обкурилась? Наслаждаешься его тембром, будто он тебе в вечной любви признаётся.
Расфлюидился тут...
— С чего бы? — мой голос прозвучал на удивление сухо и твёрдо. — Я ушла на обед
согласно трудовому кодексу.
Насмешливый взгляд випа нагло лапал меня похлеще рук. Он меня откровенно
рассматривал. Я чувствовала, как его взгляд медленно скользит по моему телу, обжигая
вниманием на грани непристойности. Задержался на вырезе блузки, сковал шею, словно
ошейником, и двинулся вверх, пока не остановился на моих губах. Зафиксировался на них.
Я от волнения прикусила нижнюю губу и выпустила её, вдруг осознав, что только что
непроизвольно сделала. Края его губ дёрнулись вверх.
— Кодексу, говоришь. Ну хорошо, — он задумался на миг, словно соглашаясь. Прям сама
невинность и галантность. — Поужинаем сегодня вместе?
— Не могу. У меня неотложные дела.
— Нет у тебя никаких дел. Я же вижу, — заговорщически прошептал он и, наклонившись, взял мою кисть в свою, перевернул тыльной стороной вниз. — Какая ладошка маленькая.
Погадать?
Я аккуратно вытащила руку из его цепких длинных пальцев. Нашёлся цыган!
— Нет уж, спасибо. Сама разберусь как-нибудь.
— Не получится, — вдруг жёстко произнёс Алан, заставив меня нахмуриться.
— Что не получится?
— Убежать... Всё равно будешь моей, — его глаза хищно сверкнули, а губы исказила
ироничная усмешка. — Тебе же понравилось сегодня ночью?
— Что-о-о?
— Я ещё приду. И так будет до тех пор, пока не согласишься.
Я в своём уме? Предательский жар от воспоминаний медленно разливался по моему телу, без усилий превращаясь в возмущение от его слов. Утром чуть от страха не обделалась, а
он думает, что мне приятно было? И хочет ещё?
— Знаешь, что! — вдруг выпалила я. — А не пойти ли тебе на... — и осеклась, к счастью, вспомнив, что нахожусь на работе, а он, как никак, клиент банка. И не абы какой, а
привилегированный.
— Увидимся ещё, — он хитро улыбнулся, встал и вышел из кафе, оставив меня в полной
прострации.
Он что сейчас сказал? Что он был у меня ночью? Это что, блин, не сон? А ещё что сказал?
Что придёт? О чё-ё-ёрт... Я испугалась, и, в то же время, внизу предательски заныло, причиняя неуловимую боль. Да что происходит? В самом-то деле?
Тут уже не до обеда. Вернее, не до его остатков или, правильнее, объедков. Я сидела и
задумчиво смотрела в окно, как вип вышел из здания, не оглядываясь, сел в машину и
уехал.
В голове мысли ходили по кругу, вытаптывая и расширяя тропинку. Всё равно будешь
моей... Тебе понравилось... Ещё буду приходить... Пока не согласишься... Поиграет
немного... Отклика не увидит... И надоест... А если нет... Затем потрясла головой, заставляя
их заткнуться. В самом деле! Это моя голова, нечего в ней маршировать!
Встала, захватив сумочку, и пошла разбираться с Усачёвой. В кабинете, вольготно
откинувшись в моём кресле, сидел Геннадий Петрович, ухмыляясь. Никак котяра сметаны
обожрался. Судя по его довольному виду, не иначе очередная селёдка на крючке. Но здесь-
то ему что надо?
— Ну-у-у, Юленька... Освоилась? — директор ласково улыбался, готовясь к
самоудовлетворению от наставничества. Только этого мне не хватало.
— Вполне. Вот полдня разбиралась с Мироновым.
— Ты уж будь с ним поласковей, Юленька.
— С чего бы это?
— У него жена здесь держит капиталы. И не маленькие.
— Он хочет денег, и много.
— Мы готовы открыть для него кредитную линию? — лениво произнёс шеф, покручивая в
пальцах мой любимый карандаш. Только бы не умыкнул как трофей...
— Нет. У него плохо с обеспечением, и он игрок.
— Тогда тебе придётся ему ТАК отказать, чтобы его жена удвоила деньги на наших счетах,
— встал начальник с кресла и потянулся.
