— Хорошо. Обратитесь к мадам Дэвисон. Я с ней поговорю.

— Остановить эту глыбу! Химера. Химера… У вас тут хоть лаборатория какая-нибудь есть?

— Есть развалины политехникума. И при них несколько человек. Они делают, что могут и умеют. Свяжитесь с ними.

Спринглторп, машинально распутывая узлы на шнуре, потянул к уху телефонную трубку.

— Памела? К вам зайдет профессор Левкович. Любомир Левкович. Ему и его людям надо как-то оформить въезд. Они собираются нам помочь, но пока придется помогать им. Это связано с «Преславным делом».

— Ох, не наломал бы он дров, капитан! — во всеуслышание ответила трубка. — Что-то он мне не показался..

— Месяц назад многие из нас были не лучше. Давайте попробуем, — ответил Спринглторп, деликатно не глядя на Левковича, собиравшего со стола разбросанные стратиграммы.

Вновь накатился басовый рев, преломился, стал свистом. Спринглторп посмотрел на часы. Затянули. Еще полчаса на финансовые дела, и пора кончать.

Неспешная устоявшаяся рутина эвакуации. Деловитое управление человеческим горем. И он во главе всей этой машины! Неужели он сумеет довести это дело до конца? Нет, все они и он сам просто сошли с ума.

Ко мне! Вижу цель. Вижу вас. Мой азимут — триста девять. Забегали. Быстрей' — прохрипело в уши Спринглторпу.

— Разрешите начинать, сэр? — заторопился молодой звонкий голос.

— Начинайте, — сказал капитан Двайер. Он сидел впереди Спринглторпа, чуть ли не на плечах у. летчиков.

— Первый, к бою! Второй, к бою! Слушать меня. Наземный противник северо-западнее, пять километров. Задача — обеспечить поголовный захват, сопротивление подавить. Первый, азимут триста, скорость сто, высота пятьдесят. Второй, азимут триста двадцать, скорость двести, высота сто, заходите с севера. С севера заходите! Третий на месте, высота пятьсо-от!

Два передних вертолета, проваливаясь вперед и вниз, стали расходиться в стороны. В боках у них распахнулись прямоугольные люки, и оттуда, порыскивая длинными хоботками, высунулись пулеметы. Щетинистая седая шкура заснеженного леса внизу повернулась, как грампластинка. Спринглторп увидел на ней длинную прямую борозду — дорога! — большую белую проплешину — поляна! — на ней три черных кубика — палатки! — а чуть в стороне грузовики, автобус и самолетик.

Звонкий голос торопливо, но четко командовал. Из-под ближнего вертолета выскочил желтый сполох, тут же на земле сверкнуло, самолетик подпрыгнул, окутался плотным черным комком дыма. Дальний вертолет полз по дуге над северным краем поляны. Между ним и землей посверкивали косые зеленые нити.

Где же патрульный вертолет? Спринглторп тщетно пытался его разглядеть. Он должен быть где-то над лагерем.

—: Бьет по мне! — прохрипел первый голос. — Ребята, здоровый такой, в черной куртке! Осторожней! У них оружие.

Из-под ближайшего вертолета снова выскочил сполох, и на земле между палатками и лесом вспух еще один черный комок. На месте первого взрыва пылал высокий костер, от него бежала вверх и медленно стыла кривая струя дыма. Внезапно Спринглторп увидел, как вдоль нее камнем падает вниз крохотный вертолетик. Вот он повис, раскачиваясь над самой землей.

— Психи, кончай бегать. Соберись подо мной, руки вверх! Не то всех перещелкаем! Брось пушку, гад! Брось, говорю! — хрипело в ушах. Это пилот патрульной машины командовал по радиомегафону тем, на земле, не выключаясь из общей связи.

— Белый флаг! Они выкинули белый флаг, — вновь заспешил звонкий голос. — Прекратить огонь. Первый, на посадку. Нулевой, второй — пока в воздухе. Третий, пожалуйста, не приближайтесь.

— Кто у флага, стой, не отходи. Бог за вас, — снова прохрипел патрульный. — Лейтенант, горючку теряю. Похоже, он мне дырку сделал. Огня нет?

— Огня нет, — ответил звонкий голос. — Разрешаю вам сесть.

Ближний вертолет заскользил к лагерю. На земле тучей взметнулся снег, и машина исчезла в белом облаке. Вот из него покатились к палаткам черные комочки.

