— Ты не хочешь пригласить Анну или еще кого? — спросил Бен.

Мне не понравилось, куда повернул разговор. Этот поворот грозил привести к другому — на шоссе, — что в свою очередь приведет к повороту и в женитьбе.

— Нет, — ответила я. — Мне казалось, мы решили, что на свадьбе будем только мы.

— Решили. То есть, нет, ты так решила. — Это не прозвучало обвинительно, но вызвало у меня защитную реакцию. — Я просто подумал, что слишком рьяно подошел к вопросу женитьбы. Я должен сначала рассказать об этом маме. Если она узнает об этом потом, это разобьет ей сердце.

— Почему?

— Потому что ее не будет на свадьбе. Ее единственный сын женится, а ее не будет рядом. Я даже не знаю.

Этого-то я и боялась. Я вдруг почувствовала себя так, будто от меня ускользает вся моя будущая жизнь. Я была обручена всего лишь четыре часа, но в эти четыре часа увидела свою жизнь такой, какой хотела, чтобы она была. За проведенное в машине время я успела помечтать и о том, какой будет предстоящая ночь, и о том, каким будет завтрашний день. Я уже жаждала их всей душой. Я так много раз проиграла в голове, как всё будет, что будто всё это уже пережила. Мне не хотелось терять то, чем я уже почти обладала. Если бы Бен позвонил своей маме, то сев в машину, мы бы не поехали в Неваду. Сев в машину, мы бы поехали в округ Ориндж.

— Не понимаю. Это из-за… — начала я, но не знала, как закончить. — Это из-за тебя и меня? Ты хочешь сказать, что не хочешь этого делать?

— Нет! Я просто… может, нам не стоит делать этого прямо сейчас?

— Невероятно. — Я собиралась остановиться, но слова продолжали выскакивать изо рта: — Я не заставляла тебя делать мне предложение. И не я предложила жениться сегодня. Ты сам этого захотел! Я месяцы твердила тебе, чтобы ты рассказал о нас маме! Так какого хрена я сижу в двух часах езды от Лас-Вегаса в гребаном Бургер-Кинге? Объясни это мне!

— Ты не понимаешь! — расстроенно воскликнул Бен.

— Чего я не понимаю? Чего я из всего этого не понимаю? Ты сделал мне предложение. Я ответила: «да». Я предложила пожениться в тайне. Ты ответил: «да». Мы сели в машину, находимся на полпути к Неваде, и ты вдруг всё отменяешь, вешая мне на уши лапшу. Не пудри мне мозги!

Бен покачал головой.

— Я и не жду, что ты поймешь меня, Элси.

Наши громкие голоса привлекли внимание, поэтому Бен встал из-за столика, и мы направились к выходу из закусочной.

— Что всё это значит? — закричала я, в бешенстве толкая дверь, словно это она была во всем виновата.

— Это значит, что у тебя нет семьи! — развернулся ко мне Бен. — Ты даже не пытаешься наладить отношения с родителями. Ты не понимаешь, что я чувствую к маме.

— Ты так шутишь?

Мне не верилось, что он мог сказать такое на полном серьезе. Если бы я могла вернуться во времени назад, то остановила бы его, не дав произнести этих слов, и мы бы спокойно продолжили жить дальше.

— Нет! Не шучу. Ты не понимаешь.

— О нет, Бен, я понимаю. Я очень хорошо понимаю. Я понимаю, что ты — трус, у которого не хватило храбрости сказать своей матери, что он с кем-то встречается, и который теперь перекладывает свою вину на меня. Вот что я понимаю.

— Всё совсем не так, — ответил Бен, но как-то вяло, безропотно.

— А как?

— Может, сначала сядем в машину?

— Не сяду я с тобой в машину, — заявила я, скрестив руки.

На улице было прохладно, а кофта осталась на переднем сидении, но я предпочитала замерзнуть.

— Пожалуйста, давай не будем устраивать здесь сцену. Я не говорю, что мы не должны жениться. Я хочу жениться на тебе. Я просто… хочу сначала сказать об этом маме. Нам же некуда спешить.

