Священномученик Феодор, епископ Киринейский. Строгановский иконописный лицевой подлинник (фрагмент). Русь. Конец XVI – начало XVII ее.

Между тем игемон, узнав, что Лукий уверовал во Христа, повелел предать смерти святых Лукию, Иерою и Киприллу, а также и всех тех, которые были крещены святым Феодором. После сего Лукий принял крещение и обратил к вере во Христа самого игемона Дигниана. Тогда они оба вместе отплыли из Крита на остров Кипр к другому игемону, который предавал мучениям христиан, и Лукий тайно от Дигниана предал себя мучителям. Он пошел и разрушил языческие жертвенники, за что ему отсекли мечом голову. Дигниан взял тело его и предал погребению. Память сих святых мучеников празднуется в храме святого Феодора, находящемся в Пергии[85].

Святая мученица Киприлла была родом из того же города, где жил и святой Феодор. Вышедши замуж, она прожила с мужем около двух лет, и после смерти его оставалась вдовою двадцать восемь лет. Страдая сильными головными болями и жалея своих родителей, она для исцеления от своего недуга пришла к святому епископу Феодору, заключенному уже за исповедание веры во Христа в темницу. Получив от него исцеление, она вместе с вышеназванными женами, Лукией и Иероей, служила ему до его смерти, а когда он скончался, то на нее сделан был донос игемону. Представ пред последним, она исповедала Христа и не покорилась, когда ее принуждали принести жертву идолам, сказав:

– Не будет такая жертва жертвою, принесенною по моей воле.

Тогда палачи сожгли руку ее, держа ее над огнем, а потом повесили ее на дерево и стали строгать по телу, причем из ран текла кровь, а из сосцов молоко. Среди этих мучений святая мученица и предал дух свой Богу.

Святые мученики Христовы Феодот и Феодотия за исповедание Христа был схвачены по повелению нечестивого императора Траяна[86]. Их стали принуждать отречься от истинного Бога и принести жертву идолам, но они не покорились. За это их предали различным мучениям, после чего заключили в ту самую темницу, где был заключен святой мученик Христов Иакинф[87]. Святой стал наставлять и укреплять их в Христовой вере, и темничные стражи донесли об этом императору Траяну. Когда святой Иакинф скончался, то святых Феодота и Феодотию вывели из темницы, и они предстали пред императором. Последний стал принуждать их есть идоложертвенное, но они вместо того, чтобы исполнить его требование, обличили нечестивое идольское заблуждение. После этого их повесили и стали жечь тела их свечами, а потом, сняв с дерева, отсекли им мечом головы. После кончины святые мученики получили вечную жизнь и блаженный покой, а честные тела их были погребены на том месте, где они приняли мученическую кончину [88].

После кончины преподобного архимандрита Евфимия Чудотворца и многих других настоятелей в обители его в честь боголепного Преображения Господа нашего Иисуса Христа, находящейся в городе Суздале[89], был архимандрит из иноков этой же обители, по имени Константин. При нем, в 1501 году, по попущению Божию, случился пожар, и обитель погорела. После этого Константина стала тревожить мысль, не оскорбил ли он чем-нибудь блаженного Евфимия, не нарушил ли его заповедей или установленных им в обители обычаев и не от того ли случился в обители пожар? Но блаженный Евфимий явился во сне одному из иноков и сказал ему:

– Брат! Скажи архимандриту Константину, что я ничего против него не имею.

Иштван Роман. Спасо-Евфимиев монастырь. Суздаль. 1945

Вставши от сна, этот инок отправился к архимандриту Константину и рассказал ему то, что видел во сне. Выслушав рассказ, Константин обрадовался тому, что получил прощение, и воздал хвалу Богу, дивные дела совершающему через угодника Своего, преподобного Евфимия. Спустя несколько времени после сего некоторые благочестивые люди пожертвовали в обитель нужное для построения сгоревших келий, и архимандрит Константин построил их по тому же плану, по которому они были построены и прежде.

