— Детей передать представителям Каподистрии, им же заодно сдать турецких пленников. Пускай обменяют на своих греков в турецком плену.

Вместе с Лазаревым Гейден обошел корвет. Это был почти новый корабль из дубового леса, с медной обшивкой под водой. Блистали новенькие шестнадцать карронад и четыре пушки английского литья.

— Недурной приз, — оценил корвет Гейден, — отправим его на Мальту привести в порядок. Надобно, Михаил Петрович, толкового командира подобрать.

Командующий эскадрой вопросительно посмотрел на Лазарева.

— Да имя ему подыскать подходящее.

Лазарев с ходу предложил:

— «Наварин». Пускай память о нашей виктории сохранится.

— И то верно, — согласился довольный находчивостью своего помощника Гейден.

Вскоре на Мальту отправился первый командир «Наварина» капитан-лейтенант Павел Нахимов.

Назначение состоялось по представлению и настоянию Лазарева, хотя были и другие кандидатуры…

В рапорте царю Михаил Петрович уверенно аттестовал Нахимова как офицера, который со свойственным ему усердием и способностью к морской службе сделает корабль украшением эскадры. Выученик оправдал надежды своего командира. Дневал и ночевал на корабле. «…Я видел Нахимова командиром призового корвета «Наварин», вооруженного им в Мальте со всевозможною морскою роскошью и щегольством на удивление англичан, знатоков морского дела, — вспоминал товарищ командира «Наварина». — В глазах наших, тогда его сослуживцев в Средиземном море, он был труженик неутомимый. Я твердо помню общий тогда голос, что Павел Степанович служит 24 часа в сутки. Никогда товарищи не упрекали его в желании выслужиться тем, а веровали в его призвание и преданность самому делу. Подчиненные его всегда видели, что он работает более их, а потому исполняли тяжелую службу без ропота и с уверенностью, что все, что следует им или в чем можно сделать облегчение, командиром не будет забыто».

Гейден разрывался на части. Две задачи поставили ему из Петербурга. Первое, запереть на ключ Дарданеллы; второе, обезопасить берега Греции. Блокировать проливы не так просто. Всегда можно ожидать появления турецкой эскадры для прорыва блокады. Если турки поднатужатся, то соберут эскадру вдвое-втрое большую…

Из восьми кораблей эскадры один всегда находится в ремонте.

Патрулировать Греческое побережье надобно восемь — десять кораблей. Из них кто-то будет то заправляться водой, то чинить паруса и такелаж после шторма. Без этого не обойтись.

Лазарев без обиняков предложил осторожному Гейдену:

— Надобно срочно запросить Моллера об усилении нашей эскадры. Простым глазом заметно, что сил наших недостаточно.

…В Петербурге, видимо, тоже спохватились. Начало войны на суше не предвещало победных лавров. На театр военных действий прибыл император. Он лично руководил переправой на Дунае. Флотилия канонерских лодок капитана 1-го ранга И. Завадовского смяла береговые батареи, захватила в плен и уничтожила десятки турецких судов. Моряки обеспечили безопасную переправу армии, и она форсировала Дунай. Они же участвовали с армейцами в овладении крепостей на Дунае — Тульча, Браилово. В начале июля армия осадила сильнейшую крепость Шумлу и здесь завязла надолго. Успешнее шли дела там, где армии помогали черноморцы.

Русская эскадра прочно контролировала театр военных действий на Черном море, установив там свое господство. Вместе с пехотой вытеснила турок из приморских крепостей Констанцы, Варны.

На Балканах армия продолжала топтаться на месте под Шумлой, и недовольный Николай покинул со своей свитой осенью главную квартиру. В Варне его ожидал фрегат «Флора».

— Грейгу следует поживее наглухо закрыть проливы и обескровить Константинополь, — сказал он сопровождавшему его Меншикову. — Босфор закупорит Грейг — это сломит султана, и он станет сговорчивей. А известно ли Гейдену об отправке ему в помощь эскадры Рикорда[83]?

— Ваше величество, об этом его известил Нессельроде.