— У тебя было шесть месяцев на то, чтобы рассказать о нас своей маме! Но ты всегда придумывал причину, по которой не мог этого сделать. Сколько раз я слышала: «Теперь я действительно готов рассказать о нас маме»! Знаешь что? Она не является частью наших отношений. Наши отношения касаются только меня и тебя. Того, чего хочешь ты, и того, чего хочу я. А я хочу быть с мужчиной, который так сильно желает жениться на мне, что его ничего не может остановить. Я хочу быть любимой человеком, который от любви ко мне теряет голову. Хочу, чтобы ты так меня любил, что совершал бы всякие глупости. Я хочу спонтанности. Безрассудства. Потому что в них есть романтика. Поступая спонтанно и безрассудно, я чувствую себя живой. Чувствую себя так, словно прыгаю со скалы, зная, что всё будет хорошо — настолько я тебе доверяю! И я заслуживаю того, чтобы ты тоже готов был прыгнуть со скалы ради меня, потому что я готова сделать это ради тебя. Ты думаешь, что я ничего не понимаю в семейных отношениях, потому что не могу поладить с родителями? Моя семья — Анна. Она самый близкий и любимый мой человек после тебя. И подумав о ней, я решила: нет, она мне здесь и сейчас не нужна. Здесь и сейчас мне нужен только Бен. Так что иди ты в жопу со своим «ты не понимаешь». Непонимание тут не причем. Причем тут то, что ради тебя я готова рискнуть всем. А ты ради меня — не готов.

Бен долго молчал, а потом заплакал. Он плакал так по-мужски, что мне захотелось обнять его, несмотря на всё мое негодование.

— Как всё так быстро расстроилось? — спросил он еле слышно. Не шепотом. Просто очень грустно. В его голосе больше не было уверенности, которую я так привыкла в нем слышать.

— Что? — переспросила я. Резко и раздраженно.

— Всё было прекрасно, а стало ужасно. Не понимаю, как это могло произойти так быстро. Не понимаю, как я мог до этого довести. Я безумно тебя люблю, и я уже давно должен был рассказать о нас маме, а я этого не сделал и… Всё, о чем ты сейчас говорила — я этого тоже желаю. Желаю этого вместе с тобой. Желаю дать это тебе. Я люблю тебя так, как ты хочешь, чтобы тебя любили. Это правда. Я готов на всё ради тебя. И я не понимаю, как так быстро смог подорвать твою веру в себя. — Слезы на его глазах высохли, но смотрел он на меня умоляюще. — Я хочу жениться на тебе.

— Нет, Бен. — Я стала отворачиваться от него, но он схватил меня за руку. Крепко схватил. — Я не хочу, чтобы ты…

— Ты права. Во всем права. Я хочу этого. Хочу тебя. Хочу то, о чем ты говорила. Хочу рискнуть всем ради тебя. Хочу совершать разные глупости и безрассудные поступки. Я придумаю, что сказать маме. Мы вместе ей расскажем о нас, и она полюбит тебя. И… я хочу тебя.

— Нет, это не… не должно быть… — сказала я, пытаясь найти слова, объясняющие, что я не хочу теперь делать этого, потому что всё испорчено. И продолжила: — Не обязательно это делать. Я успокоюсь, и мы подождем, пока не расскажем твоей маме. — Стоило мне произнести эти слова, как я и сама в них поверила. Я смягчилась, поняв, что он нуждается во мне так же сильно, насколько сильно нуждаюсь в нем я.

Бен выслушал меня, но остался непреклонен:

— Нет! Я был не прав. Я струсил. Но я хочу жениться на тебе. Пожалуйста! — Он встал передо мной на одно колено. — Выйди за меня замуж!

Я неуверенно молчала. Стоило ли делать это сейчас? Действительно ли он этого хотел? Он казался таким искренним. Его глаза умоляли принять его и выйти за него замуж. Но я не хотела его ни заставлять, ни торопить. Не хотела, чтобы он женился на мне потому, что я вынудила его это сделать. В то же время он выглядел таким влюбленным в меня. Смотрел на меня так, словно всё, что ему в этой жизни нужно — это я. В нем не было притворства. Его чувства были искренними и настоящими.

— Выходи за меня замуж, Элси Портер! — закричал Бен во всю глотку. — Выходи за меня!

Я подняла его с колена и обняла.

— Я не хочу, чтобы ты делал что-то, что… — Я умолкла и спросила то, что чувствовала: — Ты уверен?

— Уверен. Прости меня, Элси. Я уверен.

Мои губы расплылись в улыбке быстрее, чем я успела себя сдержать.

— Хорошо! — воскликнула я.

— Ты правда согласна? — закружил он меня.

Я кивнула.

— О боже! — Бен уткнулся лицом мне в плечо. — Я так сильно тебя люблю! Так люблю!

— Я тоже тебя люблю. Прости меня. Я не должна была тебе всего этого говорить, просто… Я не осознавала, что так жажду выйти за тебя замуж, пока… не важно, — оборвала я сама себя. — Прости. Мы можем ждать столько времени, сколько тебе нужно.