столпилась уже вся голливудская стая папарацци, слетевшаяся на запах жареного.

Защелкали затворы фотоаппаратов, замерцали вспышки, корреспонденты, отталкивая друг дружку локтями, принялись просовывать свои микрофончики.

— Госпожа Бертран, вы уже арестовали убийцу?

— Господин Рафалович, вы признаете себя виновным?

— Госпожа Бертран, это убийство из ревности?

— Господин Рафалович, вы были любовником Тани Розен?

Акции «Мунлайт Пикчерз» после скандала с убийством Орловского сразу резко скакнули вверх.

Пресса много писала о почти готовом фильме с рекордным для Голливуда бюджетом и с двумя несомненными суперзвездами в главных ролях — Колином Фитцсиммонсом и Николасом Пейджем.

Фильму пророчили гигантский успех.

Но длилось это недолго.

Морвен-хаус, Лондон, Великобритания

Июль, 1996 год

Ножницы — камень — бумага… Детская игра на пальцах. Ты выкинул перед собой кулак, а он — ладонь. Бумага оборачивается вокруг камня. Он победил. Он показал «ножницы», а ты опять «камень» — победа за тобой. Детское переложение восточной космогонической теории пяти первоэлементов. Огонь уничтожает металл, металл разрушает дерево, дерево подавляет землю…

В прошлый свой визит Петти и Макмиллан выбрали «бумагу», а леди Морвен «ножницы», вернее, ритуальный топор и красную накидку. Петти и Макмиллан покорно склонили головы. Попытка давить на нее ни к чему не привела. Инициатива осталась на ее стороне. Они проиграли. Победа досталась леди Морвен. Но это был только первый кон игры.

Когда Лоусон сообщил, что Петти и Макмиллан опять добиваются ее аудиенции, Татьяна насторожилась. Консервативная группировка продолжала свою игру внутри Ордена. Но что-то они приготовили лично для нее. Причем очень быстро.

Она приняла их в том же кабинете в Морвен-хаусе, что и в прошлый раз, но, повинуясь какому-то шестому чувству, отказалась сегодня от орденского протокола. Черный деловой костюм, золотая брошь на пиджаке в виде крыла невидимой птицы и одинокая желтая роза, как бы случайно оказавшаяся в ее руках. Такой увидели ее члены Капитула, и по их лицам Татьяна поняла, что и на этот раз выкинула перед их лицами выигрышную фигуру. Она увидела, что Петти подавился видимо заготовленной заранее фразой и растерянно посмотрел на Макмиллана, а потом на желтую розу. Знать бы, что это за фраза?