— Надобно послать особого гонца, который пояснит все грамотно Гейдену. — Николай на мгновение остановился. — Направь к нему Алексея Лазарева. К тому же он и брата своего повидает. Пускай вдохнет соленого ветра. В моей свите лишь одеколоном пахнет.

Алексей Лазарев с начала войны безотлучно находился в свите императора, в его главной квартире. На переходе в Одессу начальник Морского штаба вице-адмирал Меншиков обстоятельно инструктировал флигель-адъютанта императора.

— Его величество государь по стечению обстоятельств, вы знаете, направил в помощь Гейдену эскадру контр-адмирала Рикорда. Вскорости она прибудет в Архипелаг, и вам следует ее упредить. Вы повезете депеши от его величества графу Гейдену о необходимости ускорить блокаду Дарданелл…

Из Одессы Алексей Лазарев отправился сухим путем в Грецию. Добравшись до Мальты, он попал в объятия брата. И как раз вовремя. «Азов» готовился вот-вот выйти к Дарданеллам.

— Ступай доложи Гейдену все твои депеши. — Лазарев-старший провел его до салона флагмана. — Освободишься — вон моя каюта, — он показал дверь напротив, — располагайся и жди меня.

Гейден после доклада пригласил Алексея к обеду. Командующий частенько приглашал к обеду или ужину своего начальника штаба, командиров кораблей. Чаще всего это происходило на стоянках на рейде или в порту. Сегодня как раз был командирский обед. Отмечали первую годовщину Наварина.

Михаил усадил брата рядом с собой. Вначале, поглядывая на адъютантские аксельбанты, командиры, все по званиям старше Алексея, почтительно слушали царского гонца. Младший Лазарев держался свободно, пересказал военные новости с Балкан, упомянул вскользь о распрях Грейга и Меншикова, вспомнил пару анекдотов. Бокал-другой вина оживил беседу. Гейдена интересовали турки.

— Что, на Черном море хотя бы разок турки пытались противостоять нам?

Алексей пожал плечами.

— Там, где бывала эскадра Грейга — под Анапой, у Варны, — они ни разу не появлялись. И вообще турецкая эскадра, насколько мне известно, из Босфора не выходила. Видимо, султан после Наварина еще не оперился.

Разговор за столом на правах старого знакомого продолжал командир фрегата капитан 1-го ранга Степан Хрущев:

— А что, Алексей Петрович, стряслось под Шумлой?

— Вы знаете турок поболее моего, но я наблюдал их поблизости впервые. Фанатики они неимоверные, бьются, словно звери, до последнего. В одной Варне их полегло не менее пятнадцати тысяч, прежде чем капитуляцию приняли. Под Шумлой же крепость обложить полностью не удалось, турки то и дело подвозят подкрепления. Наши солдатики все по землянкам да палаткам, подустали.

Алексей понизил голос:

— Государь, кроме прочего, недоволен Витгенштейном. Поговаривают о его смещении…

Когда командиры разъехались, Гейден вскрыл пакет с депешей.

«…Сведения из Константинополя, на достоверность коих мы имеем основание полагаться, представляют столицу Оттоманской империи нуждающейся в жизненных припасах. Опасение голода заставило султана оставить свободный пропуск Босфора всем кораблям, желающим отправиться в Черное море, чтобы потом купить грузы с пшеницею, которую они привезут из России. Нас уверяют даже, что турецкое правительство наняло 40 судов для привозки хлеба из Египта. Не сомневаясь в живом впечатлении, которое произведет на султана приближение голода в Константинополе, и предвидя необходимость, в которой он будет вследствие этого просить у нас мира и избавит нас от второго похода, император особенным указом запретил выпуск пшеницы с Черного моря. В то же время вице-адмирал Мессер, крейсирующий перед Босфором, получил приказание удвоить бдительность и препятствовать всякому кораблю войти в этот пролив, который он объявит блокадой. Вы, со своей стороны, граф, как скоро соединитесь с контр-адмиралом Рикордом, выберите те из кораблей вашей эскадры, которые сочтете наиболее способными для блокады Дарданелл, с этой же целью и поручите управление этого, может быть, решительного предприятия либо самому г. Рикорду, либо контр-адмиралу Лазареву».