Раймонд Роже Тренкавель собрал всех нас, конных и пеших; мы должны были сделать вылазку, чтобы поджечь предместье.

— Вперед, по коням! Мы должны выгнать бандитов, которые грабят дома, и поджечь все предместье, пока нападающие там не укрепились. Иначе они установят здесь свои катапульты, чтобы разрушить наши последние укрепления.

Нас было около сотни рыцарей, вместе с нашим виконтом, и вот мы собрались, окутанные тучами пыли и мух, а наши боевые кони рыли копытами землю от нетерпения. Арбалетчики должны были прикрывать нас своими железными стрелами с высоты стен. Мое сердце билось так, что чуть не выскакивало из груди, ведь нам предстояло победить или умереть.

Рыцари рядом со мной боялись, я видел это по их глазам — нас было слишком мало для вылазки. Нужно было действовать очень быстро, пока французы вновь не взялись за оружие и не пришли с подкреплением.

Затрубил рог. В одном порыве, издавая единый клич, мы ринулись вперед. Мы мчались галопом по улицам предместья, а копыта коней стучали о мостовую, как град во время грозы. Мы набросились на противника, опрокинули его, и раздавая налево и направо удары мечами и секирами, проламывали шлемы, рассекали кольчуги, ломали щиты и поражали грабителей. Пока эти трусы собрались бежать, люди из города пришли с факелами, подожгли дома и вернулись.

Я вытер свой меч, покрытый кровью. Мы возвращались в город победителями.

Позади себя мы оставили пронзенного копьем рыцаря–вора, пришпиленного к дверям, а пламя уже пожирало дома.

Мне казалось, что осада продолжается целую вечность. Знойный летний ветер, овевавший башни, обжигал наши исхудавшие тела, покрывая их пылью. У нас почти не оставалось воды, колодцы опустели, а мы все пытались выжить.

Я наблюдал за французами — они укрывались в тени, и могли пить и есть, сколько захотят. Я слышал, как они поют, до нас долетал запах жареного мяса.

Французы отступили под тучей стрел арбалетчиков

В городе началась нехватка продовольствия, которое распределяли по норме. Особенно мало было воды. Дети умирали, взрослые были истощены

Здесь, в городе, все провоняло содранными шкурами, над которыми кружили мухи, и запахом болезни. Количество жителей выросло за счет беженцев и обитателей двух разрешенных предместий. Источники практически пересохли, а воды для всего населения не хватало. Очень много было женщин и детей, которые плакали, причитали, воздевали руки к небесам. Но дождь не выпадал, колодцы оставались пустыми, никогда раньше нам не приходилось испытывать подобных страданий. Уже восемь дней, как король Арагона уехал, и мы остались лицом к лицу с силами дьявола. Мы жили, как в аду. Лошади нас звали, я слышал их ржание, но у нас не было воды, чтобы напоить их.

Но вот мы увидели, как один из начальников крестоносцев приближается к городу. Он явно ехал на переговоры, потому что он был невооружен и с ним было только тридцать конников. Мы тоже оседлали лошадей и поехали им навстречу.

Он пожелал говорить с виконтом:

— Мессер, я Ваш родственник, и по этой причине я бы хотел, чтобы между Вами и армией крестоносцев было заключено соглашение. Подчинитесь папе и французским баронам. Тем самым Вы спасете жизнь жителям города, Вашим вассалам, и Вашу собственную. Ибо, если город возьмут силой, вас ожидает та же судьба, что и Безье.

— Мессер, — отвечал наш виконт, — я соглашаюсь на переговоры о мире, и я бы поехал в лагерь крестоносцев, если Вы обещаете мне безопасность.

— Я Вам гарантирую ее, здесь, перед Вашими людьми, и уверяю Вас, что приведу Вас обратно.

После этих слов я и еще многие рыцари, вооружившись, поехали сопровождать нашего сеньора. Мы доскакали до шатра графа Неверского. Французы и бургундцы смотрели на нас с изумлением. Девятеро из нас спешилось, чтобы сопровождать Раймонда Роже в шатер графа Неверского. Но французские бароны не желали ничего слушать и ни о чем говорить. Решение нашей судьбы было предоставлено аббату Сито и другим монахам:

— Виконт останется пленником, а остальные выйдут из города только в штанах и рубахах, и тогда им сохранят жизнь. Мы выберем нового виконта среди предводителей нашей армии. А тем, что мы найдем в городе, мы заплатим нашим людям, солдатам и рыцарям.

Наш сеньор ответил им:

— Это бесчестно, и поступать так — это трусость и предательство; я дал слово всем этим рыцарям, что они живыми и здоровыми вернутся в город. Но я останусь вашим заложником, если вы не тронете жителей города, а мой народ, мои люди и моя семья смогут жить в мире!

Аббат Сито прервал его и заявил:

— Наша честь — от Бога, не беспокойтесь о ней; Вы останетесь здесь нашим пленником. Что касается Ваших рыцарей, то когда они будут возвращаться в город, наши люди будут следовать за ними, и ворота города должны остаться открытыми. И еще до сегодняшнего вечера жители города должны покинуть Каркассон, не унося с собой ничего, кроме своих грехов!

Что до Вас, то, осмелившись противостоять Церкви Божьей и защищать еретиков, Вы виновны в грехе толерантности. Потому мы Вас заменим французским бароном. И когда право завоевания будет соблюдено, мы Вас освободим.

Солдаты окружили нас, и направив на нас копья, стали нас оттеснять, а двое из них подошли к Раймонду Роже, забрали у него меч и связали руки. При этом бароны краснели от стыда и опускали глаза. Их солдаты все дальше и дальше оттесняли нас острыми пиками. И тогда мы поехали под усиленным эскортом в город, ко дворцу. Нам нужно было сказать всем — консулам, горожанам и рыцарям, что нужно уходить. Что нет смысла сопротивляться, иначе они казнят нашего виконта, а Каркассон будет взят силой, как Безье.

Город объяло молчание, все спешили. Крестоносцы выводили из домов детей и женщин. Десятки рыцарей–крестоносцев собирали добычу и охраняли ее от грабителей. Жители должны были выходить из города по одному через маленькие ворота, ведущие на север, в рубахе и штанах — девицы и благородные дамы, солдаты и рыцари, дети и их матери, старики и больные. Они все вышли с пустыми руками, и одни отправились в сторону Тулузы, а другие — в сторону Арагона. Пока французы еще не заняли дворец, я успел зарыть под землей два глиняных кувшина, набитых монетами — возле часовни святой Марии, вдали от чужих взглядов. Я должен заплатить эти деньги своим людям, я не хочу, чтобы их украли французы.

Когда–нибудь я сюда вернусь. Но когда я вышел из города, обогнул городские стены и взглянул на очертания Пиренеев на горизонте, то увидел, что вскоре начнется дождь. Я нашел убежище по другую сторону Пиренеев, в земле Лерида.

Огромный черный ворон вылетел из–за башни Пинте и перекувыркнулся в бледном небе, испуская тягостные крики перед тем, как скрыться.

Раймонд Роже Тренкавель вместе с несколькими рыцарями пошел вести переговоры о сдаче. Аббат Сито, вопреки всем законам рыцарства, приказал оставить его в пленниках. Это был конец осады Каркассона. Население должно было покинуть город через маленькие ворота, выходившие на север. После чего город был разграблен.