Голова Джона Вилкинса окончательно закружилась. Он попал сам в поставленную им же ловушку. Такого исхода дела он не мог предвидеть… Он не мог рассчитывать на то, что его обманут, предадут, оставят погибать здесь, в этой идиотской стране, его, кто столько раз рисковал своей шкурой… Вилкинсу стало ясно, что он должен только скрыться… Исчезнуть, испариться, улетучиться… Иначе… Он почувствовал, как воротничок туго сжал его шею, и судорожно повел головой. Но скрываться сейчас — невозможно. Если он не явится в 10 часов сменить ассистента, тот подымет тревогу, и его схватят сейчас же, где бы он ни был. Нет, Джона Вилкинса еще не одолели, он еще поборется… Он проведет свое дежурство и, подготовив за это время перемену своей внешности, улизнет завтра вечером, когда ассистент сменит его. Тогда в его распоряжении будет целая ночь, а за эту ночь можно многое сделать… Только бы не вернулся раньше времени Роллинг!.. Тогда он пропал.

При мысли об этом Вилкинсу стало не по себе, и он с ожесточением нажал на кнопку анляссера… Мотор всхрапнул, и «Рольс-Ройс», круто развернувшись, отправился в обратный путь… Чернильная чернота ночи едва приметно посветлела… Через несколько минут начался рассвет…

«Плимут» проводил «Рольс-Ройса» до самой лаборатории и, убедившись, что тот исчез в воротах, быстро отъехал под прикрытие сосняка на вершине холма, бывшего ему убежищем и наблюдательным пунктом для его седоков, здесь же выработавших дальнейший план операций.

— Так, — довольно потирая руки, сказал рыжеусый полковник Нортон, — теперь мы знаем место и можем предполагать, что там должно произойти. Вы мне положительно нравитесь, сэр!..

— Не арестовать ли немедленно этого негодяя? — подал голос мистер Конвэй.

— Вот это уже мне не нравится… Дилетанты — остаются дилетантами! Ну, вы арестуете его… А дальше? У нас есть укрепившиеся подозрения, и только. А улики? Где улики, сэр, я вас спрашиваю? Почтенный ученый хладнокровно заявит вам, что он предпринимает ночные прогулки по побережью для укрепления здоровья… А его сообщников мы можем этим спугнуть; мы не знаем, как действует у них связь. Надо полагать — совсем неплохо, если вспомнить, как быстро они заинтересовались вами и подослали к вам того жулика… Нет, сэр, мы его арестуем, это бесспорно, но не теперь. А теперь, вы меня моментально доставите вашим авто в Лервик, мы как раз успеем на утренний паром на остров Йелл, а сами вернетесь на это самое место как можно скорей и не будете ни есть, ни пить, ни тем более спать, а только следить во все глаза за этим домом и его воротами, ни на секунду не отрывая от них взгляда. Если он выедет — отправляйтесь в погоню, и не задумывайтесь в случае нужды применить в дело свой пистолет… Понимаете вы меня, сэр? К вечеру я постараюсь прибыть к вам на подмогу, но не уверен в этом, поэтому на вас ложится очень важная часть операции. А теперь — гоните в Лервик, сэр!..

Если бы мистер Ричард Конвэй мог предполагать, какие последствия будет иметь его затея с подменой календарного листка за 30 сентября — листком за 29, он едва ли решился бы осуществить ее, но это обстоятельство, как и целый ряд других в этой необыкновенной истории — могло бы роковым образом изменить историю человечества.

Северный берег острова Энст в ту ночь, когда на нем должен был бы стоять Джон Вилкинс, если бы Конвэй своей выдумкой не спутал его игры — был абсолютно пустынен. Бесформенные скалы, круто ниспадавшие хаотическим каскадом к морю, казались темными призраками, столпившимися в тревожном безмолвии ночи. Весь день шел мелкий, холодный дождь, но к вечеру ветер разогнал тучи и над островом Энст повисло звездное небо. Между двумя крайними звездами хвоста ковша «Большой Медведицы», четко вырисованной на фоне менее ярких звезд, горела яркая белая звезда, которой еще 2 недели назад там не было, и которую напрасно было бы искать на всех звездных картах…

В 500 метрах от берега, на черной, с кое-где белеющими разводами пены, волнующейся поверхности моря появился темный предмет, походивший на палку с набалдашником, медленно высовываемую кем-то из глубины. Палка некоторое время оставалась настороженно-неподвижной, но затем быстро пошла вверх… Вслед за ней показалась темная грузная масса, раздвинувшая волны и замершая, легко покачиваясь. Послышался лязг металла, какая-то осторожная возня, и низкий голос проговорил на языке, отнюдь не бывшем английским языком:

— Координаты верны?