— Это просто невозможно! Он капризный и наглый… мудак, — хотела закончить я, но
вовремя остановилась.
— Сделаешь всё, как нужно, — получишь двойную премию. Обидишь клиента — уволю.
Так вот, — и, слащаво улыбнувшись, покинул мой кабинет.
Вот зараза! И что он подразумевает под ТАКИМ отказом? С моих губ рвались слетать
ругательства, как минимум, на двух мировых языках, которыми я более менее сносно
владела. Когда мыслесловарный запас иссяк, я выдохнула и села за стол. Ну ладно.
Трудности закаляют. Не те времена. На костре поди не сожгут...
Значок Усачёвой в банковской сети был выключен. Оффлайн. И эта ещё куда-то исчезла.
Может, уехала по делам к клиенту? Раскрыла «талмуд Миронова» и начала читать его ещё
раз, готовясь к трудному разговору. Похоже, личной встречи не избежать. Но так есть
шансы спустить всё на тормозах.
Ближе к концу рабочего дня чётко поняла, что домой сегодня не вернусь. Мысль о том, чтобы лечь спать в квартире одной, вызывала необъяснимую тревогу. Тревога щекотала
своими пальчиками мой затылок, пытаясь доставить мне как можно больше неприятных
минут. Рука потянулась к смартфону, набирая счастливый номер:
— Ян, привет.
— Приувьет, — отозвалась сестра.
— Что делаешь?
— Жую, не слышишь?
— Слышу. Могу у тебя переночевать сегодня?
— Моужешь.
— Купить надо чего?
— Не-а, всё есть. Жду, — и связь оборвалась.
Очень хорошо. Как всегда, никаких вопросов и проблем. Мировая она у меня. Осталось
заехать за сменной одеждой домой, и сразу в гости.
3. Укротительница тигров
Моя сестра Янка жила в частном доме почти в пригороде. Невзирая на то, что завтра мне
придётся вставать на час раньше, чтобы успеть на работу, я переоделась, побросала в
сумку вещи и, проверив квартиру, смылась из неё в одночасье. Всё произошедшее за
последние сутки казалось каким-то несуразным сном, который никак не хотел
заканчиваться. Уж не знаю, как у этого випа всё работает, но ноги моей этой ночью здесь
не будет.
Спрашивается, чего привязался? Выдала карточку, встретилась с ним в клубе. Я не видела
никаких причин для того, чтобы так надо мной издеваться, навязываясь. Неужели ему
других баб не хватает? В мрачных размышлениях добралась до конечной станции метро, села в автобус и уже через полчаса была на пороге уютного жилища Янки. Домик достался
ей после выплаты кредита через год после рождения Эрики. И когда на волю вырвался
семейный песец, она выгнала нерадивого мужика, заняв с детьми бесповоротно и
окончательно эти пенаты. Бывший же, по её словам, перебивался где-то у знакомых в
другом районе.
— Привет, заходи! — буркнула сестра, хватая меня за руку и буквально загоняя в дом. Её
слегка растрёпанные белокурые кудри, наморщенный курносый нос и хмурые брови
выдавали волнение.
— Что случилось?
— Артёмка здесь, — пояснила она, закладывая прядь волос за ухо. — Опять припёрся, —
и тише пробухтела, явно не желая быть услышанной мужем, — ругаемся.
Из-за угла, навстречу мне, вышел мой лысеющий белобрысый зятёк, похожий на человека, пообедавшего лимонами. Весь его вид свидетельствовал, что жёлтыми цитрусовыми
накормить он не прочь всех вокруг себя без исключения. Сахару бы ему для сладкой
жизни!
Никак не оставит попыток занять территорию, которую считал своей, ибо привычка —
дело страшное. Всегда знала, что сестричкины щи вкуснее тортов любовницы. Вот, пожалуйста, живое доказательство.
— Уходи, — сквозь зубы прошипела Янка моему зятю.
— Янусик, — обиженно бубнил Артём. — Прекрати дурить... Давай жить вместе.
— Нет... Иди к своей лысой козе!
Понятно, что лысая коза не обязательно имела голый скальп. Скорее, моей сестричке
нравилось представлять в мечтах незадачливую пассию мужа в таком экзотичном и
причудливом виде.
— Да нет у меня никакой любовницы!
— Умная женщина, наконец, тебя бросила? Надоело ей каждое утро слышать, как ты под