—. Операция закончена, всем разрешаю посадку, — ликовал звонкий голос. — Здесь сам Живодер-паша. Мы его взяли. Он!

Гиены.

Мрачные опасения полковника Уипхэндла оправдались. Гиен было немного, но они были. Что гнало этих людей с далеких благополучных берегов, ночами, над грозным океаном на эту распадающуюся под ногами землю? Спринглторп не мог этого понять. Здесь не было, золота, скульптур, картин — их не было у него, и ему казалось, что все это существует только в Италии. Или во Франции. А в его стране, стране крестьян, рыбаков и мелких лавочников, еле сводивших концы с концами, — что у них может быть, кроме расхлябанных движков и дедовской утвари?

Он спустился на землю вслед за Двайером. Пахло гарью. Командир десанта, молоденький лейтенант, был на седьмом небе от счастья. Его первый бой проведен по всем правилам на глазах у начальства. Противник ошеломлен, раздавлен. Взято в плен одиннадцать человек. И среди них сам Живодер-паша, о котором тревожно шепчутся в эваколагерях…

Сегодня утром, часов в девять, радиодозор засек в воздухе самолет. Он шел с юго-запада на малой высоте. Крохотная зеленая точка исчезла с экрана: самолет сел где-то в этих местах. Сообщили Двайеру. «Гиены, — сказал тот. — Будем ликвидировать». И немедля позвонил Спринглторпу: «Накрыли гиен. Видимо, крупный лагерь. Будем брать. Вы хотели посмотреть. Поедете?» — Да», — ответил Спринглторп. «Тогда и я лечу, — заключил Двайер. — Высылаю за вами. Вылетаем через полчаса. Надо спешить. Туда только что пожаловали гости, и долго ждать они не будут».

Лагерь существовал, видимо, недели две. За одной из, палаток кучей валялись на снегу домашние сейфы, разъятые плазменными резаками. Эта палатка была чем-то вроде мастерской. На разостланных пластиковых полотнищах лежали горелки, дрели, баллоны с аргоном, какие-то инструменты.

— Металлоискатели, — указал лейтенант на длинные пруты с разветвлением на концах. — Искали в развалинах сейфы.

За чем охотились? — выдавил Спринглторп.

Его подвели к свалке тюков на краю выжженного круга. Один тюк обгорел, развалился. Тронутый огнем ковер, какой-то белый мех… Тошнотворный запах паленой шерсти. Торчит хрустальное горлышко вазы. И это все?

— Нет. Ценные бумаги иностранных фирм. И наших тоже.

— Наших-то зачем? — полубеззвучно спросил Спринглторп.

— Н-не знаю, сэр, — на миг растерялся лейтенант.

— На снегу, сцепив руки на головах, сидели пленные.

Почти все в одинаковых рыжих куртках с вывернутыми карманами. Двое в стороне — у них на коленях грязноватая простыня. «Это те, что выкинули белый флаг», сообразил Спринглторп. Держа пленных под прицелом, похаживали по снегу трое караульных.^

«Надо поговорить. Хотя бы с Живодером. Который из них Живодер?» — подумал он и шагнул было к пленным, но у ног своих увидел троих, лежащих ничком. Снег вокруг был в красных пятнах.

Он отшатнулся и пошел к палатке. У входа на замасленном брезенте горкой лежали пистолеты, пара автоматов и несколько потертых нательных кошелей.

— Бесхозное оружие. Кое для кого ценная вещь.

Лейтенант поднял один из кошелей, расстегнул, подал. Кошель был неожиданно тяжелым. Кольца, серьги, ожерелья — безобразно спутанный ком, бликами покалывающий глаза…

Он вошел в палатку: десяток надувных матрасов, спальные мешки, скомканные одеяла, пара складных стульчиков, нетопленая железная печка. В изголовье одной постели — большой кубический предмет, прикрытый полотенцем. Лейтенант подошел к нему, протиснувшись между матрасами и обойдя лежащий на полу рюкзак, и сдернул полотенце. В полумраке блеснул хрустальный куб, и Спринглторп тоскливо замер. Чуть вздернутый вперед, в полном блеске славы, в торжестве развернутых парусов и плещущих вымпелов в кубе застыл фрегат «Беллерофонт». Модель была выполнена с отчаянной скрупулезностью одряхлевшего боцмана — памятник любви к безвозвратно ушедшей поре странствий, воли и каждодневного утверждения силы своих рук и глотки.