— Нет, — ответил Бен. — Мне не нужно никакого времени. Садись в машину. Мы едем в Вегас.

Он открыл мне дверцу и, обойдя машину, сел за руль. Прежде чем завести мотор, он обхватил мое лицо ладонями, притянул меня к себе и страстно поцеловал.

— Ладно, — сказал он и глубоко вздохнул. — Встречай нас, Невада, мы едем!

НОЯБРЬ

— Это я виновата, — признаюсь я Сьюзен. — Бен хотел рассказать вам о нас перед женитьбой. Вообще-то, он даже готов был отложить нашу свадьбу до тех пор, пока не расскажет вам обо всем. Но я убедила его этого не делать.

— Правда? — Сьюзен некоторое время задумчиво молчит. — Когда это было?

— По пути в Лас-Вегас. Бен уже готов был повернуть назад и поехать домой. Он хотел подождать до тех пор, пока вы не узнаете о нас. Хотел, чтобы вы присутствовали на нашей свадьбе.

— Я не знала, что вы поженились в Лас-Вегасе.

В ее голосе нет осуждения, но слова вытаскивают на поверхность все мои сомнения и комплексы по поводу того, что я вышла замуж в самом вульгарном местечке на свете.

— Но я была против. Бен сказал, что я ничего не понимаю в семейных отношениях, и тогда мне показалось, что с его стороны сказать мне такое было ужасно. Сейчас же я понимаю, что может быть в чем-то он был прав.

— Хм, — отзывается Сьюзен.

— В любом случае, простите меня. Он хотел вам рассказать. Ему было не по себе оттого, что такое значительное событие происходило без вас. Он любил вас, очень переживал за вас, а я этого не понимала. Я была эгоисткой и… Я очень, очень сильно хотела выйти за него замуж… — Я начинаю плакать. — Возможно, я боялась, что вы скажите ему, что мы ведем себя как два дурака, и он послушает вас. Я знала, что если он с вами поговорит, то, что бы вы ни сказали, он вас послушает. Я боялась его потерять.

— Но с чего ты взяла, что вы расстанетесь? Этого бы не произошло. Что бы я ни сказала, худшее, что могло случиться — он бы повременил с женитьбой.

— Вы правы, — качаю я головой, разочарованная в себе. — Вы совершенно правы. Но в то время мне так не казалось. В тот момент я испугалась. Мы стояли на парковочной стоянке закусочной, и для меня имело огромное значение, повернем мы с нее направо или налево. Наши чувства были такими настоящими, искренними. Такими… Я хотела связать себя с ним, принадлежать ему, понимаете?

— Хм, — снова неопределенно отзывается Сьюзен.

Я даже не знаю, что собираюсь дальше сказать, когда слова сами идут с языка:

— Наверное, я хотела встретиться с вами после свадьбы, потому что думала… — Ох, комок в горле такой большой, катящиеся по щекам слезы такие тяжелые. — Мои родители не очень высокого мнения обо мне, и я подумала, что если вы познакомитесь со мной перед свадьбой… Я подумала, что не понравлюсь вам. Что вы захотите для своего сына кого-нибудь получше. Я боялась дать вам возможность ему об этом сказать.

— Ого, — реагирует Сьюзен. — Ясно. — Похлопав меня по ладони, она встает из-за стола. — Мне нужно собраться с мыслями. Сейчас в голове полный сумбур и куча мыслей, часть которых не слишком рациональна.

— Хорошо. Я просто хотела, чтобы вы…

— Замолчи, — резко говорит она. Глубоко вздыхает и шумно выдыхает. — Черт тебя подери, Элси.

Мы смотрим друг на друга, и я вижу, что она изо всех сил пытается сдержаться.

— Ты не облегчаешь мне задачу. А я так стараюсь! Так стараюсь!

— Я знаю, просто…

Сьюзен качает головой.

— Ты не виновата. Ты не виновата. — Она словно говорит не со мной. — Это… Неужели ты не могла подождать? Неужели не могла дать мне шанс? Ты не дала мне его.

— Я знаю, Сьюзен… Я просто испугалась!

— Я столько передумала и пережила за это время! Ты не могла мне рассказать об этом сразу?

— Я не знала, как об этом рассказать. — Если уж быть честной до конца, то должна признать, что не задумывалась о важности этого, пока не поняла что к чему.

— Все эти месяцы я думала, что мой сын не хотел видеть меня на своей свадьбе, а теперь ты говоришь, что он этого хотел, а ты его остановила.