Когда архимандрит Константин скончался, то его место в обители занял архимандрит, по имени Кирилл, из иноков этой же обители, бывший впоследствии архиепископом города Ростова. Будучи человеком мудрым и в духовных, и в мирских делах, Кирилл всячески, насколько было возможно, заботился о том, чтобы не было нарушено ничего из правил общежития и обычаев обители. Ему пришла на сердце благая мысль о церкви, и он стал советоваться с братией о том, чтобы построить новую церковь, большую бывшей, ибо хотя и была у них в обители каменная церковь, но она была мала и к тому же пришла уже в ветхость, так как ее построил еще сам блаженный Евфимий[90]. Все это было делом Промысла всесильного Бога, чтобы сбылось слово Его, говорящее в Евангелиях: «Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14) и «Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать» (Лк. 8:16; Мф. 5:15). Так и сему светильнику, преподобному Евфимию, невозможно было столько лет быть скрытым под землею. Когда уже начаты были работы по построению большой церкви и рабочие копали ров на правой ее стороне, то нашли гроб, обложенный тремя камнями[91] и покрытый досками. Приведенные этим открытием в недоумение, рабочие пошли и рассказали о нем архимандриту Кириллу. Тогда последний повелел ударить в било[92]. Тотчас ко гробу собрались братия, радуясь весьма великой радостью. После сего архимандрит взял с собою некоторых из братии, отправился к епископу

Симеону и рассказал ему о дивном чуде. Выслушав рассказ, епископ Симеон прославил за это чудо Бога, причем сказал следующие слова:

– «Господи! Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф. 11:25).

Вскоре после этого он со всем духовенством пришел в обитель и поклонился гробу блаженного Евфимия, благодаря Бога, прославляющего преподобных Своих. Затем открыли гроб и увидели, что лицо преподобного светло и одежды, которые были на нем, будто только вчера одеты. Предивное чудо! Столько прошло лет[93] и не только тело преподобного не истлело, но даже и одежд его не коснулось тление! Целовав мощи преподобного отца, при пении надгробных псалмов и песней поставили их в стене церкви боголепного Преображения Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, где они находятся и доныне. Это произошло в 4 день месяца июля 1507 года. Богу нашему слава теперь, всегда и вечно.

В тот же день празднование памяти благоверного великого князя Андрея Боголюбского, убиенного в 1174 году.

Преподобного Афанасия[94], достойного бессмертных похвал, к смертной человеческой жизни произвел город Трапезунт[95]. В обучении книгам его возрастил Византий (Константинополь[96]), а обитель Кименская[97]и гора Афонская[98] принесли его как плод, угодный Богу. Родители Афанасия были люди благородные и благочестивые. Его отец происходил из Антиохии[99], а мать из Колхиды [100]. Проживали же они в Трапезуйте. Отец Афанасия умер еще до появления последнего на свет, а мать, родивши Афанасия и возродивши его Святым Крещением, отошла к Богу вслед за мужем. Отроку во Святом Крещении дано было имя Аврамия. Ребенка, уже в пеленах, по смерти родителей оставшегося круглою сиротою, взяла на воспитание одна благородная черноризица. Еще в отроческом возрасте Аврамия проявлялись признаки, предуказывавшие на образ его жизни в будущем, когда он станет совершеннолетним. Малым ребенком он вел себя наподобие разумного и добронравного мужа, так что даже когда у него происходили со сверстниками детские игры, то последние не назначали Аврамия царем или воеводой, но – игуменом. И действительно, уже с детства он привыкал к иноческой жизни; видя воспитывавшую его черноризицу, непрестанно пребывающую в молитвах и посте, и он насколько возможно для отрока, старался подражать ей, постясь и совершая молитвы. Больше своих сверстников преуспевал он и проходя начальную, по тому времени, школу. Так возрастая телом и разумом, Аврамий вышел из отроческого возраста. В то время скончалась черноризица, заменявшая ему мать. Вторично осиротевший отрок Аврамий оплакал ее кончину, как кончину действительной матери своей. Затем он пожелал побывать в Византии для приобретения дальнейшего образования. Бог, заботящийся о сиротах, следующим образом привел в исполнение его желание. В то время в Греции царствовал благочестивый император Роман[101]. Им был послан в Трапезунт для собирания торговых податей один из дворцовых евнухов[102].