До улицы Лобачевского они доехали за двадцать минут.

– Вот сюда, – Людмила показала, куда заезжать, и «Тойота» Игоря, проехав через арку во двор, остановилась у углового подъезда. Игорь помог женщине вылезти из машины и пошёл вместе с ней к подъезду. Подойдя к двери, она набрала на домофоне номер нужной квартиры. Домофон попиликал, сколько смог, и затих – на том конце никто не откликнулся.

– Нет её, – растерялась Людмила. Почему-то то, что Варвары не окажется дома, ей в голову не приходило. Надо же, так всю дорогу настраивалась на неприятную встречу, а та, как по заказу, и не состоялась. – Может быть, в магазин вышла? Или на работе задержалась? Но вы, Игорь, не ждите меня, поезжайте! Я её тут, во дворе дождусь!

– Какой двор после этого вашего… происшествия, – внимательно взглянул ей в лицо Игорь. – А если эта ваша родственница уехала на выходные?

– Вообще-то могла… – опомнилась Людмила. – А что же мне делать? У меня ни денег, ни документов, ни ключей…

– Садитесь, поехали, – решил Игорь, и она послушно села обратно в машину, и только когда «Тойота» выехала со двора и помчалась куда-то, спохватилась.

– Если вы везёте меня к себе, то я не согласна! Я лучше на вокзале переночую!

– Лучше, чем что? – весело взглянул на неё Игорь.

– Лучше, чем под одной крышей с чужим мужчиной!

– А чего вы взяли, что я везу вас под свою крышу? – хмыкнул он, и Людмиле стало неловко. – Вообще-то я хотел вас к своим старикам отвезти, они на даче живут в Луговой. Переночуете, поживёте денёк на свежем воздухе, от шока оправитесь, может быть, телефоны нужные вспомните…

– Я помню уже, и домашний, и рабочий, и мобильный Аркадия. Только что в том толку? Всё равно муж раньше завтрашнего вечера в Москву не вернётся – он сегодня поездом выехал. И в том, чтобы сейчас его ставить на уши не вижу смысла.

– Ну, вот и поживёте пока спокойно у моих стариков, – кивнул Игорь.

Посёлок, куда её привёз Захаров, оказался очень уютным: с высокими старыми деревьями, аккуратными улицами, застроенными разномастными некичливыми домами. Бревенчатый домик, возле которого остановилась их машина, был очень мил и утопал в зелени: в кустах сирени, жимолости, в каких-то причудливых вьюнах, скрывших забор под навесом из широких, сердечками, листьев и украсивших его поверху белыми пушистыми султанчиками соцветий. Никаких грядок Людмила, оглядывая участок из-за забора, не увидела – трава, цветы и дорожки, сложенные из круглых древесных спилов.

– Анна Николаевна! Сергей Савельич! – крикнул Игорь, и она удивилась. Она успела решить, что старики – это его родители. А он, выходит, привёз её к чужим людям.

Из-за дома показалась полная женщина лет за шестьдесят, вытиравшая руки передником.

– Ой, Игорёк приехал! – обрадовалась она. Потом заметила Людмилу и улыбнулась уже ей. – Здравствуйте! Ты с гостьей сегодня?

– Это Людмила, – объяснил Игорь, пропуская Людмилу вперёд. – У неё неприятности и ей нужно где-то побыть до завтрашнего вечера. Анна Николаевна, можно у вас?

– Да хоть пусть всё лето живёт, – всплеснула руками Анна Николаевна. – Комната всё равно пустая стоит, ты же всё никак к нам не соберёшься!

– Анна Николаевна, ну дела никак не отпускают, вы же знаете, – приложил руки к груди Игорь. – Сейчас сплошь ремонты, самый сезон!

– Ох, Игорёк, всё равно всех денег не заработаешь, – шутливо пихнула его в плечо хозяйка. – До завтра-то хоть побудешь?

– Не могу, Анна Николаевна, вот честное слово, никак, – повинился Игорь. – Но окрошку вашу останусь поесть!

– Ну что прикажете делать с этими мужчинами? – спросила Анна Николаевна у Людмилы, как бы приглашая её в сообщницы. – Одна еда на уме! Мой Савельич тоже, пока не поест, ни о чём другом и думать не может! Проходи, негодник, и знакомую свою приглашай. Проходите, Людимила, хотите, я вам сарафан дам переодеться? Сейчас Савельич вернётся, как раз за стол и сядем.

