– Эй, ты! Кивни, если слышишь меня.

Киваю. Пытаюсь всматриваться в лица. Похоже, со мной беседует «улыбчивый». Оглядываюсь по сторонам. Кроме него, в помещении ещё несколько человек. Антураж напоминает комнату для допросов в полицейских участках. С той лишь разницей, что деревянную обивку на стенах вы там вряд ли увидите.

– Слушай внимательно! – Голос номера первого показался невыносимо грубым. – С тобой будет говорить хозяин. Отвечаешь быстро и по делу. Надеюсь, ясно?

Я снова кивнул. Глаза постепенно привыкали к свету, с некоторым трудом я всё же смог разглядеть присутствующих: пять мужских фигур, если за моей спиной не притаился ещё кто-то. Распознать «хозяина» было несложно. Он расположился в центре, в нескольких шагах от меня.

Фотография этого человека не раз попадалась мне в газетной подшивке. В жизни он выглядел моложе: статный, с властным взором. Седые усы добавляли колорита. Когда я впервые услышал его имя, мне сразу представился такой плюгавенький дедуля, успевший, однако ж, застолбить местечко потеплее. Более того, умудрившийся накопленного не просрать! Ибо последний вариант встречается сплошь и рядом.

А тут белый костюм, боло-галстук, шляпа-федора, также светлая. Для северо-востока прикид нехарактерный. Бизнесмены в наших краях так не одеваются. Я сплюнул кровью перед собой.

– Добрый вечер, мистер Дейр, моё имя Соломон Маслоу. – «Босс» развёл руками и огляделся. – Признаться, не так я представлял себе нашу встречу. Хочу лично извиниться за неудобства, доставленные вам моими ребятами. Издержки профессии! Но вы сами виноваты, Мик. Признайте. Вели бы себя спокойно, оказались бы здесь в лучшем виде.

Маслоу шутливо погрозил указательным пальцем и смолк. Про «упреждающий» удар у бара упоминать всё равно смысла не было. Важнее другое. Я снова сплюнул:

– Что нужно?

Бойцы напряглись. «Улыбчивый» замахнулся, чтобы врезать, но Соломон остановил его поднятой рукой:

– Вы человек дела, сразу видно! Да, мне действительно кое-что нужно. Я хочу знать правду. Поэтому предлагаю сэкономить наше общее время и обойтись без допросов с пристрастием. Мне уже известно достаточно. Например, что некий столичный журналист работает на Анну Хатчет. То есть против меня. В моём родном городе.

Он подошёл ближе, ожидая реакции. Когда стало ясно, что её не последует, продолжил:

– С миссис Анной нас связывают непростые отношения. Как, впрочем, и с её бывшим супругом. Вы, наверное, в курсе. Во всех бедах нашего города эта… женщина пытается обвинить меня. Легенда прекрасная: примерный мэр стал жертвой нечистоплотного бизнесмена, опорочившего его доброе имя. Оправдываться не буду. Скажу лишь, что вас обманули. С самого начала. И пытаются использовать, направив по ложному пути.

В очередной раз не дождавшись ответа, Маслоу решил зайти с другой стороны:

– Конечно, если вас волнует только размер гонорара и копать вы готовы под кого угодно… Но неужели эта стерва тащит в постель всех подряд? Я давно наблюдаю за вами, и у меня сложилось впечатление, что некими принципами в своей работе вы всё же руководствуетесь. Иначе тратить время на эту душеспасительную беседу я бы не стал.

– То есть мораль на тему моей профессиональной неразборчивости читать не будете?

– Совсем нет. Я только хочу раскрыть вам глаза на некоторые обстоятельства дела, которым вы так активно занимаетесь. И заметьте, выкладываю как есть, а вы уж сами решайте. Итак, я уверен, что Анна сама сжила со свету своего недалёкого мужа. И, судя по всему, в сговоре с шерифом Бадлоу. Какие отношения у этой сладкой парочки на самом деле, можете догадаться сами, но хитрость и коварство Анны налицо. Я уж не знаю, чего она в большей степени не смогла простить мужу: содержания любовницы или наличия долгов…

«Да, мне и это известно…» – поведал взгляд судостроительного воротилы.

– А меня вы решили обо всём этом в известность поставить из чисто альтруистических побуждений? Направить на путь истинный заблудшую овцу, так сказать?