— Так точно. Мы на траверсе маяка Рамблингс, — ответил тенор, — 5 румбов справа, по курсу, видны его сигналы: три зеленых вспышки с малыми интервалами.

— Все в порядке. Приготовить резиновую лодку к спуску.

— Есть приготовить резиновую лодку к спуску…

— Ровно через 3 минуты подать сигнал на берег и следить за ответом.

Несколько теней заметались у возвышения и через 3 минуты чередующиеся длинные и короткие вспышки прорезали черноту ночи.

— Ответа нет.

— Чертовски странно!.. Он должен был бы ждать нас… Попробуйте еще…

Вновь серия направленных световых сигналов метнулась к берегу. На этот раз ответ не заставил себя долго ждать, хотя этот ответ и был несколько иного свойства, чем могли ожидать разговаривающие… Два ослепительно ярких световых луча, возникшие в двух различных местах у берега, нестерпимым для глаз, привыкших к темноте, светом залили сталисто-серое тело субмарины, невысокую башенку и фигуры застывших от неожиданности людей на ее мостике… Следом к ним присоединились три новых световых конуса прожекторов со стороны моря… Стало светло как днем…

Субмарина была видна как на ладони.

— Проклятие! Все вниз!.. Драить люки! Погружение!..

Но погружаться было поздно… Взятая в кольцо 5-ю истребителями субмарина успела только открыть кингстоны своих цистерн… Вода с глухим шумом рванулась в них бурным потоком, но со всех сторон замелькали вспышки и глухо захлопали выстрелы, отдаваясь многократным эхо в скалах острова… Лопочущий, захлебывающийся звук летящих снарядов на мгновение коснулся слуха людей, только что взявшихся за винты люка, и все покрылось сплошным грохотом…

Резко рванули тишину воздушные разрывы, с шипеньем и свистом взлетели водяные столбы вокруг, искрясь в свете прожекторов, и несколько снарядов накрыли субмарину прямым попаданием.

К небу метнулся раскидистым деревом огонь, пар и дым, и всего лишь через несколько секунд на волнующейся поверхности моря не осталось ничего. Еще через некоторое время большие жирные, маслянистые пятна отметили водяную могилу подводного судна.

Стоявший рядом с капитаном на командном мостике миноносца «Питт» плотный человек с красным лицом и рыжими усами потер руки.

— Неплохо сделано, капитан! Ваши ребята умеют стрелять. Не выслать ли шлюпку, подобрать, возможно, уцелевших…

— Если вы имеете в виду находившихся на этой лодке, полковник Нортон, то за ними придется высылать шлюпку в ад, ибо туда, без сомнения, попадут эти прохвосты… Вы видели взрыв?.. У них все разлетелось в куски… Впрочем, завтра этим делом займутся водолазы, а мы теперь спокойно можем вернуться на базу в Лервик, где помянем их души за стаканом горячего пунша.

— Идиот! — внезапно громко вскрикнул собеседник капитана, хлопнув себя по лбу. — Осел! Дубина!

— Вы в своем уме, черт подери?! — обернулся капитан.

— Конечно же, нет… Капитан, немедленно мне шлюпку!.. Я должен быть на берегу как можно скорее… Я побегу бегом и пусть лопается мое дурацкое сердце!.. Вы понимаете, капитан, ведь до Норвича каких-нибудь 20 километров, всего… Ведь этот мерзавец слышал вашу канонаду и понял все… А там остался только этот мальчишка Конвэй… Шлюпку, шлюпку, капитан!..

Полковник Нортон не ошибался, предполагая, что звуки артиллерийской стрельбы будут слышны в Норвиче. Они были слышны там…