Я молчу. Что я могу на это сказать?

— Элси! — кричит она. Визгливо и на грани слез.

Я не хочу, чтобы возвращалась та, былая Сьюзен. Я хочу, чтобы она оставалась такой, какой стала.

— Простите! — Перед глазами всё расплывается, губы дрожат. — Я просто… Сьюзен, я хочу, чтобы между нами всё было хорошо. У нас всё хорошо?

— Я пойду. Не могу здесь оставаться. Я… — Она отворачивается, закрывает лицо ладонями и всхлипывает.

Сьюзен уходит, и я чувствую себя маленькой и одинокой в пустоте большой кухни.

Лишь на следующее утро Сьюзен овладевает собой в достаточной степени, чтобы поговорить со мной. Могу только представить себе, какие мысли проносились в ее голове целую ночь. Наверное, большую часть вчерашнего вечера она ненавидела меня и всячески мысленно обзывала.

— Спасибо, что вчера рассказала мне обо всем, — благодарит она, садясь рядом со мной в гостиной.

Я просматриваю в перемотке запись телевизионных программ, поедая датские булочки из ее холодильника. Ужасно странно быть гостем в доме человека, которого вы довели до белого каления.

Я киваю.

— Понимаю, что тебе было нелегко в этом признаться, но, по правде говоря, для меня это хорошие новости. Мне стало легче оттого, что Бен хотел рассказать мне о свадьбе. Пусть он так этого и не сделал.

Я снова киваю. Теперь нужно выговориться ей. А я просто должна помолчать и выслушать.

— В любом случае, это всё в прошлом. Тогда я не знала тебя, а ты не знала меня. Нам нет смысла обижаться друг на друга или сердиться. Кому от этого будет лучше? Бен сам принимал решения, в независимости от того, какое влияние мы обе на него оказывали. Он в ответе за свои поступки, а не ты и не я. Он любил тебя достаточно сильно для того, чтобы жениться на тебе так, как он это сделал. Какая мать не пожелает своему сыну такой любви? Знаешь, родив мальчика, ты воспитываешь его правильно и достойно, надеясь на то, что он вырастет сыном, знающим, что такое любовь, и способным на нее. Как мать, ты надеешься на то, что он вырастет чутким и страстным, что он будет знать, как нужно относиться к женщине. Я выполнила свою работу. Бен вырос именно таким. И он любил. У него было мало времени на этой земле, но он провел его в любви. Он любил тебя.

— Спасибо, — говорю я. — Но всё равно простите за то, что я не рассказала вам об этом раньше.

— Выкинь это из головы, — отмахивается она. — Я вот что еще хотела тебе сказать… Ты бы понравилась мне. Не буду притворяться, что понимаю твои отношения с родителями. Это ваше дело. Но ты бы мне понравилась. И я бы захотела, чтобы мой сын женился на тебе.

После ее слов у меня возникает ощущение, что я всё сделала не так. Не в том порядке. Я должна была встретиться с ней, а потом уже выходить замуж за Бена. Если бы я так поступила, то, может быть, ничего бы не случилось. Может быть, Бен сидел бы сейчас рядом со мной, хрустел арахисом и бросал скорлупки в пепельницу.

— Спасибо, — благодарю я.

— В последнее время я много думаю о тебе. Похоже, я так и не смирилась со смертью Бена. Так и не приняла ее. Я всё еще скорблю по мужу, и потеря сына… для меня это невыносимо. Невыносимо настолько, что я не пыталась даже пережить смерть сына. Наверное, то, что ты стала частью моей жизни, то, что я помогаю тебе пережить потерю Бена, помогает мне избегать мыслей о том, как самой ее пережить. Я думала, что если помогу тебе начать жить заново, то и сама смогу начать жить заново. Но, похоже, это не так. В детстве Бен каждый вечер залезал к нам со Стивеном в постель, чтобы всем вместе посмотреть шоу «Своя игра». Он не понимал ни один из вопросов, но ему нравилось слушать сопровождающие игру музыкальные звуки. В общем, помню, как однажды Бен лежал между нами и я думала: «Это моя семья. Моя жизнь». Я была так счастлива в тот момент. Со мной двое мужчин. Они любят меня. Мое место — рядом с ними. А теперь я лежу в той же самой постели, а их обоих уже нет. Наверное, я еще не осознаю в полной мере, как это на мне отразилось.