– Опять нет. Поймите, репутация, пожалуй, самое ценное, что у меня есть. Кандидату в мэры обвинения во всех смертных грехах ни к чему. Именно поэтому я и предлагаю вам сотрудничество.

– Какое сотрудничество? – Я поднял голову. – Забудьте. Для меня больше нет ни Анны, ни вас, ни… – оглядев комнату, я выпалил так громко, как только смог: – Ни этого города! Я выхожу из игры, мистер Маслоу. Если бы ваши ребята меня сюда не притащили, я бы направился в гостиницу и завтра с утра отбыл бы восвояси.

Мы встретились глазами. Выдержав мой взгляд, бизнесмен чуть заметно улыбнулся и пожал плечами:

– Ну, раз так, говорить нам не о чем.

– Рад, что мы сошлись.

– Парни, – Маслоу щёлкнул пальцами, – верните нашему гостю то, что у него было позаимствовано.

Прямо в лицо мне полетел пиджак. Вроде не порван. Я надел его. Маслоу спокойно указал на дверь:

– Всего хорошего, мистер Дейр. Еще раз простите за доставленные неудобства. Проводите!

July 19, 1963, Friday, 9:55 a. m.

Bath, 147 Front St, John’s Diner

Things keep going from bad to worse. Предполагаемый организатор убийства мэра склоняет к сотрудничеству! Причём в крайне навязчивой форме. На роль крёстного отца наркомафии этот человек тоже подходит как никто. Или подходил… Вновь поступившие сведения наводили на грустные размышления.

Неужели меня и правда использовали? Полностью исключать того, что Анна сама угрохала блудливого муженька, конечно, не стоит. Связь с нечистоплотным шерифом в этом случае действительно помогла бы ей навести подозрения на Соломона Маслоу. Но чего добивалась вдова, подключая меня, совершенно непонятно…

А Коллинзу, стало быть, тоже доверять нельзя? Или обманули и его? Не хочется верить, что кругом враги. Да и не вяжется. В первую очередь не вписываются наркотики. Не может быть Анна связана с бандитами. Не может, и всё! Отравить мужа ещё куда ни шло, а вот с головорезами типа Мада хороводы водить… Сомнительно. И держится вдова довольно искренне.

Маслоу тоже, судя по всему, не лукавит. Его предложение хоть и неожиданно, но объяснимо. А вот выставить торчком отличника-активиста очень в духе той компании, с которой последнее время приходится иметь дело. Только вот кто эти ребята на самом деле, по-прежнему неясно.

Ладно, решил выходить – значит надо выходить. Но пару вопросов боссу по возвращении я всё же задам. Хотя это и противоречит моим принципам. С другой стороны, может, я погорячился? И именно сейчас, когда ставки высоки как никогда, нужно играть до конца?

Весь город судачит о смерти студента. Даже не столько о смерти, сколько об «истинном лице спортсмена-активиста». Удивительно, как быстро меняется общественное мнение. Журналистам это хорошо известно. И хоть бы кто встал на защиту бедолаги! Поднял голос. Мало того что несчастного отправили на тот свет, так ещё и явно хотят скомпрометировать. Где же профсоюзные организации? Студенческий комитет? Попрятали головы в песок, как страусы.

А я вообще уже планировал отбыть! Осталось у меня только небольшое дельце… Хотелось загладить вину перед одним человеком.

– Прости, я не мог быть на свидании. Мне нет оправданий.

Передо мной с немым укором нависла Джесси – та самая милая официантка, встреча с которой не состоялась. По не зависящим от инициатора причинам. К счастью, она сегодня работала. Всё в том же аппетитном красном фартуке. Я резко выудил из-под стола заранее приготовленный букет.

– Неважно выглядите, – надув губки, буркнула Джесси, принимая цветы.

Это правда. И всё-таки мне показалось, что ей приятно.

– Временные затруднения, пришлось срочно покинуть город. – Впервые за время общения с ней я говорил серьёзно.

– А я вовсе и не расстроилась, вы мужчина занятой, могли забыть. Кофе как обычно?

– И яичницу с беконом. Мне правда очень стыдно, Джесси, но были обстоятельства, о которых теперь трудно говорить. – Я тронул царапину на лице.