– А где он, Анна Николаевна? – спросил Игорь, пропуская Людмилу в дверь веранды. Дверь состояла из стеклянных прямоугольников, вставленных в некрашеную, но покрытую лаком деревянную раму. Сама веранда изнутри была обшита деревянными планками, тоже не крашенными, а лишь гладко отполированными.

– Да в магазин за хлебом пошёл. Ты же знаешь, он окрошку только с «Бородинским» признаёт. Да вы руки мойте, садитесь. Я вам малины дам.

Людмила сменила свою пахнущую бедой одежду на свободный ситцевый сарафан, выданный ей хозяйкой. Он был великоват, пришлось подвязывать поясом и скреплять булавкой лямки, но зато – чистый. Переодевшись, она помыла руки под притулившимся в углу веранды краном. Потом села за круглый, покрытый светлой клеёнкой стол. Съела несколько крупных, сизоватых, словно подёрнутых дымкой, ягод поданной хозяйкой малины. И вдруг ощутила такой покой, который ощущала, наверное, в детстве. Она попыталась вспомнить, когда же ей так хорошо, так покойно было в последний раз, но тут в двери вошёл крупный старик, и всё завертелось. Старик принялся обниматься с Игорем, Анна Николаевна начала знакомить его с Людмилой, объяснять, что это подруга Игоря, что она поживёт у них с недельку, Людмила пыталась объяснить, что она не подруга и поживёт до завтра, но никто никого толком не слушал. Потом все как-то расселись за столом, Анна Николаевна разлила по глубоким керамическим мискам окрошку. И когда Людмила откусила от ржаной горбушки и съела первую ложку пахнущей зеленью, щиплющей язык и отдающей хреном окрошки, ощущения покоя вернулось. И ей действительно захотелось пожить здесь недельку. Пусть даже её при этом принимают за подругу мастера Игоря, «мужа на час».

Как ни хотелось ему задержаться у стариков, Игорь заставил себя уехать. И не только потому, что работа завтра на объекте начиналась с семи утра. За выходные, пока заказчик с семейством жил у знакомых на даче, требовалось сменить трубы, установить унитаз с бачком, выкинуть старую ванну и взамен смонтировать душевую кабину со всем сопутствующим оборудованием. Возня предстояла глобальная, Игорь даже позвал в напарники Серёгу-слесаря, который как раз находился в межзапойном периоде, а значит, был на пике собственной формы. И теперь ему ещё раз нужно было проверить, настроился ли напарник на ударный труд. Так вот, Игорь поспешно уехал от стариков не только из-за Серёги: он сбежал от Анны Николаевны, которая всерьёз решила, что Людмила – его женщина, и хлопотала над ней соответственно, и даже спросила шёпотом, не обидится ли та, что он её одну ночью оставил. Пришлось, рассказать Анне Николаевне всё, как есть. И про то, что знакомство у него с Людмилой весьма поверхностное, и про то, что поездом её чуть не задавило, и про то, что кроме него о женщине в ближайшие сутки позаботиться некому.

Анна Николаевна слушала, ахала, всплёскивала руками, с жалостью поглядывала на Людмилу, сидевшую на лавке у палисадника и подставлявшую лицо закатному солнцу, обещала присмотреть за бедняжкой. А потом вдруг выдала, что тем более нельзя её после пережитого ночью одну оставлять. И что они с Игорем – красивая пара. В общем, пришлось сматываться, пока не началось.

Игорь усмехнулся, поворачивая к московской кольцевой дороге. Ох уж эта Анна Николаевна, никак не угомониться! Всё старается ему невесту найти. Делает это наивно и трогательно, как бы невзначай рассказывая, что к соседке через два дома племянница погостить приехала, очень милая женщина, очень! Ветеринарным врачом работает. И не замужем. Или зазывая на свой день рождения какую-то свою бывшую коллегу с дочерью, недавно развелась с мужем-алкаголиком и теперь – совершенно свободна! Что-то такое она наверняка рассказывала и этим кандидаткам в невесты, потому что разведённая дочка коллеги за столом жеманничала со страшной силой, даже ножом орудовала, оттопыривая мизинец. И слова произносила особенным голосом, видимо, манеры демонстрировала. Игорь тогда не высидел до конца обеда и удрал по-английски, не прощаясь, отчасти понимая, отчего спился бывший муж этой дамочки. Да и вторая кандидатка, соседская племянница-ветеринарша, когда они встретились у магазина, поздоровалась с многозначительными интонациями и смотрела с вызовом, будто ожидая от него неких поступков.